– Конечно, – очень убедительно ответила Юля. – Сева Сенин, кто он вообще такой? Нет, то, что супер-блогер, это я поняла. Армия подписчиков, комментариев целая лента. А как актер он чем известен? Ты видела с ним хоть один фильм?
– Нет, – Алена покачала головой.
– Вот и я не видела. Так что… каждый самоутверждается, как умеет.
Косте надоели игрушка, коржик и коляска. Он начал вертеться, пытаясь выбраться на волю. Да и отпущенное Денисом время подходило к концу.
– В общем, иди себе спокойно работать, Пете передавай привет, а нам пора. Мы уже почти пропустили обед, потом у нас сон. Если Костик не поспит, мало не покажется никому.
Уложив дома сына на дневной сон с боем и опозданием, Юля тихо выдохнула и, устроившись на кухне, открыла страничку Севы Сенина. Прочитав на выбор три его статьи, в которых были мелкие завуалированные шпильки под маской добропорядочности, честности и высокой морали, она подумала: «Какая гадость. Какая зависть. Какое мелкое пакостничество».
Зато какой елей для души автора в комментариях, где читатели вздыхают: «Да, нынче времена пошли не те…»
При этом сам Сева Сенин настолько труслив, что ни в одной из своих статей не назвал конкретных известных фамилий, хотя все уличенные актеры, режиссеры и их фильмы были узнаваемы. Фу!
Проект заказчику не нравился. Вечером было трудное совещание, на котором обсуждались варианты доработки центра детского творчества с учетом пожеланий заказчика и сроков их выполнения. А сроки горели. Те изменения, которые предлагалось внести, казались Игорю не то чтобы дилетантскими, а уродующими внешний вид здания, отдающими дурновкусием. Он пытался отстоять свою точку зрения, просил руководителя архитектурного бюро поговорить с заказчиком напрямую, объяснить. Ведь не могут же там сидеть совсем глупые люди?
Детский центр – это вовсе не означает, что здание надо окрасить в двенадцать ярких цветов. И статуя единорога на крыше тоже вовсе не обязательна.
– Не лезь, – оборвал Игоря главный. – Сделаем, как хотят. Они платят деньги, мы исполняем. С цветами потом пободаемся, конечно, а единорога я уже пообещал.
У Игоря было желание эффектно встать, уведомить всех, что больше он в этом балагане не участвует, и выйти. Но он этого не сделал. Не самое время ссориться с начальством, когда на тебе семья и ипотека.
А проект, прекрасный проект с просторными комнатами, большими окнами, игровыми зонами и верандой грозил превратиться в нечто претенциозное и неуютное. Ладно, будем надеяться на педагогов, которые создадут детям нужную атмосферу.
Домой Игорь вернулся в семь, что стало редкостью, зато расстроенный и не сумевший оставить мысли о работе за порогом квартиры. Голова продолжала размышлять над формой крыши. Ведь ее теперь с учетом единорога надо менять. Что, если зверя сделать маленьким и изящным? Тогда, может, еще и удастся спасти проект.
Дома сын сразу же запросился на ручки, начал трогать за нос и показывать, где у папы глазик, а где носик, и пытался открутить ухо.
– Эй, полегче! – попросил Игорь.
Да, совсем маленький единорог на коньке крыши. Так и сделаем.
– …Ты представляешь? И понятно, что в данной конкретной статье про Петю не было сказано ни слова, но все очень узнаваемо. Какие люди бывают, да? Написал гадость, считай, день прошел не зря. А ведь Пете с Аленой придется с этим жить постоянно, такой стресс. Наверное, к нему тоже можно привыкнуть. Хорошо, что ты у меня не актер, – говорила Юля, передвигаясь по кухне.
Игорь почувствовал, что в разговоре ждут его участия, но он не понял, о чем речь, потому что не слушал жену. Игорь думал о крыше детского центра, так что ответил нейтральное и краткое:
– Да.
Юля обернулась с пачкой макарон в руках:
– Ты вообще слушал, о чем я тебе говорила?
– Конечно.
– И о чем?
– О том, что Алене с Петей придется трудно, – честно ответил Игорь.
Юля повернулась к плите и высыпала макароны в кастрюлю с кипящей водой.
– Сейчас в Сети у каждого своя трибуна, – продолжила она рассказ. – Каждый самоутверждается, как может.
– Так, может, это и неплохо? – решил поддержать разговор Игорь. – Попытка самореализации.
Юля снова повернулась, на ее лице было написано возмущение.
– Самореализация чего? Писать едкие статьи под покровом святости – это самореализация? Вот сейчас поужинаем, и я дам тебе почитать. Мелкий пакостник, по-другому не скажешь. А Алена, между прочим, плакала. Понятно, что там ничего такого для рыданий не было, но беременность вносит свои коррективы.
– Пойдем-ка, дружок, посмотрим книжку, – обратился Игорь к сыну.
Это было тактическое бегство.
Игорь был не в состоянии поддерживать разговор о каком-то блогере. У него с проектом чехарда, он устал, пришел с работы в кои-то веки пораньше, надеялся на отдых, а тут разговоры о ерунде. Понятно, вся жизнь Юли сейчас – это сын, дом, ну и… все вот эти блоги, статьи. По сути, совершенно неважные статьи, просто заполняющие жизнь домохозяйки. Игорь почувствовал раздражение.
И все же статьи он прочитал. Потому что Юля после ужина подсунула планшет. Игорь понял: если не прочитает, будет обида.
«Это же касается наших друзей!»
В итоге он согласился с женой. Гадость. Дай бог, чтобы Петя вот так же не мстил более удачливым актерам. Но в Пете Игорь не сомневался. Представить его кропающего заметки про коллег по цеху было очень проблематично.
– Да, неприятный тип, – прокомментировал Игорь прочитанное.
– А я про что, – Юля собирала с пола игрушки. – Короче, еще пять минут, и идете с Костей купаться. Я пока подготовлю чистое белье.
А поздно вечером Игоря ждало открытие. Еле уложив сына спать после сказок, песенок и поглаживаний, Юля тут же рухнула следом. Игорь же вернулся мыслями к крыше. Он взял лист бумаги, карандаш и отправился на кухню делать зарисовки вариантов. Боялся, что к завтрашнему дню забудет идеи. Игорь положил бумагу и карандаш на стол, включил чайник, подошел к окну. Казалось, что Москва спит, но это было обманчивое впечатление. Просто дом находится чуть в стороне от главных дорог. Игорь очень любил этот район, и, если честно, ему было жалко расставаться с квартирой, но купить большей площади поблизости нереально. Цены заоблачные. Игорь чуть отодвинул штору, желая увеличить обзор, и увидел банку, что скрывалась за светло-зеленым льном.
Прозрачная пластиковая банка была наполнена маленькими бумажками. Что это?
Игорь взял в руки банку, вынул оттуда одну бумажку, прочитал: «Солнечный день».
Ничего не понял, взял вторую.
«Эскимо было с шоколадной крошкой. Вкуснота!»
Та-а-ак… Третья.
«Игорь отремонтировал кран».
И дальше…
«Костя на массаже смеялся».
«Купила классные ботинки».
«Практикую принцип “зато”».
«Нашла музыку для медитации».
«Погуляли с Аленой, встреча девочек удалась».
«Осваиваю принципы положительного мышления».
«Игорь отварил пельмени на всех. Я не стояла вечером у плиты».
«Вырабатываю личные мантры, перехожу на новые ступени».
Игорь забыл и про крышу с единорогом, и про чай.
Через десять минут он сидел за столом, сжав ладонями голову, и смотрел на кучу бумажек, которые вытряхнул из банки. На дне лежал рисунок с цветком, каждый лепесток цветка был отмечен надписью.
«Костя. Игорь. Мама. Отпуск. Новый пешеходный маршрут».
Что это такое?!
Что это за принципы «зато»? Какие медитации? Какие мантры? Какие ступени?
Юлька, ты с ума сошла?
И что означает этот цветок? Тут попахивает сектой. Куда влипла его жена? Пока Игорь трудится в поте лица, думает обо всех них, из штанов выпрыгивает, она… переходит на новые ступени! Следующим этапом будут куклы вуду?
Господи, с кем она связалась?
Игорь поправил цветок на дне, засыпал его сверху ворохом бумажек и вернул банку на место.
Новые ступени… Озираясь по сторонам, Игорь наткнулся на чайник, такой же веселый и зеленый, как и шторы. Но тут уж не до чая. Тут чего бы покрепче.
И он хлопнул рюмку коньяка. Решать проблемы спиртным, конечно, далеко не лучший вариант. Но бывают особенные ситуации. Вот у Игоря сегодня особенная.
Единорог подождет.
Игорь направился в спальню. Комната такая маленькая, что, с учетом детской кроватки, казалась полностью заставленной. А если еще разложить сушилку, то вообще пройти невозможно.
В кроватке мирно посапывал сын. Рядом на просторной двухспальной кровати на животе спала Юля. Что там психологи говорят про позы сна? Ведь сон на животе что-то значит? Надо будет завтра посмотреть. Правда, во все эти штуки Игорь не верил. Человек спит так, как ему удобно.
Юлька, Юлька, дорогой человек, что происходит? Откуда все эти мантры? Почему ты не поделилась со мной своими проблемами? Ведь я всегда рядом, всегда готов помочь.
Мне казалось, мы так хорошо жили. Или только казалось?
Игорь лег рядом. Хотелось притянуть Юльку к себе, обозвать глупой и зацеловать. И доказать, что никакие мантры и ступени ей не нужны.
Но вместо этого он просто лежал рядом, смотрел на потолок, на очертания предметов в комнате – глаза быстро привыкли к темноте, и вспоминал.
Вспоминал, как они жили. Вспоминал ту Юльку, какой она была три-четыре года назад. Веселая, смешливая, азартная. Вспоминал, как жила своими экскурсиями и индивидуальными турами, рассказывала взахлеб о собственных открытиях, связанных с уголками Москвы, периодически пробовала на Игоре новые индивидуальные туры. Например, в доме-музее Алексея Толстого Игорь оказался именно таким образом. Он не очень был знаком с творчеством писателя, читал в юности «Аэлиту», «Гиперболоид инженера Гарина», и на этом в общем-то все. Но Юлька готовила новую программу под названием «Москва в историях любви». И вот в один из выходных они туда пошли. Юлька восторженно водила Игоря по квартире, то и дело восклицая: «Посмотри, какая столовая! Посмотри, какой кабинет! А печатная машинка! А коллекция трубок!» Она скакала кузнечиком, упоенно показывала, рассказывала и казалась абсолютно счастливой.