– Нет, – покачал головой Петя, – просто устал. А у тебя?
– У меня? – переспросила Алена. Она так и не сделала шаг навстречу, стояла в дверях и не шевелилась. – Что у меня может случиться? Все как всегда.
Быть может, в другой раз он заметил бы некоторую напряженность в ее голосе, уловил бы недосказанность, но в тот момент Петя не чувствовал ничего, кроме усталости и желания лечь поскорее спать. Да еще текст не выучен для завтрашней съемки. И вообще, надо все-таки поговорить с Кириллом по поводу слишком активной «торговли лицом».
– Поздно уже, завтра не встанешь, – Петя подошел к Алене и легко коснулся губами ее щеки. – Я в душ и спать.
Она с ним так и не поговорила. Ждала, искала нужные слова, даже вышла в гостиную, но… не смогла. Петя был уставший, думающий о своем, и Алена не представляла, как вот так взять и сказать: «Знаешь, я жду ребенка». Она сама-то этот факт едва осознавала, он пока не укладывался в голове.
Заснула Алена под утро. В отличие от Пети, который провалился в сон почти моментально.
Что делать?
Что делать?
Вопрос стучал молоточком в голове.
Что делать?
А ответа не было.
Утром Алена впервые почувствовала легкую тошноту и отказалась от завтрака. Даже вышла из кухни, когда Петя с аппетитом уминал бутерброды. Оказалось, что вид колбасы может вызывать отвращение. Петя ничего не заметил – жевал бутерброд, запивая его кофе, и учил текст, держа перед собой листы. Алене показалось, что он даже не заметил ее появления.
У него съемки, у него роль.
У нее холодная вода в ванной, попытка справиться с тошнотой и вопрос: «Что делать?»
А еще ей двадцать восемь, и это первая беременность. Наверное, нужно обратиться к врачу. Алена положила ладонь на плоский живот. Ничего еще не заметно, но там внутри уже зреет жизнь.
И либо Алена остается с этой жизнью, но без Пети.
Либо с Петей, но без этой жизни.
Вот такое решение предстоит принять.
А если все же втроем? Почему она решила, что втроем не получится? Только потому, что он ходит на свои мероприятия один? Может, он ее стесняется и словами Кирилла только прикрывается?
Судя по фотографиям окружающих красоток, скорее всего… Тогда, где гарантия, что они вообще с Петей останутся вместе, с ребенком или без?
На глаза опять, как вчера вечером, навернулись слезы. Алена сердито смахнула их с лица. Вот напасть. Она никогда не плачет. Даже в самом начале, когда только перебралась в Москву и делила квартиру вместе с такими же девчонками, работала по десять-двенадцать часов в сутки и падала на кровать в своем углу. Даже тогда. Да, чувствовала себя одинокой и несчастной, но не плакала. А теперь чуть что – сразу слезы.
Алена умылась холодной водой и вышла на кухню. Сейчас выпьет крепкий чай, от тошноты помогает, и поедет на работу. Сегодня пятница. Сегодня у них читательский клуб. Алена обещала рассказать о вышедших новинках и еще не подготовилась. Не до того было. Две полоски на тесте. Жизнь резко переменилась.
Петя все еще сидел за столом – допивал кофе и доучивал роль. Колбасу съел, поэтому Алена выдохнула – тошнота не вернулась.
– Чайник еще горячий, – проинформировал Петя, на этот раз заметив ее появление.
Алена кивнула и достала с полки упаковку с чайными пакетиками.
– Слушай, тут место какое-то дурацкое. Он спрашивает: «Почему ты мне ничего не сказала раньше?» Она: «Я боялась, что ты меня разлюбишь». А речь идет о том, что когда-то героиня работала дворником, типа постыдное прошлое. Глупость какая-то. Как можно разлюбить человека только оттого, что он когда-то тяжело трудился?
Алена налила в кружку кипяток:
– Все люди разные, и страхи у них разные. Одни боятся сказать о своем прошлом месте работы, им почему-то стыдно, другие о беременности. Представь, что она не сказала о беременности.
– Ну, ты сравнила. Ребенок – это другое. Это очень ответственный шаг, касающийся обоих. Мне кажется, что это вообще решается сообща, тем более в наше время, когда несложно контролировать процесс.
– Да, ты прав, – тихо ответила Алена, сделав глоток из кружки. Руки слегка дрожали.
– В общем, дурацкий диалог. Как его играть?
– Но ведь ты же согласился, – Алена заставила себя повернуться.
– Во-первых, я пока не в той весовой категории, чтобы отказываться от предложений, а во-вторых, сценарий в целом интересный, просто несколько сцен… абсолютно глупых.
Алена подошла к столу и села напротив.
– Значит, надо их сыграть так, чтобы они не выглядели глупыми. Считай, что это твой экзамен по актерскому мастерству.
– Мудрая Алена, – улыбнулся Петя и коснулся указательным пальцем кончика ее носа. – Я подумаю над твоим предложением. Приятного аппетита, а мне пора бежать, уже почти опаздываю.
Он поднялся со стула, быстро поцеловал ее в макушку и, собрав со стола бумаги, вышел. Алена медленно пила крепкий чай.
На площадке выставляли свет, съемки задерживались. Режиссер нервничал, потому что время уходило, а у него жесткие сроки. Петя, загримированный и готовый к работе, слушал отборный мат режиссера и угрозы уволить всю команду. В угрозы никто не верил, потому как, опять же, сроки. Где он успеет набрать новую?
Сказать по правде, режиссер Пете не нравился. Он не разговаривал с актерами, а только кричал и подгонял. Да и фильм наверняка получится ниже среднего. По сценарию вроде ничего, а по факту… Похоже, для всех это была просто неплохая подработка. Актеры практически не вживались в роль, сценарий корректировался и переписывался тут же, на площадке, новый текст приходилось учить на ходу.
Короче, ничего хорошего. Была бы у Пети другая ситуация, он бы от съемок отказался. Но ситуация шаткая: некоторая заметность в сериалах в качестве героя второго плана и единственный настоящий успех в «Закате». Этого слишком мало для того, чтобы стать избирательным.
Как Алена сказала утром? Надо сыграть так, чтобы не выглядеть глупым. Представить, что это экзамен по актерскому мастерству.
Хорошо, что участие Пети в фильме ограничивается всего четырьмя съемочными днями. У героя короткая киножизнь и дурацкие реплики.
Зато потом… Через неделю Петя улетает на море. Вот там будет настоящая роль и настоящее кино. Масштабная приключенческая история из XVIII века. Шпионы, дуэли, прекрасные дамы и любовь. Одну из главных ролей сыграет сам Дмитрий Чернецов – настоящий мэтр кино и сцены, ведущая женская роль досталась Лесе Муромцевой – самой красивой актрисе современности. И это не субъективное мнение Пети, это итоги большого зрительского опроса. Да и режиссер Павел Острожек – легендарное имя в современном кинематографе, обладатель двух «Ник». К тому же он имел опыт работы в Голливуде.
Скоро Петя окажется вот в такой невероятной компании. Это его второй после «Заката» шанс, который необходимо использовать. Хотя про «использовать» говорил Кирилл, а Петя думал лишь о том, как бы рядом с такими людьми не опозориться, не провалить роль.
Единственный способ это сделать – сыграть достойно, найти такие краски для своего персонажа, чтобы «оживить» его, сделать естественным и достоверным. Текст Петя уже почти выучил, пришло время «щупать». Находить зерно роли. Конечно, впереди обсуждения с режиссером, предстоит узнать, как эту роль видит Острожек, ведь актер – профессия подневольная. Актер должен четко подчиняться указаниям режиссера, но и для самостоятельного наполнения образа должно найтись пространство. Обо всем этом студентам много раз говорили в театральном. Петя жил предстоящим проектом. Он три раза в неделю занимался фехтованием, готовился. Знаний, полученных в училище, оказалось недостаточно для такого кино.
А еще в этом фильме он будет плавать на корабле, лазить по скалам и играть на клавесине…
– Ну, наконец-то, – послышался голос режиссера, – снимаем.
Петя с молоденькой актрисой сели на табуреты по разные стороны кухонного стола.
Голос режиссера:
– Начали!
Подошла женщина с хлопушкой:
– Сцена пятнадцать, дубль один.
Петя медленно поднял глаза на девушку:
– Почему ты мне ничего не сказала раньше?
– Я боялась, что ты меня разлюбишь.
– Стоп! Куда ты смотришь? Вот куда ты смотришь? – режиссер орал на всю съемочную площадку. – Мы уже сто раз об этом говорили! Что ты на него уставилась? Ты же стесняешься! Ты хоть глаза отведи. Я понимаю, что тебя в этот фильм протолкнул Степан Александрович, но играть-то все равно надо! Зритель должен поверить!
Девушка моментально покраснела и закусила губу.
– Еще раз! – скомандовал режиссер.
Появилась женщина с хлопушкой.
Домой Петя вернулся поздно. Алена уже спала.
Для Алены последние дни были переломными, хотя внешне ничего не менялось. Один день плавно перетекал в другой. Но самое главное, Алена никак не могла решиться на разговор. Она знала, что надо поговорить, знала, что оттягивать нельзя, но подходящего момента все никак не находилось. Потому что с Петей они почти не виделись. Он приходил, когда Алена уже спала. Десять минут утреннего пересечения не в счет – совместные завтраки тоже исчезли. По утрам Алена чувствовала тошноту, все ее питание состояло теперь из сладкого чая и кусочка подсушенного хлеба. А сегодня ей вообще надо уходить натощак. И с кухни, чтобы снова не накатила тошнота, лучше исчезнуть до того, как Петя начнет завтракать. Ходить в продуктовые магазины после работы тоже стало проблематично: Алена не могла смотреть на полки, становилось плохо от одного только вида продуктов.
Пока Алена причесывалась и убирала волосы в высокий хвост, Петя заглянул в холодильник и с удивлением обнаружил, что завтракать-то и нечем, о чем оповестил Алену.
– Я вчера очень устала и не зашла в магазин, – ответила она, закончив с прической. – Там в морозилке сосиски есть, можешь отварить.
Это было что-то новое в их жизни, которая все больше расходилась в разные стороны. С немыслимой скоростью. А когда-то была практически семейной с негласным распределением домашних обязанностей.