Вообще, недавний звонок Юли с просьбой посидеть с ребенком, так как надо срочно помочь беременной подруге, что-то незримо изменил в отношениях снохи и свекрови. А может, это произошло раньше, когда Вера Дмитриевна отправила Юлю погулять, и недавние события только закрепили успех. Так или иначе, исчезло что-то официальное, мешающее более сердечному общению, и возникла определенная степень близости. Это не могло не радовать Веру Дмитриевну. С Катей такого не было, с Катей все сразу было как надо. Но тогда был жив муж, да и Лара ее не побаивалась. А в Юле это качество сохранялось долго и только вот сейчас начало исчезать. Вера Дмитриевна сняла очки и прикрыла глаза. К концу дня часто чувствуется резь в глазах и усталость. Надо дать им немного отдохнуть.
Мадлон на коленях не двигалась и, кажется, начала дремать. Хоть и не «старушка», а годы берут свое.
Вера Дмитриевна откинула голову на спинку кресла. Это хорошо, что отношения меняются. Ей хотелось бы, чтобы Костю так же, как и Катю, привозили в гости, оставляли на ночь, позволяли гулять и кормить мороженым. С внучкой у Веры Дмитриевны были очень близкие отношения. Как все сложится с внуком?
Время. Для всего нужно время… Вот, например, в последний год заметно изменилось общение со Светланой, мамой Юли, для которой Вера Дмитриевна, кроме всего прочего, была «матерью Александра Свиридова». У Светланы это было на лбу написано, отчего возникала скованность, излишнее и никому не нужное стеснение. И потребовалось именно время, чтобы Светлана поняла: ничего страшного в этом положении дел нет. Все люди в первую очередь – люди. Вот ее муж, Федор, таких проблем не имел и вел себя совершенно свободно. Он вообще был очень симпатичен Вере Дмитриевне – интеллигентный умный мужчина с хорошим чувством юмора. Однажды они даже подискутировали на тему эмиграции первой волны. Вот, кстати, кому можно предложить почитать эту книгу, а потом и обсудить ее.
Вера Дмитриевна открыла глаза и потянулась за очками, чтобы продолжить свое знакомство с перепиской двух великих. Но снова отвлек телефон.
Звонил Игорь.
– Мам, я все думаю о нашем с тобой разговоре. Скажи, ты могла бы, предположим, раз или два в неделю посидеть с Костей, если у Юли будет экскурсия?
Все произошедшее и увиденное сегодня не укладывалось в голове. Как такое вообще может быть?
Свиридов ехал домой и думал о том, что вот сейчас он переступит порог своей квартиры, а там Лара.
Лара, которая отказалась с ним сегодня пообедать, но при этом была в «Максимуме» и ничего о своем визите не сказала. Зачем она приезжала в гостиницу?
«Мы все уладим», – сказал по телефону Танос.
Стоп!
Так думать нельзя. Это невозможно.
Но это очевидно.
Лара… Неужели?
И вчера… Вчера она была сама не своя. Она уже знала, что поедет в гостиницу и поднимется на третий этаж?
Александр приоткрыл окно. В узкую щель стал дуть холодный осенний ветер.
Воздуха!
Воздуха не хватало. С той самой минуты, как он увидел запись. Лара, идущая по коридору, намертво впечаталась в сознание.
– Хочешь, пообедаем вместе?
– Хочу, но не могу. У меня встреча.
Машина остановилась перед подъездом, Свиридов открыл дверь и каким-то чужим механическим голосом попрощался с водителем.
Мы все уладим.
А дома было так, как обычно. Лара, сервирующая стол к ужину, Катя, вышагивающая в коридоре и повторяющая «Унылая пора, очей очарование», Рик, застывший перед включенным телевизором. Киноман!
Неужели все может быть так, как всегда, когда мир рухнул? Оказывается, может.
Свиридов вымыл руки, переоделся и зашел на кухню.
– Ты очень вовремя, – заявила Лара, – рыба как раз запеклась.
И лицо такое… тоже как всегда. Нет в нем ни сомнений, ни тревоги, ни вины.
Свиридов вглядывался в лицо жены, пытаясь отыскать в нем хоть малейшие признаки измены… Нет, не нашел.
Неужели… неужели можно в обед быть в гостиничном номере, а вечером спокойно готовить ужин и ждать мужа? Лара?!
Он сходит с ума.
– Что ты так на меня смотришь?
– Соскучился.
– Я тоже, – Лара быстро поцеловала его в щеку и скомандовала: – Катя, к столу!
Спросить сейчас или попозже?
Но тут в кухню влетела Катя, а задавать вопросы о сегодняшнем дне в присутствии ребенка не хотелось.
И ужин прошел тоже как обычно. Вот ведь. Катя щебетала про «унылую пору», которую у них завтра будут спрашивать у всех наизусть, и про то, как одна девочка на тренировке упала и сломала руку.
– Она бежала спиной вперед, споткнулась и все.
– И зачем она так бежала? Баловалась? – спросила Лара, орудуя вилкой и ножом.
– Нет, это специальные упражнения. Просто надо быть внимательной, а Кира в это время болтала с еще одной девочкой и не сосредоточилась.
– Ты уж, пожалуйста, сосредотачивайся, – попросила Лара.
И нет ни грома, ни молнии. И пол под ногами не дрожит, и пропасть не появляется.
Только вот воздуха по-прежнему не хватает.
После ужина, когда Лара заваривала чай, он все же спросил:
– Как встреча?
– Какая встреча?
– Ради которой ты отказалась от обеда.
Секундная, едва заметная пауза и легкое пожатие плечами:
– Ничего особенного.
– Успешная?
– Пока не знаю.
Она повернулась и поставила на стол фарфоровый заварочный чайник. Чайник был бледно-голубого цвета с белыми ромашками. Они привезли его из Ярославля, куда ездили летом на выходные. Александр смотрел на чайник и не верил, что все это было: лето, Ярославль, набережная…
– Как встреча?
– Какая встреча?
– Ради которой ты отказалась от обеда.
– Ничего особенного.
– Успешная?
– Пока не знаю.
– Мы все уладим.
– Саша?
Он вздрогнул и поднял голову:
– Да?
– Я спрашиваю, лимон порезать? Ты будешь?
– Нет, не буду.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
И голос такой участливый, искренний, и глаза… Ах, Лара, какие у тебя глаза… сведут с ума любого мужика.
Зачем ты сегодня ездила в «Максимум»? Неужели я прав? И если я прав, то как нам дальше жить?
– Саша?
– Да?
– Ты мне не ответил.
– Все в порядке, день просто выдался сложный. Чай уже заварился?
Ему хотелось спросить прямо: что ты делала сегодня в отеле? Зачем приходила?
Но он почему-то не мог. Молча пил чай. Наблюдал за женой.
Свиридов частно слышал о том, что женщины – существа двуличные. Слышал в основном от знакомых, которым изменяли жены и любовницы, но всегда полагал, что его измена не коснется. Потому что Лара – не все. Лара – его сердце и душа – другая. Таких больше нет. Она была создана специально для него, как и он – для нее.
И вот… Немыслимо… Она сидит напротив, спокойно пьет чай, о чем-то рассказывает Кате – Свиридов не понимал слов, он слышал только гул и смех дочери. Он старался вслушиваться в разговор, но ничего не получалось.
А перед глазами запись: коридор, и Лара, выходящая из крыла с номером люкс.
– Как встреча? Успешная?
– Пока не знаю.
Ночью он практически не спал, забылся под утро. Она лежала рядом и вот чудо – спала крепко. Женщина, склонная к бессонницам. Ее в этот вечер не мучили ни совесть, ни мысли.
Он не мог заставить себя ее коснуться. Ему казалось, что если он только дотронется, то потом уже не остановится, будет трясти, трясти, трясти до тех пор, пока не вытрясет из нее все живое.
Хотелось кричать: «За что?»
Утром, собираясь на работу, Лара повязала шелковый шарф, желто-охровый с орнаментом из изумрудных листьев. Ее необыкновенные глаза тоже стали изумрудными, как эти шелковые листья.
– Твое предложение насчет обеда в силе? – спросила она.
А Свиридов подумал, что, если потянуть за кончик этого шарфа, ей перестанет хватать воздуха. Так же как и ему.
Костя с упоением ползал по полу. Ему все было интересно в новой незнакомой квартире.
– У-у-у! – показывал он на яркий постер на стене.
– Да, красиво, – соглашалась Юля, глядя на черно-белую фотографию с Римом.
Сегодня они с сыном наведались в гости к Алене, которую наконец выписали из больницы. Для прогулок все равно день не очень – дождливо и пасмурно, а подругу проведать самое оно.
– Ему у вас нравится, – сказала Юля.
– Какой он у тебя любознательный, – Алена сидела на диване и наблюдала за малышом.
– Глаз да глаз, не успеешь отвернуться, что-нибудь сразу же стянет. Между прочим, выглядишь ты сейчас гораздо лучше.
– Спасибо. Если честно, я бы и на работу уже вышла, но Петя против.
– Правильно против. Игорь вчера с Денисом по телефону разговаривал, сказал, что новая девочка вроде бы прижилась. Как ее зовут, забыла?
– Женя, – подсказала Алена.
– Да, Женя.
– Вот так и теряют работу, – вздох удержать не получилось.
– Да перестань, какой из тебя сейчас работник, только выписали. Ничего страшного. Главное что? Главное, Петя вернулся.
На лице Алены появилась улыбка.
– Да, Петя вернулся. Ты представляешь, я вчера шашлыков захотела вот просто до… умру, если не съем. Заказал в ресторане и привез. С каким удовольствием я ела, не передать. И потом даже плохо не было.
– Ой, а я когда беременная была, налегала на сало, у меня даже руки дрожали, когда видела кусочек. И чтобы с черным хлебушком и кружочком лука… ммм… Потом, правда, комбинировала с вареньем… Никогда не любила сало, но в те месяцы уминала за обе щеки.
Костя добрался до тумбочки и открыл дверки.
– Нельзя, – Юля погрозила пальцем. – Туда нельзя!
Однако сын мамино предостережение к сведенью не принял и запустил ладонь внутрь. Пришлось брать Костю на руки и относить подальше от тумбочки. В кулачке сына была зажата яркая футболка.