И хозяйка, счастливая оттого, что «мужик нашелся», хлопотала на кухне. «Мужика же накормить надо».
А Лара сидела на кровати, растрепанная, с красным носом и опухшими глазами, и, икая, пила самогон.
Впервые в своей жизни.
«МЧС выпустило рекомендации местным жителям по возможности не покидать свои дома…»
Конечно, ее сразу же развезло.
– А уж как она тебя ждала, как ждала, – говорила хозяйка, подрезая сала, подкладывая картошки, соленых огурчиков и подливая самогона в стакан. – Вся извелась.
Он очень устал. Наверное, он впервые понял, что такое стихия и что люди перед этой стихией – никто. Хотя наивно полагают себя королями мира. Одно дуновение ветра – и нет королей.
Нет силы, способной противостоять природе.
Сегодня будет первая спокойная ночь. Хоть выспится. И согреется. Игорю отзвонились сразу же – успокоили. Когда полетят обратно, пока неясно, но в ближайшие три-четыре дня точно.
Лара вот в себя придет…
Она опьянела моментально и начала говорить всякие глупости… А Свиридову стало хорошо. Впервые хорошо за последние дни. С базой Лара оказалась права. Горнолыжка слишком специфична, и он пока к ней не готов. Может быть, когда-нибудь, потому что интересно… Но не сейчас. Точно не сейчас.
Свиридов сидел в комнате перед маленькой печкой и подкладывал дрова, слушал, как они трещат, смотрел на огонь.
Лара лежала в кровати под одеялом, укутанная до макушки.
– Я с тобой разведусь, – пробормотала она.
– Это ты зря, – он поправил маленькой кочергой горящее дерево.
– Почему?
– Я договорился насчет официального приглашения тебя на выставку тюльпанов в Голландию, а летом, думал, мы полетим во Францию. Ты же любишь Лазурный берег, Ниццу.
– Люблю, – согласилась Лара сонным голосом. – Значит, слетаю на выставку, потом во Францию, а потом разведусь.
– Тогда как же насчет «я хочу провести с тобой старость»?
– А я сначала разведусь, а потом снова замуж выйду.
– В белом платье? – спросил Свиридов, улыбаясь.
Так получилось, что свадьбы у них не было. Той самой, красивой, с фотосессией, гостями и подвенечным платьем. Они тихо расписались и отметили это событие с родителями и Игорем, а через день улетели на море. Как раз в Ниццу, на Лазурный берег. Позже, конечно, устроили что-то типа торжественного ужина для партнеров. Это было представление Лары деловому кругу, в котором вращался Свиридов. Он и сейчас помнил, что она выбрала для выхода бледно-лиловое платье и была в нем необыкновенно хороша. Но платье не тянуло на свадебный наряд. Да и с кольцами у них не сложилось. Обменялись, поносили недолго и убрали в коробочки. Не ладилось у них с признанными атрибутами брака. Что, в общем-то, на самом браке никак не сказывалось.
А вот когда много лет спустя он подарил ей на день рождения тонкое кольцо из белого золота с бриллиантом, больше похожее на помолвочное и довольно скромное по меркам люксовых вещей (просто показалось, что Ларе понравится именно оно), и сам надел подарок ей на безымянный палец – кольцо прижилось.
К тому времени они уже многое прошли вместе. У них была Катя и не было других детей, был кризис отношений, кот как новый член семьи и захват магазина в День святого Валентина неуравновешенным влюбленным. Позади был такой путь вдвоем, что кольцо Лара приняла как символ крепости их брака после прожитого и носила его постоянно. Нисколько не смущаясь скромностью камня. Зато чистота бриллианта была хорошая. И да, кольцо практично. И да, красиво.
Лара никогда не зависела от мнения глянца, тусовки и великосветских сплетниц.
Эта внутренняя свобода жены не переставала восхищать Свиридова.
А про белое платье она не ответила.
Александр повернул голову, посмотрел на кровать. Лара спала.
Он закрыл дверцу у печки, чтобы искры от огня не падали на пол, и встал.
За окном непогода и ночь.
Завтра снова обещали метель.
Они успели найти всех. По чистой случайности погибших не оказалось. Были люди в тяжелом состоянии, но медицина, время и желание жить творят чудеса.
А МЧС завтра рекомендовало не выходить из дома.
Они и не выйдут.
Он наконец побреется.
Она с непривычки будет мучиться головной болью.
Они будут лежать вдвоем под толстым ватным одеялом, смотреть на снег за окном и обсуждать весеннюю выставку тюльпанов, летнюю поездку на море и развод. Если уж она за ним приехала.
Лара повернулась на другой бок, вздохнула и пробормотала:
– Никаких белых платьев. Я выйду замуж в брюках.
Стоп-кадры
Эта весна была капризная. Наступила рано, в конце марта уже все переобулись в легкие ботинки, вынули из футляров солнечные очки, чтобы не слепнуть на ярком солнце, сменили толстые шерстяные шарфы на шелковые легкие платки, и… тут – раз! – и похолодание. И не какое-нибудь, а со снегопадом. Причем серьезным таким. Бывает, снег попадал-попадал, и землю вроде укрыл, и из окна все кажется белым, а утром глядишь во двор – лужи остались.
В этом году все было по-серьезному. Снег упал и остался. Он даже не очень-то думал таять. Пришлось снова менять обувь, шарфы и убирать до поры до времени солнечные очки. Поторопились.
А у Игоря отпуск. Вот такой апрельский – ни туда ни сюда. Второй, правда, обещали дать в конце августа, тогда можно поехать на море покупаться, а в этом заняться всякими хозяйственными делами. Например, купить наконец шкаф-купе и переклеить обои в спальне.
Собственно, они поехали смотреть шкаф-купе. У Юли как раз выдался свободный от экскурсий день. Сам шкаф они выбрали в интернете, но не мешало бы на него взглянуть вживую. Все-таки фотографии порой здорово обманывают. В общем, поехали и… не доехали. Юлю очень некстати стало укачивать в метро. Никогда подобного не случалось и вот… То ли на завтрак съела что-то не то, то ли давление. С такими перепадами погоды и у молодых и здоровых сбой в организме не редкость.
В итоге вышли на улицу на две остановки раньше, неспешно прошлись.
– Может, посидишь? – предложил Игорь.
Юля покачала головой:
– Я бы еще немного прогулялась.
– Да здесь гулять-то… – Игорь посмотрел по сторонам. Дороги, машины, светофоры… – не очень.
Юля тоже осмотрелась:
– Здесь недалеко Аптекарский огород. Может, туда?
– Ну, давай. Я там, помню, в детстве был, шишки какие-то для поделок собирал.
– А я в студенчестве. Ходила фотографировать цветы.
В Аптекарском огороде было пустынно. Голые деревья, снег и совсем нет гуляющих. Оно и понятно – рабочий день. Прошлогодние сухие листья дуба лежали на старом снегу. Весной даже недавно выпавший снег скоро становится серым и кажется старым. Да, апрель выдался капризный.
– Как-то в этом году со снегом перебор, – Игорь шел рядом и трогал руками зеленые ветки сосен и елок.
– А я помню год, когда снега вообще почти не было. Мы с подругой пошли сюда в феврале и увидели подснежники. В феврале, представляешь? Здесь они были везде, и у каждой лужайки табличка с названием сорта. А народу… такое впечатление, что вся Москва съехалась в Аптекарский полюбоваться на подснежники, как японцы ездят смотреть на цветущую сакуру.
Игорь улыбнулся, Юля же со знанием дела продолжила:
– В мае здесь тоже столпотворение, потому что цветут тюльпаны, и сирень, и древовидный пион.
– Древовидный что?
– Пион! Это такие кусты, похожие чем-то на шиповник, и цветы похожи, но другие. В общем, в мае сюда вернемся, и я тебе покажу.
– Почувствуем себя японцами, которые ездят на сакуру?
– Ага.
Они неспешно шли по дорожке, а навстречу, переваливаясь с боку на бок, шествовали утки. Птицы совсем не боялись людей, встали посреди дороги и замерли. Юля с Игорем остановились и терпеливо ждали, пока птицы примут решение относительно своего будущего маршрута.
День в этом тихом уголке был наполнен ощущением общения с природой, тихой радостью и несуетностью. Даже хорошо, что здесь только они вдвоем и утки.
Там, где никого нет, можно целоваться сколько хочешь.
– Ну что, пойдем обратно? – спросил Игорь, касаясь ее губ.
– Да, только давай по другой дорожке? – Юля вернула поцелуй.
Они продолжили путь мимо лужайки, где на пятачке, свободном от снега, около голубой ели цвели белые, желтые и лиловые первоцветы, радуя землю своей стойкостью и жизнерадостностью.
– Какая красота! Ты только посмотри!
Юля присела, чтобы лучше разглядеть цветы – свежие, яркие, очень красивые… Полезла в карман за телефоном – хотела сделать кадр.
– Мы ничем не хуже японцев, – заявила она. – У них сакура, а нас вон сколько всего!
Игорь стоял рядом и думал о том, что отпуск в апреле вполне себе неплохо проходит.
– Ну, все, – Юля щелкнула несколько раз цветы и поднялась на ноги, – можем возвращаться к первоначальному плану и ехать в магазин.
Но с первоначальным планом в этот день не задалось. В метро ей снова стало плохо, поэтому вместо магазина они поехали домой, но перед этим опять поднялись на улицу и даже заказали в кафе крепкого чая с лимоном.
– Надо же, – сокрушалась Юля дома. – А давление вроде в норме.
Ей потребовалось три дня, чтобы сообразить, в чем дело.
Главные покупки того апреля были: шкаф-купе, несколько рулонов обоев и тест на беременность, который показал положительный результат.
Летом Катя всегда ездила в Питер к бабушке и дедушке. Раньше, когда Катя была совсем маленькой, они жили там вдвоем с мамой. Потом, когда уже подросла, мама отвозила Катю, проводила вместе с ней несколько дней, потом возвращалась в Москву работать, а потом снова приезжала, жила еще два-три дня, и они вместе отправлялись домой. Иногда мама приезжала с папой, и тогда было очень весело. Когда в доме много людей, тогда всегда весело и громко, и Кате нравился этот кавардак. А еще дедушка любил спорить с папой и даже чуть-чуть сердился. А папа не сердился никогда. Зато бабушка папу очень любила и все время старалась покормить. Катя папе сочувствовала, потому что ее тоже все время кормили.