Бог задумался, по сторонам от его глаз закрутились маленькие водоворотики, пена на макушке пожелтела.
– Нет, – изрек он после паузы. – Непорядок. Жертва нужна обязательно. Я возьму одного из вас. Трепещите и все такое.
Повисла звенящая, полная напряжения тишина, что появляется лишь в те судьбоносные моменты, когда решается, чему быть, жизни или смерти. А потом Рыггантропов медленно сказал:
– Я не понял, в натуре. Этот голубой слизняк что, не хочет нас пропускать? И еще грозит убить кого-то?
Тили-Тили засвистел еще более раздраженно, как чайник со свистком, который забыли на плите.
– Вкратце говоря, все так и обстоит, – кивнул Арс.
– О!
Издав этот звук, Рыггантропов полез под мантию и извлек фамильный тесак, более похожий на ржавый продукт кровосмесительной связи многих поколений острых пил. Как двоечник ухитрился сохранить оружие после обыска в Мифинах, осталось совершенно неясным.
Посох в ручонках йоды завертелся, словно маленький пропеллер.
Маленький и очень смертоносный.
Порей заколыхался, закачался, вырос в размерах, а потом на его физиономии неожиданно появилась неуверенность.
Убить бога можно, но крайне трудно. Для этого нужен, во-первых, герой, который способен извратить вероятностное поле Вселенной так, что бессмертное на сто процентов станет чуть менее бессмертным, а во-вторых – какой-нибудь чудесный артефакт, Старый Черный Топор или Новый Белый Вантуз, который сделает чуточку смертное однозначно мертвым.
Тут вроде бы не имелось ни того, ни другого, но в сознание Порея закралось подозрение, что ржавый кусок железа и обычная деревяшка тоже могут быть для него опасными.
– Буль… э, хм… – сказал он.
– Ну, все, типа, сейчас я тебя зарежу, – пообещал Рыггантропов с твердокаменной убежденностью.
Порей отшатнулся и потерял форму. Его тело рухнуло в море, полетели брызги. Когда они опали, водная поверхность выглядела точно такой же, как и до появления бога. Монотонно и мягко плескались волны.
– Шшшш… – Йода вложил в короткий шип целый грузовик презрения.
– Удрал, зараза, – с некоторым разочарованием сказал Рыггантропов. – Так я и знал, в натуре. Трус.
– А заодно мы поняли, что тут неглубоко, – заметил Топыряк. – Примерно йоде по колено. Пошли?
– Ссс, – ответил Тили-Тили и вошел в воду.
Море оказалось мокрым и теплым. Шлепая по нему и повыше задирая ноги, чтобы ненароком не наступить на какого-нибудь свирепого морского ежа, студенты обогнули скалу и выбрались на низменный, покрытый зеленой травой берег, расположенный уже в Лоскуте Дурьфы.
– И все же, в натуре, – проговорил Рыггантропов, когда подолы мантий были выжаты и вода из сапог вылита, – в этих всех далеких землях хорошо… а дома, в Ква-Ква, много лучше…
Вдали от города и университета двоечник стал на удивление разговорчив, и в его речи даже появились некоторые намеки на мысли.
– И чем же там лучше? – спросил Арс.
– Ну, там хотя бы боги всякие… это, на дороге не валяются.
И они отправились дальше, разыскивать Дурьфийский оракул.
Судя по всему, перед ними был Дурьфийский оракул.
Белое здание, расположенное на вершине холма, выглядело так, будто его строили люди, прозревавшие третьим оком в прошлое, заглядывавшие в будущее, как в соседнюю комнату.
Но при этом забывавшие посмотреть в настоящее.
Колонны были разной высоты. Одни не доходили до крыши, которую должны были поддерживать, другие пробивали ее и торчали выше. Ведущая к дверям лестница могла использоваться в качестве справочника «Самые корявые ступеньки мира». Ну а само строение выглядело покосившимся, точно сапожник после вечернего визита в пивную.
Над ним клубилась подозрительная лиловая дымка.
– Это мы вроде как пришли, ваша чрезвычайность? – осторожно спросил Эверст Сиреп.
– Похоже на то, – ответил Потом Вытек, стараясь не обращать внимания, что стражник за его спиной бормочет, точно припадочный.
Хлип-хлоп оказался чем-то сродни болезни, поражающей не тело, а рассудок. Он незаметно просачивался в мозг, подобно ядовитому бесцветному туману. Захватывал его и наполнял тем, что мелодией назвал бы только человек, никогда в жизни не слышавший слова «музыка».
И не успели вы оглянуться, как сами начинали бормотать какую-то муть, перемежаемую бодрыми «йо».
– Я спокоен, – прошептал Потом Вытек, запихивая поглубже в подсознание желание спросить у мира: «Что ты сделал для хлип-хлопа в свои годы?» – Ситуация под моим полным контролем…
– Вы что-то сказали, ваша чрезвычайность? – поинтересовался капитан.
– Нет. Пошли. И вели своим людям заткнуться.
У подножия лестницы стояла белая прямоугольная стела. На каменном штыре в ее боку висел круглый щит из металла, на котором имелась надпись: «Дабро пажаловать. Ст-ту-ту-учите один раз».
Под стелой лежал здоровенный молоток.
– Стучать? – Посол озадаченно почесал в затылке. – Они что, не могут предвидеть, кто к ним придет?
– Ну, может… не хотят тратить провидческую силу на всякую ерунду, – предположил Эверст Сиреп.
– Наш приход – вовсе не ерунда! – гордо возразил Потом Вытек, поднял тяжелющий молоток и врезал им по щиту.
Раздался такой грохот, что испуганно стихло даже назойливое бурчание хлип-хлопа в мозгах стражников. Храм на холме покачнулся, а несколько ступенек стали немного более перекошенными, чем ранее.
– Теперь хозяева знают, что у них гости, – гордо заявил посол и двинулся вверх по лестнице.
К середине подъема он обнаружил, что забыл где-то внизу собственное дыхание. Пришлось пару раз остановиться и сделать вид, что он любуется пейзажами и окрестностями.
На верху лестницы их встретил толстый краснолицый человек, замотанный в простыню.
– Ха-ха, привет! – заорал он, размахивая булькающим кувшином. – Мы всегда рады клие… в смысле, гостям. Я дежурный пророк, меня зовут Гладий Мор. Я к вашим услугам. Ха-ха.
Простыню покрывали бурые пятна, из кувшина пахло хмельным, а Гладий Мор походил не на пророка, а, скорее, на выпивоху, твердо решившего провести остаток жизни в нетрезвом виде.
– Э, дежурный? – недоверчиво переспросил Потом Вытек. – А почему ты тогда… ну это… выпимши?
– Я не пью, а привожу себя в состояние тонкой настройки на каузальное поле Вселенной, – на одном дыхании выпалил пророк и широко улыбнулся. – Вообще для этого надо нюхать ядовитый дым и жевать всякие листья, но куда приятнее просто надраться. Ха-ха. Главное дело – отключить мозг, а это можно сделать и при помощи вина…
Гости из Ква-Ква удивленно вытаращились на Гладия Мора, а тот сделал добрый глоток из кувшина.
– Так вот, – продолжил он. – Эффект тот же, зато процесс доставляет массу удовольствия. И знаете, что я вам скажу по секрету? Мое имя – псовдоним.
– Что? Псевдоним? – Вопрос вырвался из груди посла с каким-то коротким неприличным курлыканьем.
– Ага. Мы все их берем, это клиентам нравится. Не может же пророк зваться Джоном или Гансом? А Гладий Мор – звучит. Особенно когда предсказываешь всякий там мор и глад, конь блед и ты ды.
– Ты ды?
– Ага. Ха-ха. – Пророк вновь отхлебнул из кувшина. – Пошли в храм, нечего на пороге разговаривать.
И он повел гостей за собой.
Они прошли мимо двери, на которой висела табличка с надписью: «Комната отдыха дежурных», и по коридору добрались до большого зала. Тут царила полутьма, свет падал через узкие окошки под самой крышей, тусклые блики лежали на полу, на плитах темно-зеленого мрамора.
В одном из углов имелась трещина, из нее поднимались клубы лилового дыма.
– Устаревшая технология, – махнул туда Гладий Мор. – Оставили как деталь антуража, но она в рабочем состоянии. Если кто хочет – можете попробовать. Ха-ха.
– Нет, мы обойдемся, – твердо ответил Потом Вытек. – Пора заняться делом.
– Делом так делом, – согласился пророк и затопал к дальней стенке, около которой на возвышении стояло кресло.
Забравшись в него, Гладий Мор одним глотком опустошил кувшин, вытер губы и сообщил:
– Все, я готов.
– Мы хотели бы знать… – начал посол.
– Погоди, – остановил его пророк. – А деньги?
– Какие деньги?
– Плата… ну, в смысле – пожертвование на нужды храма. Ха-ха. – Гладий Мор закатил глаза и затрясся, изображая провидческий транс. – О, вижу, что имеются при вас средства немалые в наличной валюте…
– Да-да, – поспешно сказал Потом Вытек. Зрелище дрожавшего пророка оказалось столь ужасным, что он готов был заплатить, лишь бы избавиться от него. – У нас только бубли. Сотни хватит?
Гладий Мор вышел из транса:
– И это сойдет, но лучше две.
– Капитан!
Эверст Сиреп выступил вперед, отвязал от пояса кошелек и принялся отсчитывать монеты.
Пророк следил за ним, точно коршун за бегающими по двору цыплятами.
– Вот так-то лучше, – заявил он, когда двести бублей были аккуратно сложены к одной из ножек кресла. – Так, секундочку…
Из-за кресла Гладий Мор вытащил еще один кувшин, вынул из него пробку и сделал большой глоток.
– Это же крепленое вино, – прошептал один из стражников, шевеля ноздрями, – и с какими-то добавками…
– Твой нос может быть пророком, парень. Ха-ха, – заявил Гладий Мор, глаза его начали вращаться в разные стороны. – Отдельно от тебя. Представляешь, сидит он тут… Ха-ха.
– Кгхм-хм. – В откашливание Потом Вытек вложил дозу неодобрения, способную свалить кабана.
– Ах да, – Гладий Мор приосанился. – Слушаю вас.
Посол рассказал о заклинании, нарушившем спокойную (скорее, привычно-беспокойную) жизнь в Ква-Ква.
– И вы хотите, чтобы я сказал, как с этим бороться? – уточнил пророк. – Не вопрос. Пару минут ждем.
Он глубоко вздохнул и погрузился в транс. Прошло пять минут, десять, пятнадцать, а Гладий Мор так же продолжал сидеть с закатившимися глазами и трясти конечностями. Первым не выдержал Эверст Сиреп.
– Эй, ты не заснул? – спросил он и довольно невежливо подергал пророка за ногу. – Эй, мордастый?