Когда Холл только взглянул на Джудсона Своупа, он сразу понял: хочу быть под его прикрытием. Большая груда мышц, с головой, словно головка артиллерийского снаряда, и топал Своуп с таким звуком, словно он даже не мебель тащит за собой, а как будто он сам и есть мебель.
— Присаживайтесь, — любезно пригласил Холл, скорее больше потому, что на ногах Своуп смотрелся уж слишком пугающе.
Своуп сел — стул под ним жалобно застонал, но не посмел хрустнуть — и сказал:
— Вижу у вас тут уже есть кое-какая охрана.
— Приходится, — выдохнул Холл.
— У меня тут много ценных коллекций, музыкальные шкатулки…
— Я знаю, что вы сделали.
— А!
Холл отчаянно пытался прочитать по лицу этой каменной глыбы, что он имел ввиду. Но его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций.
— Предыдущий парень, — попытался оправдаться он, — кажется, ничего не знал, может быть…
— Водители никогда ничего не знают.
— Так и есть, даже если отправляешься с водителем в дальний путь.
Но, ох, моя история, она вас не смущает?
— Лично мне вы ничего плохого не сделали.
Слава тебе Господи. Очень неуверенно улыбнувшись, Холл сказал:
— Вот и хорошо.
А теперь, ух, давайте, ох, давайте посмотрим… — он начал копошиться в бумагах, в основном потому, что нервничал из-за Своупа, потом, наконец, он нашел нужные документы, которые прислало агентство Генри Купера: отчет из ФБР, отчет от судьи по делам о банкротстве, чистое карантинное свидетельство от государственной полиции Пенсильвании и история с последнего места работы мистера Джудсона Своупа. Если подумать, почему такой мужчина, как этот, был свободен?
Ах, Секьюритек.
— Я знал Дэнни и Питера, — сказал он, перебирая бумаги.
Своуп кивнул в знак согласия.
Холл немного покопался в памяти и затем сказал:
— Слишком близко подошли к грани дозволенного, я так полагаю.
— Грань для этого и нужна, — ответил Своуп.
— Разве? — удивился Холл. — Ладно, давайте продолжим, Джудсон. Вы не против, если я буду звать вас Джудсон?
— Почему бы и нет?
— Действительно, почему бы и нет?
Холл наклонился к нему, довольствуясь интимностью момента и превосходством, называя по имени.
— Все детали по поводу заработной платы, медицинской страховки и всего прочего были обозначены в агентстве Купера.
— Меня все устраивает, — коротко ответил Своуп.
— Хорошо, это хорошо. Теперь по поводу жилья. Вам есть где жить, где-то по близости?
— Пока не найду работу, живу в мотеле.
— В поместье есть свободный дом, — сказал Холл. — Не надо все время проходить охрану, когда въезжаете и выезжаете.
Своуп заинтересовался.
— Дом?
— Сегодня я собираюсь нанять четыре новых работников, — Холл почувствовал свою значимость, когда сказал это вслух. — Я подумал, может вы все захотите расположиться здесь. Разумеется, у всех отдельные комнаты, полностью обставленные. Мой новый шофер уже согласился остаться тут.
— Звучит неплохо, — согласился Своуп.
Со счастливой улыбкой — ведь какой все-таки замечательный выдался день! — Холл сказал:
— Откровенно говоря, это дом, в котором жил мой бывший шофер со своей семьей. Ему там нравилось.
— Да?
— И он мне очень нравился, да уж.
А потом оказалось, что были некоторые нюансы в его прошлом…
— Все совершают ошибки, — пожал плечами Своуп.
— Ох, — вздохнул Холл, — но такие люди не могут окружать меня. Суд ясно дал это понять. В любом случае, дом вам понравится. И я уверен, вы прекрасно поладите с остальными.
Своуп кивнул.
— Со мной все ладят, — как будто предупредил он.
Джон Рамзи выглядел со всем не так, как представлял себе Холл.
С черным костюмом все было в порядке, хотя казалось, что он за последние пару дней скинул пару-тройку килограмм.
Белая рубашка с жестким воротником, тонкий черный галстук, блестящие черные туфли-оксфорды, большие как 2 огромные лодки… Все было очень кстати.
Но разве дворецкий может выглядеть так виновато?
Зачем он вообще когда-то приказал жестко дать понять поющим рождественские песни, что с него уже хватит?
Ведь уже неизвестно, когда будет следующий раз, когда его снова будут раздражать эти песнопения.
Судя по признакам, еще нескоро.
Однако, несмотря на виноватый вид, у этого парня была отличная история.
Никакой криминальной истории, прекрасное предыдущее место работы — посольство какой страны на Западе Европы в Вашингтоне.
В любом случае, если уж европейское посольство в Вашингтоне решило, что этот Рамзи — подходящий дворецкий, то почему он не должен подходить Монро Холлу? Холл снова посмотрел в бумаги. Причина ухода с прошлого места работы: работодатель был убит.
— Что?
Рамзи как-будто чувствовал себя виноватым.
— Я ничего не говорил.
— Да, я знаю. Я сказал. «Работодатель убит»?
— О, да, — подтвердил Рамзи. — Так уж произошло.
— Но… почему?
— Он поехал домой в отпуск.
Как-то не очень похоже на ответ, но Холл дал ему возможность закончить мысль.
— И что, когда он не вернулся, вы уволились? — спросил он.
— Был уволен, — поправил Рамзи. — Нас всех уволили, всех, кто был предан мистеру Чк.
— Простите?
— Всех, кто был предан мистеру Чк.
— Простите?
— Посол, — пояснил Рамзи. — Хилдорг Чк. Всех, кто был предан мистеру Чк, всех уволили.
— А вы были ему преданы?
Рамзи пожал плечами.
— Пока он был жив.
— Да, разумеется.
Снова взглянув на бумаги, Холл сказал:
— Вижу, у меня есть еще один претендент из того же посольства.
— Да, Фрэд.
— Фрэдерик Блэнчард.
— Я сейчас остановился у него и его двоюродного брата, — ответил Рамзи, — пока не подыщу себе работу.
Такой ответ спровоцировал предложение Холла остаться жить с Джилеттом и Своупом, которых уже взяли на работу, на которое Рамзи тут же согласился.
В конце концов, Холл убедил себя, что как и все остальные, он ему подходит, после чего он сказал:
— Тогда жду вас завтра в восемь утра, покажу вам кладовую, покажу, где лежат колокольчики и где расположены внутренние телефоны. А еще познакомлю вас со своей женой и теми, кто остался из прислуги.
— Хорошо, — ответил Рамзи. — Только разве не нужно, чтобы ваша жена меня сначала одобрила?
Не хочу думать, что уже получил работу, а потом придет ваша жена и скажет: «Слушай, мне не нравится этот парень». В смысле, ведь такое тоже может случиться.
— Прекрасно понимаю, что вы имеете в виду, — участливо кивнул Холл, приятно удивленный его чуткостью. — Но я уже обсуждал это со своей женой, и с учетом нашей, скажем так, необычной ситуации, она полностью доверяет мне, за исключением выбора горничной.
Рамзи кивнул.
— Значит если вы говорите, что я принят, значит я принят.
— Вот именно.
Так что можете въезжать сегодня в любое время, охранники на въезде будут предупреждены о вас. И увидимся завтра.
— Тогда до завтра, — ответил Рамзи, и Холл было уловил его едва заметную улыбку.
«Ему стоит улыбаться чаще», — подумал Холл, — «он выглядит не так опечалено».
Рамзи поднялся на ноги и зашагал в сторону выхода.
Холл внимательно за ним наблюдал, и ему показалось, что Рамзи очень умело обращается с дверью.
С последним из четырех, Фрэдериком Блэнчардом, личным секретарем, было сложнее всего. Ведь теперь, на трезвую голову, Холл наконец-то понял, что ему не нужен личный секретарь.
Есть определенные люди, которые нужны на определенном промежутке жизни — нянька, например, домашний учитель, наркоторговец, букмекер, поручитель под залог — эти люди нужны в определенный момент, и ни в какой другой.
В этом человеке нет необходимости, не было смысла даже звать его.
— Извините, — вежливо обратился Холл к парню, сидящему по другую сторону стола, острым носом и горящими глазами, — но мне кажется, я только зря потратил ваше время. Мне не стоило вас заставлять сюда приезжать.
Фрэд Блэнчард нахохлился, словно увидевшая что-то интересное ворона, но приветливая улыбка не сходила с его лица.
— Очень жаль это слышать, — сказал он. — Могу узнать, почему я вам не подхожу?
— Дело не в вас, понимаете ли, — ответил Холл. — Дело во мне.
Вы более, чем квалифицированный. А вот мне личный секретарь уже ни к чему.
— Боюсь, не могу в это поверить, — ответил Блэнчард.
— Ох, когда-то мне и правда нужен был личный секретарь, — с ностальгией вздохнул Холл. — Даже два. Каждый раз они были готовы перегрызть друг другу глотки, что было своего рода забавой для меня. Но, видите ли, теперь у меня другая жизнь, я больше никуда не летаю, не уезжаю на горнолыжные курорты, не хожу на собрания совета директоров, не встречаюсь с председателем правления симфонии. Все это осталось в прошлой жизни. Другими словами — я не могу покидать пределы этого поместья, в лучшем случае штата, да и в любом случае, мне это уже все просто не интересно. Пропал азарт. Мне просто хочется все время оставаться здесь.
— Мистер Холл, — вежливо обратился к нему Блэнчард, — если позволите мне высказать свое мнение, я считаю, что вы нуждаетесь во мне еще больше, чем раньше. Именно сейчас я вам нужен, сэр.
— Нужен мне? — Холл не понимал, к чему он клонит. — Зачем?
— Для реабилитации! — воинственно вскрикнул Блэнчард и тыкнул указательным пальцем в потолок. — Пришло время, — гордо заявил он, повышая голос, — начать вашу новую историю!
— Вся моя история здесь, — грустно сказал Холл, — в этом-то и есть вся проблема.
— Это ваша старая история здесь, — не унимался Блэнчард.
— Пришло время новой истории, и именно поэтому я вам сейчас нужен. Персональный. Личный. Секретарь.
— Да, но…
Но Блэнчарда уже было не остановить.
— Если бы я был пиар агентом, тогда вы бы допустили страшную ошибку, сказав «да». Эти прохвосты-пиарщики делают такую работу, которую сложно оценить. Кроме того «пиар» начинается с буквы «п», как и слово «проблемы». Но у личного секретаря нет такой лицемерной коммерческой заразы. Личный секретарь — это тот человек, который сможет создавать нового человека, новую личность!