Но сейчас нужно было подумать о том, что они будут делать с Монро Холлом, когда доберутся до него. Им однозначно придется держать где-то хотя бы пару дней, пока они не заставят его сделать денежные операции и пока они не удостоверятся, что перевод денег был осуществлен. Место, где это будет происходить, должно быть изолировано, однако с доступом в Интернет, и довольно неизвестное, чтобы Холл не смог его опознать и дать координаты в последствии. Три члена сообщества, которые ехали за ними в Таурусе, были абсолютно бесполезны в плане поиска такого места, и, Марк, к своему горькому сожалению, должен был признать, он и сам был бесполезен в этом вопросе. Единственным решением, которое Ос нехотя вынужден был признать, был домик в горах его тети Эльфреды. Вот теперь-то они туда и направлялись, чтобы убедиться, что им это место подходит.
Этот домик принадлежал семье Оса еще с тех времен, когда они зарабатывали на угле и железных дорогах; он был построен как зимнее убежище для охоты и игры в покер, куда не допускались жены. Время сменилось, таможенные правила поменялись, и поэтому домик стал уже больше семейным очагом, где катание на лыжах пришло на смену охоте. Что оставалось неизменным, так это то, что домик использовал только в самый пик зимы, потому как в течение остальной части года семье нужно было ездить по другим местам и заниматься другими делами.
Тетя Эльфреда, дамочка не однократно бывавшая замужем и с немыслимым количеством отпрысков, унаследовала этот домик много лет назад и теперь использовала его для сбора всех родственников на большие праздники, которые потом сменялись короткими выходными катания на лыжах. Несколько лет назад туда провели интернет, потому что многие дети Эльфреды и их супруги работали в торговле и не могли принять участие в веселье, если будут оторваны от офиса.
Вне сезона, домик был наглухо закрыт, и к дому была подключена сигнализация, с которой Ос, конечно же, был хорошо знаком. Следующее запланированное появление человека в этих краях будет лишь в декабре, когда из города, за двадцать миль отсюда, приедет семья сторожа, наведет здесь порядки и пополнит запасы еды.
Дороги на северо-восток, ведущие к домику, были невероятно узкими, ветреными и холмистыми, потому как они шли к Аллеганским горам. Городов тут было мало, и они были далековато друг от друга, поэтому Марк удивился, когда они подъехали к одному из них, с приветствующим знаком «Гриссл». Когда они проехали шесть деревенских домиков, одну церковь, почту-заправку-круглосуточный магазина 3-в-1, он спросил:
— Гриссл? Это так город называется?
— Здесь живет сторож со своей семьей, — ответил Ос. — Уже скоро приедем на место.
Ну, не так уж и скоро. Предстояло ехать еще двадцать миль, вверх по горным лесам, время от времени появлялись не асфальтированные дороги, уходящие то влево, то вправо. Но наконец Ос съехал на одну из них, которая уходила влево, и теперь дорога стала очень крутой. — У них там сзади похоже небольшие проблемы, — улыбнулся Ос, глядя в зеркало заднего вида. — Но они справятся.
Они поднимались все выше и выше, пока, наконец, не появился дом. Сначала виднелись воротные столбы, но без сами ворот. За ними виделись остатки прореженного леса, который все-таки не вырубили до конца, потом дорога уходила еще чуть вверх к построению, которое смахивало на самую большую избушку в мире, опоясанную по периметру огромными верандами и с двумя огромными каменными трубами по краям. Все окна были закрыты листами фанеры. Отдельные постройки, также сделанные из сруба, по всей видимости, были гаражами и сараями.
Ос остановил свой Порше у воротных столбов. — Первый уровень защиты, — сказал он, переключил передачу на «паркинг» и вышел из машины.
Повернувшись назад, Марк увидел, что Таурус медленно, но верно едет вверх по дороге. Повернувшись, чтобы посмотреть, что делает Ос, он увидел, что тот открыл камень в левом столбе, который оказался ненастоящим, с шарниром внутри. На нем была клавиатура, на которой Ос быстро набрал какие-то цифры, после чего закрыл камень и вернулся в машину. Остановившись на секунду у машины, он позвал пассажиров Тауруса: «Смелее, друзья мои!», потом посмеиваясь снова сел за руль и поехал к дому.
Тут клавиатура была скрыта за панелью на опорной стойке крыши крыльца, на самом верху четырех ступенчатой веранды. Он снова сыграл краткий этюд на клавиатуре, потом повернулся ко входной двери и увидел, что Туарус припарковался сразу за Порше. Троица вылезла из машины и они с восхищением разглядывали все вокруг. — И это, — выдохнул Бадди, — дом, в котором они не живут.
Когда они поднялись на крыльцо, уже Эйс спросил:
— Почему здесь нет окон? Боятся снайперов?
— Они закрыты вне сезона, — объяснил Марк.
Ос, который достал из ниши в бревенчатой стене ключ и открыл им дверь, сказал:
— Грызуны полезут из леса в щели между стеклами, когда никого нет. Они любят цементный раствор.
— К тому же, фанерные листы нам только на руку, — сказал Марк.
Ос открыл дверь и все вошли в очень темную комнату. — Один момент, — сказал Ос и зашагал куда-то в темноту, через минуту он включил настольную лампу возле дивана. Огромная комната была больше похожа на фойе искусственно-простого отеля, чем на чью-то гостиную.
— И они не выключают здесь электричество? — спросил Бадди в недоумении. — Круглый год?
— Конечно, — коротко ответил Ос, а продолжил объяснять Марк:
— Для работы сигнализации и чтобы поддерживать в доме хоть какое-то тепло.
— И, — добавил Ос, — должна поддерживаться правильная температура и уровень влажности в винном погребе.
— О, да, — сказал Бадди. Об этом я и не подумал.
— Марк, что ты имел ввиду, когда говорил, что фанерные листы нам на руку? — спросил Мак.
— Холл не увидит, что происходит снаружи, — пояснил Марк. — Он не сможет описать место.
— Здесь есть несколько ноутбуков, и установлен телефонный номер для выхода в интернет. Когда здесь собирается семья, и кому-то нужно выйти в интернет, можешь взять ноутбук в спальню, подключиться к телефонной линии и делать, что ему нужно. Так что можем запихнуть Холла в любую спальню. В каждой есть своя ванная комната и каждая закрывается на ключ.
— А маленькая спальня у вас есть? — спросил Эйс. — С кривой кроватью?
— Мне нравится ход твоих мыслей, — похвалил Ос. — Пойдемте, выберем какую-нибудь.
И они пошли по просторной гостиной — деревянные стены, огромный каменный камин, слои гигантских шерстяных ковров…
— Вы в курсе, что одна эта комната размером с целый наш дом? — заявил Мак.
— Правда? — удивился Марк. — Вы живете в доме такого размера?
— Нет, все наши дома, — уточнил Мак. — Если все три сложить вместе.
— А, — понимающе протянул Марк.
— Пойдемте, — сказал Ос и продолжал включать свет по ходу их движения в глубь безоконного, пещерного дома.
43
Конечно же, водителем был Стэн Марч, но когда дело касалось переезда из одного места в другое, за рулем обычно был Келп. Тини просто физически не подходил для этого задания, а Джона явно никто не хотел видеть за рулем. В начале шестого, после полного рабочего дня, в четверг, 16 июня, Келп уселся за руль недавно приобретенного Юкона, Стэн сел на пассажирское кресло, а Джон сидел сзади, но не так далеко сзади, как в том огромном универсале. На этот раз у него была удивительная возможность облокотиться на переднее сиденье и принять участие беседе.
Вот только на этот раз беседы никакой не было. Во время этой короткой поездки от огромного белого дома Холла, проезжая, в основном, пустые дома, до своего временного пристанища каждый провел в своих размышлениях, переваривая более или менее честный рабочий день.
Для Келпа, например, это было что-то из ряда вон выходящее. Он представлял себе это так: он терпит этого властного парня, тихонько сидит на задних лапках и ждет, пока не угонят последний автомобиль. Однако все пошло не так с того самого момента, когда именно этот самый парень вдруг решил дать ему отворот-поворот в самом начале.
Его такой вариант никак не устраивал; ему нужно было находится рядом с командой. Поэтому сперва ему пришлось убедить Холла, чтобы тому очень нужен секретарь, а потом, используя свое божественное актерское мастерство, доказать свою значимость, делая ровно то, что Холлу было нужно.
И вот тут его ждал второй сюрприз — оказалось, что Монро Холл не такой уж и плохой парень. Другими словами, все было с точностью до наоборот. Холл был настолько доволен работой Келпа и был благодарен ему за то, что он пытается восстановить его доброе имя — как будто до этого у Монро Холла когда-то было доброе имя — что он прыгал вокруг него, словно щенок, получивший свою первую косточку. Его восхищение и благодарность были столь щедрыми, что поневоле Келп начал работать с двойным упорством, оставался хладнокровным и спокойным после всех отказов от людей, которым он звонил — и вы, наверняка, полагаете, что люди, работающие в благотворительности, более благосклонны, но это вовсе не так — и пытался найти хоть какую-то лазейку, чтобы кающийся во всех своих грехах Монро Холл мог выползти в люди.
На самом деле, к концу дня Келп даже немного расстроился из-за того, что ему не хватило времени доделать свою работу. («Доделать» — означало подвести к зрелищному завершению всей этой работы, то есть назначить в качестве награды в турнире по гольфу среди любителей и профессионалов Кубок Монро Холла. Конечно, он мог бы это сделать. Любой человек, играющий в гольф в этой стране, который платит взносы в гольф-клубы со своего корпоративного счета, посмотрел бы на Холла и сказал: «Какого черта, надо его простить и забыть о прошлом. На его месте мог оказаться я сам». И ведь и правда мог).
И Келп молчал, потому что ему нечего было сказать плохого о Монро Холле, а хорошие вещи на его счет эти люди не поняли бы. Поэтому он последовал старой народной мудрости: Если тебе нечего сказать плохого о человеке, значит ничего не говори вовсе.