– А что, полицейские эти самые ключи не конфисковали? – удивилась я.
– Про них никто и не спрашивал, – растерянно отозвалась она.
А я подумала, что ключи могли найтись в карманах убитого, например. Ну или криминалисты не стали миндальничать и аккуратно вскрыли замки, что вряд ли.
Оля кивнула и развернулась на пятках, давая мне несколько секунд одиночества. Я использовала их на то, чтобы еще раз посмотреть на машину. Как Вадим умудрился найти Алексея так быстро? Как бы ни был он умен, но найти человека в большом городе по одной только машине – это задача сложная. Может, это все же не он?
Оля оглянулась, стоя у подъезда, и окликнула меня. Пришлось идти.
Оля нашла в сумке связку ключей и выбрала из него небольшой синий блинчик – магнитный ключ от подъезда. Домофон пропел нам песенку из пары повторяющихся нот, и дверь открылась.
Внутри дом выглядел не так красиво, как снаружи. Как-то скудненько, я бы сказала. Подъезд казался совсем маленьким и узким. Если бы мы с Олей шли плечо к плечу, то одна из нас однозначно бы билась плечом о все стенды с объявлениями управляющей компании и бесконечными рекламами. Зато лифт был не в пример большим, и входные двери в квартиры располагались далеко друг от друга. Всего на площадке их было четыре. По моим прикидкам, окна двух квартир выходили на парковку – квартира Алексея была в их числе, а окна остальных – на детскую площадку позади дома.
В квартире Алексея ничего примечательного найти не удалось: какие-то документы, на столе грязная чашка с высохшими на дне чайными листьями – видимо, пакетиками и заварочными чайниками кто-то в этом доме пренебрегал. В спальне, да и во всех остальных комнатах, царил беспорядок, но не было похоже, что кто-то что-то искал. Скорее, это был перманентный беспорядок, царивший в квартире человека, у которого редко бывают гости. Ну или человека, которому безразлично мнение этих самых гостей. По всем поверхностям рассыпан порошок для снятия отпечатков пальцев. На напольном покрытии – многочисленные грязные следы, видимо, криминалистов.
– Оль, он жил один? Алексей, – спросила я.
– Насколько я знаю, да, – кивнула Ольга. – И с его характером это неудивительно.
Выглянув в окно, я поняла, что не ошиблась в расчетах: окна действительно выходили на парковку. Черный пострадавший «Мерседес» было прекрасно видно из окна. Открыв окно, я перегнулась через подоконник и посмотрела налево: недострой видно не было, но соседний с ним дом я разглядела. На машине нам пришлось делать круг из-за того, что проезда нет, а пешком тут идти минут десять спокойным шагом.
Обойдя всю квартиру, я вынесла неутешительный вердикт:
– Ничего интересного.
Оля поникла и растерянно посмотрела на связку ключей в своей руке.
– Зря ехали.
– Почему это зря? – оживилась я. – Ничего не зря. Мы еще с соседями не поговорили. Сейчас, конечно, не то время, когда все друг о друге знают, но может, хоть что-то интересное услышим. Пошли.
Вернувшись на этаж, я направилась к ближайшей двери – у этой квартиры окна должны выходить на детскую площадку.
Мужчина, открывший нам, с серьезным видом заявил, что уже рассказал полиции все, что знал, а потом приказным тоном потребовал предъявить документы. Когда я протянула ему свою лицензию, он долго и пристально вглядывался в буквы. Больших усилий стоило удержаться от шутки про позабытый алфавит.
– Не знаю я ничего, – выдал мужчина грубым раздраженным голосом, возвращая мне лицензию детектива. – Не видел ничего. Не слышал.
– И это то самое «все», что вы рассказали полиции? – все же от небольшой шутки я не сдержалась.
Мужчина скривился.
– Говорю же, не знаю ничего. Я спал ночью. Да и соседа этого не знал. Максимум в лифте пересекались пару раз. Все!
Я кивнула. Все так все, чего орать? Дверь перед нами с Олей захлопнулась быстрее, чем мы ответили.
– Нахал! – бросила Оля.
Я высказала свое мнение тише и чуть менее цензурно.
Что ж, причин отчаиваться у нас не было, ведь впереди ждали еще две квартиры.
Позвонив в дверь следующей, а затем еще и постучав, в ответ мы получили лишь тишину. Подождали, позвонили и постучали еще раз – результат тот же.
– Ладно. Пошли дальше, – заключила я.
Остановившись у последней квартиры на этаже, я нажала на дверной звонок. Дверь долго не открывали, но изнутри, как только заиграла мелодия, сразу послышались крики:
– Иду! Минутку! – и детский плач.
Через обещанную минуту дверь приоткрылась и прямо в домашних тапках нам навстречу вышла женщина с ребенком на руках. Она широко открыла дверь, топчась на сером резиновом коврике с радушной красной надписью «Добро пожаловать!»
– Здравствуйте.
Малыш, которого она держала, с любопытством посмотрел на нас с Олей, медленно кивнул, повторяя движение своей мамы, и отвернулся в сторону квартиры. На вид ему было года три или около того. Положа руку на сердце, я сознаюсь, что никогда не разбиралась в детях настолько, чтобы с одного взгляда определять их возраст.
– Здравствуйте! – воскликнула Ольга. Я тоже поздоровалась. – Мы здесь, чтобы поговорить о вашем соседе Алексее. – Она кивнула в сторону опечатанной квартиры. Судя по тому, как изменилось лицо женщины, она была в курсе.
Пересадив ребенка на другую руку, соседка перевела взгляд на меня, а потом снова поглядела на Олю.
– Об Алексее? Вы родственницы его, что ли?
– Нет. Я, – Оля указала на себя, зажатые в ее руке ключи зазвенели, – его коллега. А это, – рука дернулась в мою сторону, – детектив, которого наняло мое начальство, чтобы расследовать случившееся.
– Детектив. – В голосе женщины зазвучало настороженное любопытство. Ребенок высунул изо рта игрушку и почти правильно повторил слово вслед за мамой.
– Да. Частный детектив Татьяна Иванова, – представилась я. – Мы хотели узнать, не видели ли вы чего-то странного вчера ночью. Может, случилось что-то из ряда вон выходящее?
Женщина призадумалась.
– Я уже полиции все сказала.
– Мы разные организации, – ответила я, немного раздраженно. Эта фраза уже поднадоела.
После неприятной встречи с соседом Алексея я ожидала, что и эта женщина на нас накричит и захлопнет дверь перед носом. Но она только замахала свободной рукой.
– Нет. Что вы! Я все понимаю. К слову сказала.
Она немного замешкалась, но быстро выпалила:
– Вчера от него весь вечер покоя не было. Сначала гремел дверью, когда вернулся. У меня только младший уснул, а он его разбудил! Потом к нему кто-то пришел. Тоже очень шумно! Еще через минут пять его машина орала на весь двор. У меня окна выходят в сторону парковки и все слышно! Как назло, опять мне всех детей перебудил. Под конец еще и с криками и матами из квартиры выбежал! Я уже хотела выйти да наорать на него, но он так быстро убегал. Кажется, даже лифт ждать не стал – по лестнице рванул.
– А куда рванул-то? Один?
– Один. Я так поняла, что к машине своей спешил. Сигнализацию выключил и тут же побежал. Не знаю уж зачем. Может, случилось что-то. Но мне не до него было: детей снова нужно было укладывать.
– И больше ничего не видели?
– Ну, – она пожала плечами, пока мальчишка дергал ее за собранные в низкий хвост волосы, – я на всякий случай окно закрыть решила. Пусть и душно было, но лучше уж кондиционер, чем снова всех перебудит сигнализацией. Когда закрывала окно, увидела, как Алексей несется по парковке.
– И?
– Я закрыла окно, вернулась к детям и больше не смотрела, что там происходит. Так что не знаю, куда уж он там бежал.
Моему разочарованию не было предела. Но на всякий случай решила уточнить:
– Больше ничего странного не заметили?
– Нет. Наверное, больше ничего. Я так за день вымоталась. Единственное, что я хотела, – уложить всех спать и уснуть самой.
– Ладно. Спасибо за помощь.
На удачу мы еще раз позвонили в последнюю на этаже квартиру. Нам так никто и не открыл.
– Что теперь?
– Теперь опросим соседей снизу. Женщина, соседка с ребенком, сказала, что слышала крики. Может, не только она их слышала.
На этаж ниже мы спускались по лестнице. Причем я машинально осматривала каждую площадку. И не прогадала. В темном пыльном углу, так, что сразу и не увидишь, валялся телефон.
– О! Погляди, – увидела гаджет и Ольга. – Кто-то уронил.
И я, кажется, даже догадываюсь, кто. Только не понимаю, почему телефон не обнаружили полицейские. Хотя… Если Киря отправил в подъезд своего стажера – то и неудивительно.
Я подошла к потерянному гаджету, подняла и осмотрела. Экран располосовали три длинные трещины. Видимо, после удара пострадал. Тут только экран менять или просто новый покупать.
– Да это же телефон Алексея! – воскликнула Оля, выглянув из-за моего плеча. – Видишь? У него чехол из такой матовой кожи. Я себе тоже такой хотела, а как узнала, сколько стоит, – передумала. Думаешь, потерял, когда бежал вчера вниз?
– Скорей всего.
Я покрутила телефон и так, и этак, но не нашла никаких ответов. Куда его теперь девать?
– Ты пароль знаешь?
Оля развела руками и посмотрела на меня, удивленная этим вопросом.
– Откуда? Мы не были так близки, чтобы рассказывать друг другу подобные вещи.
Действительно, что-то я не подумала.
Я нажала на кнопку блокировки, экран загорелся тусклым светом. Заставка была самой обыкновенной. Телефон оказался незапаролен. Интересно, почему? Не опасался, что кто-то влезет в его контакты? Впрочем, жил человек один. Мобильными, наверное, не разбрасывался направо и налево. А каждый раз вводить пароль или лапать экран в надежде, что он считает отпечатки пальцев… Ну дело привычки. Но кое-что привлекло мое внимание, а именно уведомление о входящем сообщении.
После нажатия уведомление развернулось, являя нам с Олей его содержание: «Я поехал домой. Договорим завтра. Документы забрал».
– А вот это уже выглядит как что-то интересное.
Видимо, соседка Алексея не солгала, и в ночь своей смерти мужчина действительно был не один. Жаль, что трещины располосовали как раз верхнюю половину экрана, не давая разобрать имя контакта-отправителя. Поднеся телефон к лицу, я попыталась разглядеть «почерканные» буквы, но смогла разобрать только «… е… ни». Прекрасно. Да это может быть кто угодно. Интересная, конечно, идея посидеть со списком имен и подбирать подходящее, но какой в этом смысл? Алексей мог вообще не настоящее имя написать. Или вовсе фамилию! Или любое другое слово. И как мне выяснить, чей это контакт? Вариантов на самом деле немного. Менять стекло – а гаджет иностранный, не факт, что к нему найдутся запчасти. Если заказывать – это долго. К тому же все-таки телефон жертвы относится к категории улик, и его нужно сдать в полицию. А значит, остается у меня второй вариант – отдать телефон Кирьянову, пусть своих ребят напряжет.