Оля на прощание еще раз улыбнулась и заверила меня, что с Людой под ее присмотром все будет хорошо. Для меня этого вроде как было достаточно, так что, развернувшись, я пошла к лифту.
– Только ключи не потеряй, – бросила Оля, прежде чем закрыть за собой дверь, – они не мои.
По дороге в офис я все раздумывала, стоит ли звонить Кирьянову или не отвлекать пока человека от работы. В конце концов, решила пока не звонить. Он ведь обещал, а значит, сам позвонит, когда придет время.
Припарковавшись на знакомой парковке, я направилась к офису. Машин вокруг было совсем мало, но это и неудивительно, учитывая, какой сейчас на дворе день недели. Из рассказа Оли я так и не поняла, что они вообще делают в выходные на работе. Всем коллективом выходят, чтобы искать новых сотрудников?
Приложив пропуск к индикатору, я прошла внутрь, добралась до лифта и поднялась на нужный этаж. Помещение встретило меня звенящей пустотой. Казалось, тут не то что сегодня, а вообще никогда людей не было.
Я по памяти нашла нужный кабинет и вставила ключ в замочную скважину. Замок поддался быстро и дверь открылась, впуская меня в темноту кабинета. И, если в коридоре было темно и тихо, то здесь оба этих явления были в концентрированном виде.
Переступив через невысокий порог, я прошла в помещение и закрыла за собой дверь. Запирать на всякий случай не стала. Включать свет тоже не рискнула, а потому решила использовать фонарик на телефоне. В таком свете кабинет выглядел почти зловеще. Еще и жалюзи закрыты – все это создавало атмосферу склепа.
Остановившись возле стола, я призадумалась, пытаясь вспомнить, откуда Вячеслав Степанович вытаскивал ту гигантскую зеленую папку с досье всех сотрудников.
– Приехали, – протянула я негромким нервным шепотом. Вот и что теперь делать? Рыться по всем шкафам?
Собственно, это и стало для меня единственным возможным вариантом: я стала обходить каждый из шкафов, стоящих вдоль стен, открывая дверки. Какие-то папки приходилось вытаскивать, чтобы подсветить их содержимое.
Как назло, почти все папки в шкафах были зелеными. Изредка встречались синие и даже пара красных, но зеленых было подавляющее большинство. Еще и все такие же большие и раздутые из-за своего содержимого.
– Никто не хочет облегчить мне жизнь, – горестно вздохнула я.
Переходя уже к третьей полке, доверху набитой огромными зелеными папками, я вдруг услышала шум в коридоре.
Несколько секунд я щедро выделила на панический ступор. Следующие три секунды – на поиски потенциального укрытия. Место нашлось почти сразу, но я засомневалась, что влезу.
Шаги и голоса в коридоре тем временем становились все громче. Пришлось рискнуть, еще в самом начале своих поисков я обнаружила шкаф для верхней одежды, теперь мне пришлось втиснуться в этот крохотный закуток. Еще и вешалку головой сбила. Хорошо, поймать успела – даже сама удивилась, когда вешалка, вместо того чтобы с грохотом свалиться на пол, оказалась крепко сжата в моем кулаке. Но времени даже на радость у меня не нашлось, поэтому вешалку пришлось повесить на место и закрыть дверку. И вовремя, потому, как только дверка шкафа закрылась, открылась дверь кабинета.
– Ты собираешься мне этим вопросом мозг до самой моей смерти выносить? – Вячеслав Степанович был явно недоволен разговором.
Идущий вслед за ним человек ничего не сказал, но я услышала, как он прикрыл за ними дверь. Это точно не мог сделать сам владелец кабинета, потому как в это время тот громко топал возле стола, не прекращая возмущаться.
– И вообще, ты обещал мне, что сможешь все сохранить. Говорил, что Алексей не так уж и важен! И что я вижу? Что я вижу, по-твоему?! – Я услышала, как зашуршала бумага, а потом глухо упала на стол. – Вот, пожалуйста. Полюбуйся только, сколько заявлений об уходе уже написали. И это только за пятницу! Я уверен, что в понедельник такие же заявления напишут оставшиеся сотрудники отдела Соломина. И что тогда будем делать? Как предлагаешь пополнять отдел?
Дальше Вячеслав Степанович еще некоторое время разорялся на тему горящих проектов, которые они не успеют закрыть за две недели отработки уволившихся. Потом еще и о новых проектах, которые были только в планах.
– Но теперь об этих планах можно смело забывать! И вообще, всю компанию закрывать! Разорюсь и по миру пойду! А все потому, что ты не смог исполнить свое обещание! Зачем только тебе доверился? Нужно было сделать все по-своему.
Судя по тому, как громко скрипнуло кресло, Вячеслав Степанович свалился в него с размаху.
Тишина задержалась в кабинете ненадолго.
– Никакая замена не смогла бы сдержать отдел от увольнения, – пусть голос Геннадия я не запомнила, но была уверена, что это именно он. Мужчину выдавала насмешливая холодность в его тоне и чрезмерное спокойствие. Говорил он тихо, и мне пришлось прильнуть к небольшому зазору между дверками шкафа, чтобы все расслышать. – Глупо было весь рабочий процесс выстраивать вокруг одного только Алексея. Даже если бы его не убили, он бы мог в любой момент уйти из компании.
– Не неси чушь, у Алексея не было ни одной причины для того, чтобы бросить наше дело. Он был на сто процентов предан компании.
Директор говорил уверенно, но его уверенность будто бы совсем не произвела впечатления на Геннадия.
– Конечно, – тот усмехнулся. – У вас не было никаких причин сомневаться в преданности Алексея компании. Так же как и нет причин сомневаться в этом детективе.
А вот и обо мне речь зашла. По одной только интонации Геннадия было ясно, какого он мнения о моей работе. Но мужчина не замолчал, а почти сразу продолжил свою речь:
– От нее нет никакого толку. И вы сами должны уже были это понять. Не знаю, что за идея вам в голову взбрела и зачем все это вообще было затевать.
– Много ты знаешь, – Вячеслав Степанович огрызнулся почти сразу.
Геннадий тем не менее продолжил критиковать начальство.
– Она наверняка уже попала под очарование Леонида и не увидит, какой тот на самом деле человек. Леониду достаточно пару раз своими глазами голубыми посмотреть, и любая у его ног.
Вот уж знаток человеческих душ. Мои зубы сами собой недовольно проскрипели. Выйти бы да высказать этому умнику все, что я о нем думаю. Сам только и умеет, что поверхностно судить о людях. Да, признаю, может, я и действительно заметила, каким очаровательным может быть Леонид, но это совсем не значит, что я буду игнорировать улики.
Разговор тем временем продолжался.
– И какой же Леонид человек?
– Опасный и двуличный.
Я не видела лица Вячеслава Степановича, но была готова поклясться, что он сейчас или улыбается, или хотя бы усмехается уголком губ. Нельзя было проигнорировать то, как нелепо и глупо звучали обвинения Геннадия.
– Пусть вы и не верите, но он не был таким полезным сотрудником для компании, каким вы его рисуете. Как и Соломин. Они оба были под стать друг другу. Только Соломин еще и человеком был отвратительным. Не удивлюсь, если это Леонид его и убил.
– С чего бы Леониду такое делать?
– Мало ли причин, – протянул Геннадий. – Взять хотя бы то, что Соломин Леонида подсидел в свое время. Да и на работе они постоянно ссорились так, что перья во все стороны летели.
– Почему частному детективу не рассказал? Или полицейским? – задал вполне логичный вопрос Вячеслав Степанович. И я мысленно ему поаплодировала: в самом деле, почему?
– Только потом сообразил, когда обдумывал, что случилось, – не слишком-то охотно откликнулся Геннадий. – Ну и… подумал, что Леонид мог…
– Чушь! Я уверен, что Алексея убил тот парнишка, с которым они поцапались на дороге. Как-то нашел его и решился свершить самосуд. Но ничего, Иванова найдет его и сдаст в полицию, а уж те в тюрьму посадят. Хотя парня тоже можно пожалеть. Он наверняка просто не рассчитал силу. Превысил пределы допустимой самообороны. Но его можно понять – Алексей в гневе был человеком страшным.
Геннадий громко фыркнул, но, видимо, решил оставить эту тему и вернуться к делам насущным.
– Ладно. Не о том речь. У нас не было и шанса уговорить всех айтишников Соломина остаться работать и дальше. А я и не обещал сделать это.
– А что ты тогда обещал, по-твоему?! – заорал в ответ Вячеслав Степанович, больно ударив этой пронзительной звуковой волной по моим ушам.
– Обещал, что смогу спасти отдел. Но для этого старые сотрудники не так уж и нужны.
– Хочешь сказать, что сам будешь всеми проектами заниматься? Ха!
Скрипнули ножки стула, кажется, Геннадий все-таки тоже решил сесть.
– Нет, конечно. Но коллектив всегда можно набрать заново. У меня никогда и не было надежд удержать сотрудников Соломина. Они слишком держались за него, а он потакал любой их прихоти. С этими людьми совершенно невозможно работать. Потому я бы и сам инициировал идею уволить весь отдел. Хорошо, что они ушли сами.
И все-таки голос у него красивый. Я бы даже сказала, обворожительный. Такой, как неторопливые теплые морские волны: медленно набегают на берег, на несколько мгновений укутывая его собой, а потом уходят обратно, шурша галькой. Вот только берег после этих волн остается мокрым и холодным.
Вскоре я поняла, что мои мысли унеслись куда-то не туда, и постаралась сосредоточиться на деле.
Вячеслав Степанович громко и уничижительно рассмеялся.
– Самоуверенный ты слишком. Алексей свой отдел годами собирал, а ты решил, что всех уволишь и все хорошо будет? Очень интересная у тебя стратегия. Нужно было на это место Леонида назначить.
Что-то громко стукнуло по столу, а потом случилось то, чего я совсем никак не ожидала: Геннадий закричал:
– Леонид? Этот выскочка! Да он ничего не стоит, как и Соломин. Они прекрасно умели только создавать видимость. Если бы вы знали, чем они занимались у вас за спиной, то были бы совсем иного мнения!
– И чем же они таким занимались? – теперь Вячеслав Степанович звучал заинтересованно и немного зловеще.
Геннадий же странно притих, а потом вдруг оглушительно громко усмехнулся.