Многие россияне сочли перспективу вечного путинского правления малопривлекательной. После мирового финансового кризиса 2008 года развитие экономики замедлилось. Поскольку ни Путин, ни Медведев не предложили план ухода России от сырьевого экспорта и не обещали рост социальной мобильности, граждане увидели в этих выборах последний шанс избежать стагнации – и проголосовали соответственно.
По оценкам независимых наблюдателей, 4 декабря за “Единую Россию” было подано не более 26 % голосов. И все же партия получила в Госдуме большинство мест. Российские и международные наблюдатели указали на неравное освещение кампании в СМИ, на манипуляции при электронном и ручном подсчете бюллетеней. (Приглашенный режимом в качестве “наблюдателя” Ник Гриффин, глава Британской национальной партии и опровергатель Холокоста, заявил, что российские выборы “гораздо честнее английских”.) 5 декабря в России начались акции протеста. 10 декабря в Москве на улицы вышло около 50 тыс., 24 декабря – уже 80 тыс. человек[4]. В течение месяца россияне собирались в 99 городах. Главный лозунг крупнейших в современной российской истории манифестаций был – “За свободные выборы”.
Манипуляции повторились на президентских выборах 4 марта 2012 года. Для победы в первом туре Путину требовалось большинство голосов. В этот раз манипуляции в основном коснулись электронных баз. Голоса, поданные избирателями, разбавили десятками миллионов голосов “ботов”, и в результате Путин якобы получил большинство. На некоторых участках голоса, поданные за Путина, составили круглые цифры. Это указывает на то, что местные чиновники восприняли инструкции Москвы буквально. Так, в Чечне Путин получил 99,8 % голосов: этот показатель демонстрирует тотальный контроль его союзника Рамзана Кадырова над регионом. Подобные же результаты были получены в психиатрических больницах и других учреждениях, контролируемых государством. Независимые российские и международные наблюдатели снова отметили аномалии. И снова лояльные режиму ультраправые “наблюдатели” признали итоги выборов.
5 марта 2012 года около 25 тыс. человек приняли в Москве участие в манифестациях против фальсификации президентских выборов. Для самого Путина период с декабря 2011 по март 2012 года стал временем выбора. Он мог прислушаться к критике парламентских выборов. Или согласиться с итогом выборов президентских и победить на них во втором туре. (Победа в первом туре голосования была исключительно вопросом гордости.) Или усвоить, что верховенство права и преемственность власти заботит многих. Но Путин, по-видимому, воспринял все это как личное оскорбление.
Он предпочел соблюдению закона временную иллюзию победы в первом туре, а мнениям сограждан – собственное самолюбие. Медведев услужливо заметил, что вообще все российские выборы “не стерильны”. Путин, отвергнув принцип “один человек – один голос” (но настаивая, что выборы сохранятся), проигнорировал выбор своих сограждан – и при этом попросил у них в будущем ритуальной поддержки. Таким образом, он перенял отношение Ильина к демократии и отказался от “слепой веры в количество собранных голосов и в его политическое значение” (Ильин), причем открыто признал это: побеждает тот, кто прибегает к обману.
В 2000 году сказочный герой Путин занял пост президента. В 2012 году он возвратился как мстительный губитель верховенства права. Решение Путина открыто сфальсифицировать выборы оставило российскую государственность в состоянии неопределенности. Его приход на пост президента в 2012 году стал началом кризиса сменяемости власти. Поскольку нынешний правитель отменил будущее, настоящее будет длиться вечно.
В 1999 и 2000 годах Кремль назначил необходимым врагом чеченцев. Теперь лидер замиренной Чечни занял важное место в структуре путинского режима. После фальсификаций на выборах 2011 и 2012 годов внутриполитические неурядицы стали постоянными, и потребовался надежный враг. Пришлось объявить о причастности протестующих к неким враждебным внешним силам, чтобы представить их (а не Путина) угрозой российской государственности. Акции протеста подали в отрыве от проблемы внутренней политики, порожденной Путиным, и связали с иллюзорной опасностью для суверенитета. “Политика вечности” требует неразрешимых (ведь они надуманные) проблем – и порождает их. В 2012 году такой надуманной проблемой стали для Кремля планы ЕС и США по развалу России.
В обиход вернули “загнивающий Запад”, любимое пугало Леонида Брежнева. Но в этот раз “развращенность” обрела отчетливый сексуальный оттенок. Ильин называл несогласие с его мнениями “извращением” (имея в виду гомосексуальность). Век спустя первой реакцией Кремля на выступления демократической оппозиции стало аналогичное заявление. В 2011 и 2012 годах те, кто хотел учета своего мнения на выборах, предстали не гражданами, настаивающими на соблюдении закона, уважении к себе, сохранении своего государства, а безмозглыми агентами мирового порока, деятельность которых угрожает невинности народного организма.
6 декабря 2011 года (на следующий день после первого митинга в Москве) Дмитрий Медведев, занимавший пост президента, сделал ретвит записи, буквально гласящей, что лидер манифестантов – “тупо баран еб@ный в рот”. Готовящийся снова стать президентом премьер-министр Владимир Путин заявил на российском ТВ, что принял белые ленточки манифестантов за презервативы, и назвал протестующих “бандерлогами”. Во время визита в Германию он объяснил удивленной Ангеле Меркель, что российская оппозиция – это извращенцы. Министр иностранных дел Сергей Лавров заявил, что правительству пришлось выступить против гомосексуальности, чтобы защитить невинность российского общества.
Владимир Якунин, наперсник Путина, развернул баранью метафору в целую геополитическую теорию. По мнению Якунина (изложенному им в ноябре 2012 года в большой статье), России вредят заговорщики, которые с начала времен контролируют ход истории. Эта глобальная группа распространяет гомосексуальную пропаганду ради уменьшения рождаемости в России и сохранения западного могущества. Признание же прав геев – это политика, направленная на превращение россиян в “стадо”, безусловно послушное “классу глобальных олигархов”.
В сентябре 2013 года российский дипломат повторил этот довод на конференции по правам человека в Китае. Права гомосексуалов – не что иное, как излюбленный инструмент неолибералов-глобалистов, подготавливающих к эксплуатации добродетельные традиционные общества, например российское и китайское. Через несколько дней на собственном саммите – заседании клуба “Валдай” – Путин сделал следующий шаг в этом направлении. Он сравнил однополые союзы с сатанизмом (“Проводится политика, ставящая на один уровень многодетную семью и однополое партнерство, веру в бога или веру в сатану”). Путин связал права геев с западной моделью, которая открывает “прямой путь к деградации и примитивизации, глубокому демографическому и нравственному кризису”. К тому времени Государственная дума приняла закон о “защите детей от информации, пропагандирующей отрицание традиционных семейных ценностей”.
Человеческая сексуальность – неиссякаемый источник для производства тревоги. Стремление “локализовать” гетеросексуальность в пределах России, а гомосексуальность – за рубежом абсурдно, однако в этом случае факты не имеют значения. Целью гомофобной кампании стало изображение призывов к демократии туманной угрозой российской непорочности (голосование на выборах = Запад = “содомия”). Россия невинна, и во всех ее бедах виноваты чужаки.
Кампания против гомосексуалов отнюдь не сопровождалась демонстрацией российской элитой своей гетеросексуальности. В предыдущие четыре года, когда Путин занимал пост премьер-министра, Сурков убедил его сняться в мехах и коже. Столь же странной выглядела попытка Путина и Медведева предстать суровыми людьми, играющими в бадминтон. Как раз тогда, когда началась гомофобная кампания, Путин развелся с женой: главный защитник семейных ценностей остался без семьи. Тема половой идентификации вообще не чужда российскому президенту. В 2016 году Путин заметил, что он “не женщина, у него не бывает плохих дней”. В 2017 году высказался о Трампе: “Он же не невеста мне, я ему тоже не невеста, не жених”. В тот год ввели уголовную ответственность за изображение Путина клоуном-геем. Одна из наблюдательных исследовательниц охарактеризовала его пристрастия так: “Поцелуи Путина предназначены детям и животным”.
Путин сделал маскулинность доводом против демократии. Как утверждал немецкий социолог Макс Вебер, политическая система может начаться с харизмы, однако харизма не гарантирует ее сохранение. Вебер отмечал, что складывание вокруг харизматического лидера торгово-политического клана – обычное явление. Но если такой лидер желает выйти за рамки распределения добычи и планирования очередного набега, ему придется найти способ передачи (в наилучшем случае – неоднократной передачи) власти. Решение проблемы преемственности – это необходимое условие появления современного государства.
Вебер описал два механизма, позволяющих превратить влияние личности носителя харизмы в устойчивые институты: 1) например, через подчинение “нравам”, традиции (в монархии старший сын правителя наследует отцу); 2) например, через подчинение законам (при демократическом устройстве регулярные выборы позволяют сменять глав государств и депутатов парламентов). Путин, по-видимому, не планирует передачу власти монархическим путем. Он не позволяет дочерям участвовать в публичной политике, хотя его семья получает выгоду от кланового капитализма. Следовательно, остается закон и право, а это в современном мире чаще всего означает демократию. Но Путин отринул и этот вариант. Так демонстрация маскулинности породила иллюзию власти в ущерб целостности России.
Мужчина подобного склада в случаях вызванной им же самим катастрофы склонен винить во всем женщину. Для Владимира Путина такой женщиной стала Хиллари Клинтон.
Первым побуждением Кремля стало сравнение демократической оппозиции со “всемирным содомом”. Затем Кремль заявил, что манифестанты подкуплены зарубежным гос