В первые два десятилетия об опиатной эпидемии почти не говорили. Тем временем она приобрела национальный масштаб. Примерно половине безработных мужчин в США прописывают анальгетики. В 2015 году анальгетики принимало около 95 млн американцев. В случае белых мужчин среднего возраста смертность от злоупотребления опиатами (и от других “болезней отчаяния”) сводит на нет успехи в излечении раковых и сердечно-сосудистых заболеваний. С 1999 года смертность среди белых мужчин-американцев среднего возраста растет. Показатель смертности от передозировки наркотиками в 1999–2016 годах утроился: в 2016 году от передозировки погибло 63 600 американцев. В то время как средняя продолжительность жизни в развитых странах увеличилась, в США в 2015–2016 годах она снизилась. Когда Трамп боролся за право стать кандидатом от Республиканской партии, наилучшие результаты праймериз он показал там, где белые мужчины среднего возраста погибают с наибольшей вероятностью.
Тот, кто испытывает боль, знает, что таблетка может помочь прожить день или встать с постели. Но при этом оксиконтин и героин причиняют страдания особого рода: они подавляют мю-рецепторы в головном и спинном мозге и порождают страстное желание получить еще. Опиаты замедляют развитие лобной доли, которые формируются в подростковом возрасте и отвечают за способность принимать решения. Постоянный прием опиатов уменьшает возможность учиться на собственном опыте и нести ответственность за свои поступки. Наркотик занимает то место в психической и социальной жизни человека, которое “забронировано” для детей, брака, дружбы, работы, познания мира. На пике привыкания мир съеживается до удовольствия и потребности. Время превращается в цикл от одного “прихода” до другого. Нормой становится переход от ощущения, что все прекрасно, к ощущению, что все плохо. Сама жизнь превращается в спланированный кризис, который, как кажется наркоману, закончится лишь с его смертью.
Наркотики подготовили американцев к “политике вечности”, к ощущению обреченности, отступающему лишь при приеме наркотика. В 2016 году, во время президентских выборов, не менее 2 млн американцев испытывало зависимость от опиатов, а еще десятки миллионов принимали различные препараты. Наблюдалась внушительная и наглядная корреляция злоупотребления опиатами с голосованием за Трампа, особенно в тех штатах, в которых ему нужна была победа. Пострадавшие от опиатной эпидемии округа штата Нью-Гэмпшир, например Коос, проголосовавшие в 2012 году за Обаму, в 2016 году отдали голоса Трампу. Все округа в Пенсильвании, проголосовавшие в 2012 году за Обаму, а в 2016 году – за Трампа, испытывали опиатный кризис. Округ Минго (штат Западная Виргиния) – одно из мест в Америке, наиболее сильно пораженных эпидемией. В здешний городок с населением 3200 человек ежегодно привозят около 2 млн таблеток. В 2012 году в Минго взяла верх Республиканская партия, но Трамп в 2016 году получил здесь на 19 % больше голосов, чем Митт Ромни четырьмя годами ранее. В штате Огайо во всех затронутых опиатным кризисом округах (кроме одного) Трампа ждал значительно больший успех, чем ранее Ромни, и это помогло ему заполучить критически важный для победы штат. В округе Сайото, штат Огайо (центре американской опиатной эпидемии), за Трампа отдали на 33 % больше голосов, чем за Ромни.
Именно там, откуда ушла “американская мечта”, приобрела успех “политика вечности” Трампа. Трамп призвал вернуться в великое прошлое Америки. Без неравенства, без кажущегося отсутствия перспектив он не сумел бы найти сторонников. Трагедия в том, что представления Трампа об управлении государством превратили мертвую мечту в кошмар с участием зомби.
“Политика вечности” одерживает верх, когда вымысел становится реальностью. Лидер из сказки беззастенчиво лжет и не раскаивается в этом, поскольку ложь – это суть его существования. Вымышленный персонаж “преуспевающий бизнесмен Дональд Трамп” наполнил публичную сферу ложью и никогда не извиняется, ведь это значило бы признать, что истина существует. В течение 91 из первых 99 дней на посту президента Трамп допускал не менее одного откровенно ложного утверждения в день. За свои первые 298 дней в должности он сделал 1628 ложных или недостоверных утверждений. В ходе получасового интервью он допустил 24 ложных или недостоверных утверждения, то есть (учитывая время для озвучивания вопросов) примерно одно в минуту. Конечно, лгут все президенты, но в случае Трампа исключение составляет как раз правда.
Многие американцы не видят разницы между человеком, который постоянно лжет и никогда не извиняется за это, и человеком, который почти не лжет и исправляет свои ошибки. Американцы усваивают взгляд на мир, предложенный Сурковым и RT: никто не говорит правду, которой, возможно, и нет, поэтому давайте просто повторять то, что нам нравится слышать, и подчиняться тем, кто это произносит. Именно так действуют авторитарные режимы. Трамп перенял российский двойной стандарт: ему позволено безостановочно лгать, но даже малейшая ошибка журналиста дискредитирует всю профессиональную журналистику. Трамп вслед за Путиным заявил, что лжет не он, а репортеры. Трамп назвал их “врагами американского народа”, производящими “фейковые новости”. Трамп гордился обеими этими формулировками, хотя обе они – российского происхождения.
В России журналисты, которые занимаются расследованиями, были оттеснены на обочину, чтобы новости превратились в ежедневное шоу. Смысл шоу в том, чтобы оно порождало эмоции и у сторонников, и у противников и раскол в обществе сохранялся и углублялся. Каждый новостной цикл порождает либо эйфорию, либо депрессию, и укрепляет убежденность в том, что суть политики – это отношения с внутренними союзниками и внутренними врагами, а не улучшение жизни граждан. Президент Трамп управляет точно так же, как вел избирательную кампанию: он бесчинствует, а не разрабатывает политику.
“Политика вечности” соблазняет ностальгическим циклом, но вместо этого приносит цикл конфликтов. Трамп пришел в Белый дом, когда уровень неравенства в США приблизился к российскому. Богатство и доход в США не были настолько неравномерно распределены между богатейшими 0,1 % и остальным населением с 1929 года, с Великой депрессии. Когда Трамп рассуждает о возвращении Америке “величия”, его сторонники предпочитают вспоминать период после Второй мировой войны, когда неравенство уменьшалось. Сам же Трамп имеет в виду страшные 1930-е годы, причем не только (действительно имевшую место) Великую депрессию, а нечто еще более пугающее: альтернативный мир, в котором ничего не сделано для ее преодоления ни за границей, ни в США.
Лозунг кампании Трампа и девиз его правления – “Америка прежде всего”. Это отсылка к 1930-м годам – точнее, к альтернативной Америке с ее растущим расовым и социальным неравенством, против которого не принимаются адекватные политические меры. В 1930-х годах лозунгом “Америка прежде всего” пользовались и противники Франклина Д. Рузвельта с его государством всеобщего благосостояния, и противники вступления США во Вторую мировую войну. Чарльз Линдберг, лицо движения “Америка прежде всего”, заявлял, что белым в Соединенных Штатах следует сотрудничать с нацистами, близкими в расовом отношении. В 2010-х годах утверждать, будто “Америка прежде всего”, означало указать момент мифической непорочности в “политике вечности”, принять неравенство как данность, отрицать, что нечто заслуживало исправления тогда или может быть исправлено теперь.
В трамповской “политике вечности” Вторая мировая война утратила смысл. Прежде американцы считали ее справедливой войной с нацистами-расистами, а это позволяло кое-что сделать для улучшения жизни в США. Правительство Трампа разрушает память американцев о “справедливой войне”. Выступая перед ветеранами-навахо, Трамп позволил себе расистское высказывание о политическом оппоненте. Он умудрился отметить День памяти жертв Холокоста, не упомянув о евреях. Шон Спайсер, пресс-секретарь Трампа, заявил, что Гитлер не истреблял “собственный народ”. (Холокост начался как раз с того, что немецких евреев исключили из состава “немецкого народа”.) “Политика вечности” требует врага, в том числе внутреннего. Как выразился Трамп, “люди” – это “настоящие люди”, то есть не все граждане, а группа избранных.
Трамп, как и его российские покровители, называл избрание Барака Обамы отклонением. Как и RT, Трамп распространял (чтобы подчеркнуть, будто “люди” – лишь белые) выдумку, будто Обама не американец. Подобно Киселеву с его замечанием о джунглях и Обаме, или Ильину, приписывающему джазу кастрирующую функцию, или Проханову с его кошмарами о “черном молоке” и “черной сперме”, Трамп обожает фантазировать о власти чернокожих. Когда президентом стал Трамп, Дмитрий Киселев сравнил Обаму с “евнухом, который теперь ничего не может”. Трамп – единственный в американской истории кандидат в президенты, который публично похвалялся пенисом. Его сторонники из числа белых расистов именуют тех республиканцев, которые не одобряют расизм Трампа, cuckservatives – от conservatives, “консерваторы”, и cuckold, “рогоносец”. (Намек на популярный порнографический сюжет: белый муж наблюдает за тем, как его жена совокупляется с чернокожим.) Сексуализировать врага – означает подменить политику биологией и, выбрав бездонную болезненную гордость, забросить трудный путь реформ и освобождения.
Врагом в американском варианте “вечности” выступает чернокожий, и политика начинается именно отсюда. Поэтому следующей (после 1930-х годов и расистов-изоляционистов из движения “Америка прежде всего”) опорной точкой в трамповской “политике вечности” выступают альтернативные – без Гражданской войны – 1860-е годы. В действительности афроамериканцы получили гражданские права после войны 1861–1865 годов, и если чернокожих исключить из трамповского “народа”, то их следует держать в цепях. И мы видим, что правительство Трампа (так же, как оно ставит под вопрос необходимость войны с Гитлером) сомневается в целесообразности борьбы с рабством. Рассуждая о Гражданской войне, Трамп сокрушается: “Почему нельзя было все разрулить?” Глава его аппарата Джон Келли заявлял, что к Гражданской войне привело недостижение компромисса: если бы люди были практичнее, то США могли бы благоразумно остаться страной, в которой чернокожих резонно заковывают в цепи. В голове некоторых сторонников Трампа одобрение Холокоста прекрасно уживается с одобрением рабства: на крупной демонстрации ультраправых в Шарлотсвилле (штат Виргиния) соседствовали символы нацистов и конфедератов.