Отдохнув, начал доставать из сумки подводное снаряжение. Упаковано оно было хорошо, ничего не пострадало. Взял моток бельевой веревки, привязал один конец к деревянной подпорке дощатого настила, размотал и другим концом обвязался вокруг пояса – на всякий случай. По веревке он легко вернется назад. Затем подкачал воздух в баллоны и надел их с помощью специальных лямок на спину. Проверил подводный фонарь, закрепленный над маской. Работает. На гидрокостюме он сэкономил, а зря. Плотная прорезиненная ткань спасла бы его не только от холода, но и от саблеподобных водорослей. Но тогда он о водорослях ничего не знал. Облачившись полностью, начал дышать через шланг воздухом из баллонов. Все работало отлично. Вот только одной незначительной детали он не предусмотрел. Секундомер! Как он узнает, что десять минут – то время, на которое был рассчитан объем воздуха, – истекает? Решил, что будет считать. Десять раз до шестидесяти. Окинул взглядом угрюмое озерное пространство с торчащими повсюду клочьями болотной растительности, вздохнул и медленно полез в воду. Она была прозрачной, чистой и, несмотря на холод, приятной. Казалось, озеро гостеприимно встречало его. Гарик нырнул. Под водой было темно и страшно. Дно напоминало джунгли. Повсюду спутанные водоросли, сплетенные в заросли. К счастью, Гарик взял на этот случай острый нож. Шаг за шагом, расчищая себе путь, он медленно продвигался по дну озера к центру. Веревка тянулась за ним – хлипкий мостик во внешний мир. Он иногда трогал ее, проверяя, на месте ли, не оборвалась ли, зацепившись за острую корягу, не развязались ли узлы на поясе. Чем дальше, тем вокруг него становилось темнее. Солнце плохо проникало на глубину сквозь растительность, которой поросло все озеро. Под ногами пружинил плетеный ковер из нее, и Гарик понимал, что это обманчивое дно. Там, под ковром, еще много метров воды, на которые ему предстоит погрузиться. Время шло, он вел подсчет. Судя по пройденному расстоянию, центр озера был близко. Гарик принялся резать толстые стебли под ногами. К тому моменту, как ему удалось проделать в поросли углубление, воздух в баллонах закончился. Пришлось возвращаться назад вплавь, сдвинув маску на лоб и держа голову над водой. Когда поплыл обратно к центру, захватил с собой сосновую ветку, на которой пристроил насос, привязав сумку с ним отрезком веревки, чтобы не возвращаться каждые десять минут к настилу. Течения на озере не было, ветра – тоже, и он надеялся, что ветка с насосом никуда не уплывет. Нырнул снова. С трудом нашел место, над которым трудился. Полез в заросли. Водоросли царапали тело, цеплялись за одежду, как чьи– то пальцы, пытающиеся его остановить. Расчищая пространство ножом, Гарик упорно лез все глубже. Но и во второй раз ему не удалось проникнуть сквозь толщу сплетенных стеблей. Вынырнул. Вновь накачал воздух в баллоны. Солнце наполовину погрузилось в обступивший озеро лес. Оранжевое марево разлилось над водой, сделав все вокруг нереальным, таинственным, мистическим и мрачным. Стараясь не смотреть вокруг, Гарик в очередной раз полез на дно, но опять безуспешно. Он с остервенением резал стебли, но никак не мог продырявить насквозь спутанный травяной слой. Он приуныл: ведь может же быть такое, что толщина растительного «ковра» метра три, или пять. А если десять? Что, если нет никакого второго дна, и озеро проросло водорослями насквозь? Он тут может целую неделю траву резать. Вынырнул на поверхность и повис на сосновом бревне в отчаянии. Подумать только, какой ерундой он тут занимается! Решил попытаться еще раз, и, если не получится пробиться, отправиться ночевать на дощатый настил.
Но у него получилось! Это вышло так неожиданно, что он провалился и ушел вниз сразу метра на три. Вокруг было темно. Свет не проникал сквозь завесу из растительности. И вода, не тронутая майским солнцем, была студеная. Гарик проследил взглядом за лучом фонаря, прорезавшего во тьме узкий коридор. Дна видно не было. Он приуныл – точнее, сдался. Поиски Кристалла можно было считать оконченными. Бессмысленно было надеяться обнаружить какой– то камень, пусть даже и большой, в этой бескрайней мгле, где даже само дно невозможно разглядеть. Он уже вытянул вверх руки и собрался подниматься, как вдруг ему показалось, что в конце светового луча мелькнуло что– то большое и темное. Он поводил фонарем, всматриваясь, и вновь увидел странное черное пятно. Направил свет прямо на него. Пятно находилось глубоко внизу, метров в пяти от его ног, немного в стороне. Исследуя предмет, Гарик пришел к выводу, что это, скорее всего, огромное бревно. огромное Возможно, ствол старого дерева, рухнувшего и упавшего в озеро, плававшего долгое время по поверхности и затонувшего. Тонут ли деревья в воде, Гарик не знал, но полагал, что старый трухлявый ствол мог сильно напитаться влагой и оттого пойти на дно. Только вот расположен он странно – не горизонтально, а вертикально, будто его поставили «на попа» и он почему– то не падает. Стоит себе, точно корабельная мачта. А еще цвет у него угольно– черный. Может, дерево обуглилось во время стихийного пожара? Ведь говорили же, что здесь часто горят торфяные болота. В конце концов, какая разница, что там не так с этим деревом, подумал Гарик. Кристалл не найти. Надо возвращаться. Воздуха осталось на пару минут, а он на приличной глубине. Хотел отвести взгляд от маячившего внизу бревна, но почему– то помедлил. Что– то было в нем неправильное… Тут Гарик понял, что это не бревно, а аккуратно отесанный столб! Ведь у дерева должны были торчать в стороны обломки веток, сучки… Но если это столб, откуда он здесь взялся? Кто и зачем приволок его сюда и утопил в озере? Да не просто утопил – установил вертикально прямо, закрепил на дне. Биение сердца ускорило темп. Гарик лихорадочно соображал. Столб здесь определенно неспроста! Наверное, это метка. Указатель. Может быть, рядом находится и статуя Ханумана с Кристаллом у основания? Нужно подняться наверх, наполнить баллоны и вернуться вновь, чтобы подобраться к столбу поближе. Он сделал рывок вверх, но почему– то погрузился еще ниже. Что за чертовщина? Гарик снова дернулся всем телом, но не поднялся ни на метр. Почувствовал, что его тянет ко дну, будто засасывает. Черный столб приближался, и Гарик, охваченный ужасом, разглядел на поверхности странного предмета круглое углубление, похожее на огромное дупло. И дупло это расширялось подобно жадному рту, приготовившемуся проглотить его целиком. Если бы Гарик не был в воде, он бы уже заорал. А так изо рта вылетело лишь несколько пузырей. Он сделал вдох и понял, что дышать больше нечем. Запаниковал. Мысли заметались в голове. О том, что дно озера станет его могилой, и что смерть его так же нелепа, как и жизнь, и что получил он то, что заслужил… И вдруг голос Верочки – тоненький, звонкий – зазвучал в голове: «Дядя черненький, большой рот дырявый, а глаз нет совсем… Дядя черненький, длинный как бревно, и ни одного глаза…». Его продолжало тянуть к столбу. Но сколько ни пытался он сопротивляться неведомой силе, все было тщетно. В ушах появился давящий звон, нарастающий с каждой секундой. Вдруг показалось, что этот звук исходит от столба. «Мам– м– м… Мон– н– н… Мам– м– м… Мон– н…». – Монотонный оглушительный гул заполнил все пространство. Толща воды завибрировала, заволновалась. Тело Гарика закрутилось волчком и ускорилось, словно он попал в сливное отверстие в раковине. «Что, черт возьми, здесь происходит?» – успел подумать он, прежде чем сознание покинуло его, когда он поравнялся с распахнутым зияющим ртом, издающим эти демонические звуки. Адские звуки, всю душу выворачивающие наизнанку. Уж не угодил ли он в ворота, ведущие прямиком в ад? Не заслужил он такой страшной участи! За что? Никого не убивал, не крал, даже жене не изменял! Не должен он в ад попасть, неправильно это… Гарик почувствовал, как горячие слезы выкатились из глаз, прикрытых подводными очками, и в этот момент тьма набросилась на него, как голодный зверь, и свет фонаря померк перед глазами.
А потом, когда Гарик снова открыл их, тьма не исчезла, но покрылась россыпью звезд. Откуда– то взялась луна – большая, желтая. Зато исчезла вода. Он шевельнул пальцами рук и ног. Точно, он на суше. Лежит на чем– то твердом. Кажется, похоже на дощатый настил. Неровные доски давят в спину. Он весь мокрый и страшно замерз. Трясется и стучит зубами. Почувствовал, как чьи– то пальцы с острыми ногтями впиваются в плечи и пытаются его тащить куда– то. Захотел повернуться, но не смог даже голову от досок оторвать. Над ним склонилось лицо девушки. Длинные мокрые волосы защекотали его щеки. Она была красива и одновременно ужасна. Глаза выпучены, ноздри раздуты, дышит тяжело, точно жаба. Вдруг хватает его оберег, висящий на шее на серебряной толстой цепочке, и начинает душить. Гарик пытается оттолкнуть ее руки, но то ли она очень сильная, то ли он ослабел. А ногти– то какие страшные! Синие! Не иначе, русалка это на него напала! На дно хочет утащить снова, в воду ледяную, к черному столбу! Не хочет он туда! Ни за что ей не позволит сделать это! Гарик дернулся всем телом, взбрыкнул ногами, толкнул ее в плечи что было сил. Она на спину опрокинулась. Чешуя под луной на ней засеребрилась, красивая такая. И чешуя, и русалка красивая. Жаль, что злобная только. Лежит, смотрит на него, рот открывает, закрывает, губами шевелит, что– то сказать ему хочет, а не может. Интересно, где хвост– то у неё? Рыбий должен быть, с раздвоенным плавником на конце. Не видно. Подогнулся, видать, когда она упала. Надо срочно удирать, пока она снова не набросилась, гадина болотная! Гарик вскочил на ноги, но тут почему– то деревянный настил вдруг резко прыгнул вправо, потом влево, а потом старые серые доски подскочили и с размаху ударили его прямо по лицу.
Когда Гарик вновь открыл глаза, он тут же зажмурился от обилия света, ослепившего его. Голова гудела. Страшно болел нос. Вспомнил прыгнувшие на него доски, русалочье лицо, раздувшееся от злости, синие ногти и чешую… И страшный черный столб с дуплом– пастью, засасывающий его. Что все это было? И жив ли он? Может быть, Бог смилостивился над ним за все его страдания и забрал в рай? Ос