Он чудом встал и побрел по направлению к трассе. Боли почти не чувствовал, холода – тоже, лишь звон в ушах. И ноги не слушались, падал все время. Но все же выбрался на дорогу и побрел, шатаясь, как пьяный, широкими зигзагами от одной обочины к другой. «Как бильярдный шар на замедленной видеосъемке», – подумал он с горькой усмешкой. Наверное, сознание поплыло, потому что дорога впереди вдруг превратилась в бильярдный стол, освещенный длинной прямоугольной лампой. А потом сзади кто– то завизжал. Гарик обернулся, потерял равновесие и рухнул на зеленое сукно, по которому катились неизвестно откуда взявшиеся автомобильные шины.
Очнулся он дома, в своей постели. Светло. Из кухни доносился звон посуды и запах куриного бульона. Первое воспоминание о произошедшем – ворвавшийся в саднящий мозг голос рыжего: «Будешь знать, как чужой бензин тырить и с чужими женами кувыркаться… С чужими женами кувыркаться… С женами… С чужими…». Так вот оно что! Вот откуда прилетело! Не ревнивый, значит, у Оли муж. «Дурак! – выругал он себя. Идиот! Лох несчастный! Где ты видел неревнивых мужей? Особенно, у кого такие ангелоподобные жены?». Сладкие объятия Оли обошлись ему баснословно дорого. Он лишился БМВ, за который еще даже остался должен. Машину он на себя оформить не успел, ездил по доверенности. Документы были на Саниного знакомого. Деньги во время избиения выгребли из всех карманов. Заначек не было, он всегда все носил с собой. Ругая себя последними словами за беспечность и недальновидность, Гарик тогда не знал, что это еще не все.
Вошла мать. Увидела, что сын пришел в себя, заволновалась. Губы задрожали, в глазах заблестели слезы. Руки сцепила в замок. Пальцы побелели. Сдержаться пытается, понял Гарик. Не хочет разрыдаться. Но не вышло у нее. Слезы хлынули, она села на край кровати и, уткнувшись лицом в одеяло, заревела в голос. Гарик растерялся. Стал гладить ее по голове.
– Ма, ну чего ты… Ну, ладно тебе… Все нормально. Бывает. Со всеми бывает. Авария, что поделать.
Ее плечи затряслись сильнее. Сдавленные рыдания разрывали Гарику сердце. А у него и так все болело.
Она подняла лицо, покрытое красными пятнами, провыла, всхлипывая:
– Мне цыганка нагадала… Еще ты маленький был…Сказала, на деньгах ты родился… Я все думала, ну на каких деньгах– то? Всю жизнь нищие… Все ждала, когда ж деньги к тебе придут. Верила. И вот пришли они, деньги… А зачем они, такие, нужны– то? Без них и то лучше было.
– Все, мам… Ну, все. Перестань. Я же не умер, – бормотал Гарик. Мать при этих словах головой замотала, подавилась рыданиями, рукой махнула, мол, молчи, не говори страшного. Потом вдруг успокоилась. Села прямо и сказала твердым глухим голосом:
– Один ты у меня, Гошенька. Нет на всем белом свете у меня никого, кроме тебя. И не было никогда. Ты же знаешь это. Детдомовская я, без родни совсем. Что случится с тобой – знай: помру сразу.
Встала и вышла из комнаты. Гарик ощутил прилив жгучего стыда. Бедная, бедная мама… Одна его вырастила, помочь совсем некому было. Все ему отдала, что было у нее. А он…
В дверь позвонили. Гарик услышал, как мать отпирает дверь. Послышался незнакомый мужской голос. В комнату вошел мужчина с деловой папкой под мышкой.
– Здравствуйте, Георгий.
Одет он был в строгий костюм, но Гарик сразу понял, что визитер из ментов, только не из простых. Высокого полета «птица». Подозрения подтвердились, когда тот показал удостоверение в красной корочке. Он задал уйму вопросов, в основном – о соседе Сане. Какие у него с ним были отношения? Не просил ли он помочь в каких– то делах? Не предлагал заработать? Гарик отвечал, что едва его знает, лишь здороваются на лестнице, не более. Неожиданно мент спросил, словно только что заметил потрепанный вид опрашиваемого:
– А что с вами случилось– то?
– Да так, ерунда. – Гарик дернул плечом и поморщился от боли. – Поздно возвращался из клуба и нарвался на компанию пьяных.
– Заявили в милицию?
– Нет. Я их лиц почти не видел. Они сзади на меня налетели, когда я уже мимо прошел. Деньги вытащили, пнули пару раз. Хулиганье. Разве найдешь их? Сколько шляется таких ночью по улицам! Сам виноват, прогуляться хотел, а надо было такси вызвать.
– Ну– ну. – Следователь пристально, не моргая, смотрел на Гарика. Не поверил. Но, видно, вопросы кончились. Сказал:
– Поправляйтесь. Через недельку вызову вас повесткой.
– А в чем причина? – не удержался Гарик.
– Хищение ГСМ крупных размеров с нескольких баз города.
– Серьезно? – Сердце стукнулось в грудную клетку. – Вы думаете, это наш сосед?
Следователь, уже стоя в дверях, медленно повернулся и вновь просверлил взглядом в Гарике невидимую дырку. У него было такое лицо, будто он хотел сказать: «Да, думаю, ваш сосед. И еще думаю, что вы тоже». Но сдержался. Произнес лишь:
– Достаточно на сегодня. Следующая наша беседа, возможно, окажется более продуктивной. Мы еще работаем над этим делом, информация постоянно обновляется. Так что до скорого.
С этими словами следователь вышел из комнаты. Дождавшись, когда за ним закроется дверь и, выждав минут десять, Гарик позвал мать.
– Мам! Сходи к Сане, скажи, пусть к нам зайдет. Поговорить надо срочно.
Дверной замок вновь заскрежетал. Вернувшись, она сказала из прихожей:
– Нет его. Никто не открывает.
Гарик так и думал. Все это было очень скверно. Он пожалел, что не купил себе сотовый телефон. Новшество прогресса. У Сани был такой, позволявший звонить из любого места. Аппарат был большой редкостью. Во всем городе, наверное, только у Сани и был. Стоил он дорого и, в общем– то, не очень был Гарику нужен. Сейчас бы пригодился, чтобы узнать подробности. Неизвестно, арестован ли сосед или просто скрылся. Гарик сейчас многое отдал бы, чтобы узнать, что известно ментам, в каком месте разомкнулось звено отлаженной цепочки. Саня говорил, что у него «там» свои люди и, возможно, он сумеет все уладить. Но в это не очень– то верилось. Страх холодными и скользкими змеиными кольцами обвивал душу. Что делать дальше, было совершенно непонятно.
Как ни странно, полученные во время избиения травмы оказались не очень серьезными. Отделался кровоподтеками и ушибами. Возможно, его не собирались покалечить всерьез, а лишь хотели как следует напугать. Или ему просто повезло, и удары не попали в уязвимые места. Через пару дней он уже смог вставать и двигаться, не корчась от боли. Несколько раз ходил к соседской двери, слушал. В квартире Сани было тихо. На звонок никто не открывал. Гарик места себе не находил, слоняясь из угла в угол. Не давала покоя мысль о повестке, которую обещал прислать следователь. Скоро ее принесут, и что тогда? Проигнорировать? Где– нибудь укрыться? А потом за ним приедут и, не застав дома, начнут разыскивать. Найдут, скорее всего. Прятаться Гарику было негде. Нет денег. Нет родственников. Нет близких друзей, которые согласились бы ему помочь, узнав о его проблемах. Не в подвалах же ему отсиживаться вместе с бомжами! Но и оказаться на допросе в милиции он не хотел. Знал, что у ментов есть разные способы, чтобы заставить говорить.
Однажды, на пятый день после визита следователя, взгляд Гарика наткнулся на журнал, взятый у соседа. «Солдат удачи». И статья об иностранном легионе. От нечего делать он начал читать. И вдруг план возник в его голове сам собой. Об армии наемников, расположенной во Франции, он слышал и раньше. Вместе со школьным другом – тем самым, который щеголял в модной импортной одежде еще во время тотального дефицита в стране, – они мечтали сбежать туда. Жажда приключений и романтики толкала их на этот отчаянный шаг. Они даже начали готовиться. Занялись улучшением своей физической формы, купили русско– французские разговорники и пытались учить фразы, звучавшие, как магические заклинания, копили деньги на билеты. Но информации о легионе было мало, а вопросов много, да и просто духу на такой поступок не хватило. Теперь же это место казалось ему единственным в мире, где он мог бы укрыться от своих проблем, заработать денег, да и вообще начать новую жизнь.
В журнале, взятом у Сани, статья о легионе изобиловала подробностями, которых им тогда так не хватало. Юношеская мечта, казавшаяся несбыточной, вдруг показалась вполне осуществимой. Гарик раз десять перечитал статью, написанную со слов очевидца – москвича, отслужившего в легионе несколько лет. Там подробно описывалось все, что нужно было знать желающему стать легионером. Хотя стопроцентного способа не было, прием новобранцев был ограничен. Но пытаться можно было снова и снова. Если сразу не примут, можно найти нелегальную подработку, снять жилье и пытаться до тех пор, пока французы не дрогнут и не зачислят тебя в ряды военных, рассуждал Гарик, выстраивая планы, казавшиеся ему все более реалистичными. Он загорелся новой идеей и воспрянул духом. Оставалось лишь решить проблему финансов. Надо было купить билет до границы с каким– нибудь европейским государством, там найти кого– нибудь из местных, кто поможет нелегально ее перейти, а дальше все просто. В журнале же написано. Границы между европейскими странами символические, на автобусе или такси нужно будет добраться до Франции, точнее, до Ниццы, и отыскать нужный адрес. Мысль о том, чтобы заняться изготовлением легальной визы, он отбросил сразу. Во– первых, нет денег. Во– вторых, нет времени. Менты в кабинетах пишут «дело» и вскоре доберутся до него. Ну, а в– третьих, повсюду расплодилось невероятное число мошенников, предлагающих помощь в оформлении чего угодно, чуть ли не гражданства США, но способных лишь взять деньги, а потом морочить голову бедолагам до тех пор, пока у них не кончится терпение и они плюнут на все, оставив попытки. Гарик решил, что проникнет за «кордон» и без визы, тем более что в легионе нелегалов берут без проблем.
Вот только где взять деньги? Их не было совсем. Ведь работу Гарик бросил, а о «бизнесе» на ГСМ можно было забыть. Не просить же у матери– пенсионерки! И тогда он вспомнил телефон того друга.
Трубку Андрей поднял сам. Если бы подошла его мать, Гарик даже спрашивать о друге не стал бы. Мать друга не скрывала своей неприязни к «оборвышу», как однажды назвала его, увидев в школьном коридоре рядом со своим сыном. Она так и сказала, обращаясь к Андрею: «Ты не мог выбрать себе в друзья кого– нибудь поприличнее этого оборвыша? Что, мальчиков нормальных в классе нет?» и при этом презрительно сморщила нос, нисколько не стесняясь самого «оборвыша», стоящего рядом и еще наивно не понимающего, что речь идет о нем. Ее звали Римма Марковна, и она растила Андрея без мужа, как и мать Гарика, но в отличие от нее работала не на заводе, а директором крупной кондитерской фабрики. В общем, в деньгах и связях у нее недостатка не было. Для сына Римма Марковна всегда старалась добыть все самое лучшее, и ей это неплохо удавалось даже в самое «дефицитное» время. И друзей она желала видеть рядом с сыном самых достойных: отличников, детей руководителей или чиновников. Даже пыталась их дружбу купить. Вот только Андрей предпочитал выбирать друзей самостоятельно, и с этим она ничего поделать не могла.