х в октябре это редкость. – Она кивнула и посмотрела на Гарика так, что он поежился. Увидел во взгляде ее скрытое знание – не увидятся больше.
Вышел на улицу. Тепло. Солнечно. Хорошо. Лишь боль головная настроение портит. Но пусть уж лучше так, чем снадобье выпить и разум потерять. Ноги сами понесли его в нужном направлении. Шел, не думая, через пожелтевший луг, вдоль позолоченной березовой рощи, к Таре. Дежурная лодка по-прежнему лежала на песке. Гарик легко и быстро переплыл ржавую речушку, поднявшуюся после дождей, и как-то незаметно вышел к озеру Шайтан. Надо же, будто не он к нему пришел, а оно само придвинулось! Всего-то минут двадцать потратил, даже ног не испачкал! Удивительные места, феноменальные! Столько необъяснимых чудес! Он вышел на деревянный настил. Старые доски приветствовали его знакомым скрипом. Вдали, на самом краю, кто-то сидел на раскладном туристическом стульчике спиной к нему. Светловолосая девушка. Оглянулась – оказалось, женщина. Взрослая уже, видно, но черты лица чуть детские. И взгляд такой располагающий, даже возникло ощущение, будто он давно ее знает. Подошел ближе, и почему-то захотелось сесть рядом с ней. Молча расположился на влажных, прогретых солнцем досках. По озерной глади метались искристые блики. В камышах квакали лягушки.
– Сегодня такой солнечный день! – произнесла женщина. В руках она небрежно вертела огромный тончайший смартфон. Дорогой. Жалко, если выскользнет и провалится сквозь щели в досках. Гарик кивнул, и боль отозвалась в голове новым приступом.
– А знаете, я книгу хочу написать про окуневские озера, – вдруг заявила та, не дождавшись ответа.
– Вы писательница? – спросил Гарик первое, что пришло на ум. Продолжать молчать было невежливо.
– Ну, как сказать… Даже не знаю. Я пока две книги всего написала, два сказочных детских романа.
– Ну и как? Читают?
– Да, но мало. Сейчас время такое, книги никому не нужны. Век интернета и соцсетей, у людей на книги не остается времени.
– Зачем же тогда писать? – удивился Гарик. – Только время зря тратить.
– Действительно. – Она вздохнула грустно. – Если подумать, то незачем. Но это от меня не зависит. Это призвание. Сколько примеров известно в истории, когда бедный художник рисовал картины, которые у него никто не покупал, потому что они никому не нравились, или композитор сочинял музыку, которую не желали слушать. Но они все равно делали это, потому что не могли без этого жить. И вдруг странным образом люди начинали замечать их работы, и тогда художники и композиторы становились знаменитостями – правда, часто уже после смерти.
– Так вы славы хотите?
– Нет. Но хочу, чтобы мои книги нравились людям, чтобы пригодились. Ведь я в них душу вкладываю.
– А трудно придумать книгу?
– Это приходит откуда-то свыше. Это удивительно. Будто кто-то невидимый посылает в мою голову мысли, которых там раньше не было. Такое трудно понять, пока сам не попробуешь.
– И почему решили писать об Окунево?
– Меня давно сюда тянуло, как магнитом. Знаете, примерно как в детстве хочется попасть в волшебный мир. Говорят, здесь часто происходят чудеса.
– Да, я тоже слышал об этом.
– А сами видели что-нибудь необычное?
Гарик пожал плечами. Ответил, подумав:
– Иногда кажется, что видел.
– Расскажите мне! Я собираю рассказы для книги.
– Это длинная история.
– Отлично, я никуда не спешу. А вы?
Гарик тоже не спешил. Он колебался. Странно: посторонняя женщина, а чувство такое, будто близкий человек. Так захотелось рассказать ей все, с самого начала!
– Я с детства мечтал разбогатеть, – произнес Гарик, будто это имело какое-то отношение к окуневским озерам. Но она не перебила его, а включила диктофон. – Еще даже когда совсем мелким пацаном был, уже знал, как это хреново, когда денег нет. Когда их нет, то и ничего нет. Нет игрушек, которые тебе очень хочется, которые тебе даже снятся, которые есть у других детей. Нет вкусной еды. Нет развлечений в парке. Нет нормальной одежды. У нас дома не было даже черно-белого телевизора, когда у всех были цветные. Мать работала на заводе, зарплата была небольшая, и помочь некому было: детдомовская она, ни одного родственника, кроме меня. Когда все в моем возрасте мечтали стать космонавтами и президентами, я просто хотел стать богатым. Не самое хорошее желание для ребенка, правда? Оно лишь усиливалось с каждым годом. Я рос и все больше понимал, что в этом мире человек без денег – ничтожество. Третий сорт. Изгой.
Гарик говорил долго. Она слушала. Диктофон записывал. Их прервали как раз в тот момент, когда исповедь его подошла к концу. Громкие голоса за спиной заставили обоих оглянуться. Группа туристов направлялась к озеру. Трое мужчин волокли небольшую резиновую лодку. Две женщины шли следом. Одна из них вела за руку ребенка, мальчика лет трех. Гарик и писательница встали и отодвинулись, пропуская процессию. Зеленая резиновая лодка с шумом плюхнулась на воду. Мальчишка заголосил:
– Мама, хочу плавать!
– Конечно, дорогой. Мама тебе обещала, а разве она тебя когда-нибудь обманывала? Сейчас поплывем вместе с папой на лодочке.
Гарик молча наблюдал, как один из мужчин помог женщине и ребенку забраться в лодку, залез следом и оттолкнулся от берега веслом. Ребенок радостно заверещал и засмеялся. Оставшиеся на настиле переговаривались между собой, шутили. Женщина из группы принялась снимать удаляющуюся лодку на видео, приговаривая:
– День-то какой хороший! Вчера беспрерывно лил дождь, и мы боялись, что сегодня тоже придется сидеть в гостином доме. Но нам повезло. Будто озеро захотело, чтоб мы пришли к нему, и погода наладилась. Это просто чудо!
– Надо же, как люди любят эти озера! – сказала писательница, обращаясь к Гарику. – Даже осенняя непогода их не останавливает. Что-то все-таки в них есть такое, магическое, притягательное.
Интересно, поверила она ему или нет? Может быть, решила, что он все выдумал про черного идола на дне, про волшебное место, куда его вынесло течением Потаенного озера, про светящихся существ и чудодейственный талисман? Ему почему-то было очень важно, чтобы она поверила. Ведь он рассказал ей всю правду, ничего не прибавив и не утаив. И сразу стало легче. Даже головная боль утихла, а звон в ушах доносился, будто издалека и совсем не раздражал. Гарик стоял на краю дощатого настила, подставив лицо солнечным лучам, и наслаждался ощущением жизни. Слушал мерные всплески воды под веслами, шелест камыша, потревоженного ветром, вдыхал запахи озерной воды, травы и листьев. Впервые за последнее время ему было так хорошо.
Вдруг пронзительный женский крик резанул слух. Он встрепенулся, окинул взглядом озеро, и его охватил ужас. Лодка плавала вверх дном далеко от берега, мужчина и женщина барахтались вокруг нее, то скрываясь под водой, то выныривая, и лица у них были безумные.
– Вадик! Где Вадик?! – визжала в панике мать. Отец, вдохнув глоток воздуха, нырнул снова. Компания, стоявшая на настиле, ринулась в воду. Писательница, бормоча «Боже мой!», металась вдоль берега по колено в воде. Не раздумывая, Гарик разбежался и прыгнул как можно дальше. Колючие водоросли вонзились в тело со всех сторон. Он яростно работал руками, делая широкие взмахи, и в течение минуты достиг перевернутой лодки. Нырнул под нее. В мутной воде барахтались тела туристов, заслоняя видимость. Гарик проплыл немного, тщательно осматривая заросшее спутанной растительностью дно. Где-то неподалеку было то место, где однажды он увидел черный столб. Тот был внизу, на глубине, скрытый травяным ковром. Гарик чувствовал, как монстр следит за ним из своего укрытия. Не он ли устроил так, чтобы лодка перевернулась, чтобы забрать жизнь ребенка? Ноги провалились в травяной слой, и Гарик, извиваясь, полез глубже, понимая, что обратно может не выбраться. Но уверенность в том, что ребенок находится именно там, придавала ему сил. В самом деле, вскоре он заметил его. Маленькое тельце, не подающее признаков жизни, было зажато между ветвей какой-то коряги. Вложив все силы, Гарик совершил мощный рывок и дотянулся до мальчика. Его курточка крепко зацепилась за сучок. Гарик сломал его, освободив малыша, и уже собирался подниматься на поверхность, как вдруг услышал голос внизу. Не просто голос – вой.
– Отдай его нам! Положи в дупло, и будешь жить в богатстве. Станешь самым богатым в мире! Весь мир поклонится тебе в ноги! Отдай его нам! Нам! Нам! Ты должен заплатить! Ты должен нам! Нам!
Гарик не был уверен, что действительно слышит это. Может быть, у него начались галлюцинации от недостатка кислорода. Времени почти не осталось. Он рванул вверх, вытолкнул мальчика сквозь прореху в травяном ковре (И откуда она взялась? Ведь ту, что он проделал десять лет назад, давно затянуло). Выбрался сам, встал ногами на переплетение стеблей и изо всех сил толкнул ребенка к поверхности. Расстояние было небольшим, и голова мальчика показалась над водой. Гарик успел заметить, как к нему протянулись чьи-то руки и вытащили наружу. Оставалось сделать последний рывок и выбраться самому. Но сил совсем не осталось. Перед глазами поплыли черные и красные круги и извилистые линии, будто кровавые струи текли по черному дереву. Вдруг он почувствовал, что кто-то тянет его за ноги вниз. Сверху в воду опустилось весло. Оно было так близко, что ему удалось даже задеть его пальцами. Но схватить не получилось. Он начал погружаться на дно. Возникло видение черного идола с распахнутым дуплом. Гарик не мог видеть его, он уже вообще ничего не мог видеть, но отчетливо представлял себе, как тот стоит и ждет, как шевелятся края безобразного отверстия в предвкушении лакомства. А лакомство – это он, Гарик. И через мгновение он будет проглочен.
Но все случилось иначе. Неизвестно откуда появившееся сильное течение толкнуло его в бок и понесло в сторону. Гарику показалось, что со дна донесся разъяренный рев черного идола, следящего за ускользающей добычей. Водный поток закружил Гарика, и вновь он почувствовал, будто попал в гигантский слив. Но вот опять его поднимает вверх. Или он уже умер, и все происходящее – просто агония умирающего мозга? Вскоре солнечный свет брызнул в глаза, а рот жадно вдохнул спасительный глоток воздуха. Гарика крутило на поверхности, словно соринку в водовороте, приближая к краю водоема с каждым очередным кругом. Ноги ткнулись в песок, и, выбравшись на берег, он упал, совершенно обессиленный и потрясенный. Перед ним было уже знакомое ему круглое озеро с огромным кристаллом, возвышающимся в центре полупрозрачной горой в форме цветка-восьмилистника. Отражения солнечных лучей огненными сполохами метались по острым, отполированным водой граням. Он вновь очутился в мистическом месте, только в прошлый раз над озером темнело звездное небо, а теперь сияло белое ослепительное солнце, и оттого все вокруг казалось белым. Гарик посмотрел на свои ладони, они тоже сияли – наверное, от прилипшего к ним песка, состоящего из прозрачных крупинок, отражающих солнечный свет сильнее снега. Где он? Что это за место? Откуда эта красивая музыка, ласкающая слух? И почему вдруг стало так хорошо? Куда делось бесконечное глубокое чувство вины, ноющая боль и жуткое «Мам-м– мон-н», поселившееся в его голове, казалось, навсегда. Ничего этого больше не было. И уже не будет никогда. Гарик пришел в то место, в которое мечтал попасть всю свою жизнь, хотя сам и не понима