— Сколько нам ждать? — он поежился, запахиваясь в плащ, — весенний ветер был довольно прохладным.
Иннер пожал плечами:
— Все зависит от расторопности стражи, но в любом случае не очень долго. Тебе лучше вернуться внутрь, ведь твой побег не мог остаться незамеченным, наверняка тебя уже ищут. Я позову тебя, когда вынесут тело, а там уж найду, как пройти, не попавшись никому на глаза.
— В этом нет необходимости. Посмотри на меня, только не пугайся.
Черты полуэльфа начали меняться. Лоб и щеки избороздили морщины, появился узкий клинышек черной бороды, форма глаз и носа также изменилась. Прежнего Лоэна он не напоминал ни капельки. Одно из доставшихся ему от отца умений: полуэльф не забыл свои детские ощущения и практиковался при каждом удобном случае. Пригодилось и сейчас.
— Ловкий трюк. Это многое упрощает.
Они простояли в утренней тишине порядка двух секан[16]. Потом послышались голоса. Из-за угла здания вышло несколько стражников с мешком — судя по виду, весьма тяжелым.
— Это… — начал было Лоэн.
— А кто же еще, — понял недосказанный вопрос тейнар. — Пойдем за ними.
Большинство горожан еще сладко спали, так что незаметно следить за стражниками оказалось совсем нетрудно — их было хорошо слышно даже издалека. Они по очереди волокли мешок, словно мусор, и мрачно обсуждали сбежавшего пленника и грядущее наказание за небрежность. По всему выходило, что старшего надзирателя они не особо боятся, одно слово «Ультуна» уже наполовину должно было оправдать их упущение. А вот Измиера такое оправдание вряд ли устроит, и он с ними церемониться не станет.
Это раздражало Лоэна: как бы люди ни относились к тейнарам, могли бы проявить хоть каплю уважения к погибшему. Также неприятное чувство вызывала одежда стражей — в таком плаще он впервые увидел Йорэна. Невольно он спрашивал себя, как бы вел себя друг, будь он сейчас среди них. Не может же он на службе ослушаться приказа. К тому же среди стражей, возможно, были и его приятели — стал бы он осуждать их действия? Еще во время практики Лоэну не раз доводилось лечить покалечившихся стражников вроде этих. Интересно, знай они тогда о его происхождении, донесли бы на него в Светлый Совет? Испугались бы, испытали отвращение?
Иннер хмурился.
— Почему они идут так далеко? Обычно тела преступников зарывают под первым же кустом.
Наконец стражники остановились у высокого забора и бесцеремонно бросили мешок на землю. Один из них открыл калитку, оттуда послышался лай.
«Псарни городской стражи», — похолодел Лоэн.
Двое вытряхнули тело из мешка, затащили в калитку и вскоре вышли обратно. Лай усилился, послышалось рычание. Это несколько подняло настроение стражников, они заулыбались, один, показывая за забор пальцем, что-то кричал другому, третий откровенно хохотал.
Кровь ударила в голову, пальцы сами потянулись на ту сторону, юноша рванулся вперед, готовясь обрушить мощь стихий на этих тварей, лишь казавшихся людьми…
Его удержал Иннер; сгоряча Лоэн чуть не ударил его.
— Тихо! — сказал тейнар таким голосом, что Лоэн замер, сразу растеряв весь свой пыл. — Назад в темницу захотел? Даже если разделаешься с ними, принцу помочь ты опоздал. Здесь нам делать уже нечего.
Сам Иннер был бледен, а его неестественно спокойное лицо казалось маской, под которой Лоэн чувствовал такой водоворот эмоций, что и недавняя вспышка его собственного гнева рядом с ним выглядела ничтожной. «Я даже не смогу после смерти слиться со своей стихией, если только меня не сожгут, развеяв пепел по ветру», — юноша помнил слова принца, но ему-то они казались предрассудком, суеверием, он лишь хотел оказать уважение погибшему, исполнив его последнее желание. А Иннер-то это, должно быть, воспринимает как непреложную истину. Потерять жизнь страшно, но лишиться посмертия, всякой надежды на продолжение существования после роковой черты — настоящий кошмар. Он поразился воле тейнара, сумевшего сдержать себя в этот миг. А Нилед… Перед смертью он думал не о себе, а об отце, брате, невесте. Не то что все эти высокопоставленные трусы, опасающиеся сказать Измиеру и слово поперек! Стало быть, Дети Стихий похожи на свои стихии — такие же свободные.
Выругавшись на своем языке, Иннер сплюнул в пыль и пошел прочь. Лоэн задержался еще ненадолго, его пальцы судорожно сжимали край плаща, словно желая разорвать его на куски, он шептал: «Прощай… прощай…»
Альмаро ждал их в том же зале. Поклонившись в знак приветствия, Иннер что-то сказал ему вполголоса и отошел в сторону. Магистр Темного ордена сочувственно взглянул на полуэльфа:
— Увы, но этого следовало ожидать. Таков извращенный ум Измиера. Впрочем, нет — чтобы сотворить такое, особого ума не надо. Думаю, сегодня мы поймем друг друга. Итак, Лоэн…
— Не Лоэн. Ломенар, — юный маг поднял голову: глаза его были сухи. — Лоэна больше нет. Пламя Во Тьме отныне мое имя.
Альмаро чуть улыбнулся:
— Пусть будет по-твоему. Итак, Ломенар, каков будет твой ответ? Мое предложение остается в силе.
— Я принимаю его, — голос юноши был тверд. — Я останусь с вами, но и ты не забудь о своих обещаниях. Я получу то, что мне нужно, и никто не сможет мне помешать. И лучше не стоять у меня на пути!
— Иного ответа я и не ждал, — Магистр плавно повел рукой. — Приветствую тебя в Ультуне, Ломенар! Будь нам братом и верным союзником. А уж за наградой дело не станет!
— О награде потом поговорим, прежде мне надо вернуть долг. Там, в прошлой жизни, остался кое-кто, с кем я еще не рассчитался…
Поздно ночью две темные фигуры бесшумно пересекли квартал целителей и приблизились к богато украшенному двухэтажному особняку, в котором обитал глава Гильдии Целителей. Перебравшись через кованую ограду, они разделились: один остался на крыльце у запертой входной двери, другой полез на второй этаж, где слабо светилось окно спальни.
— Надо было взять с собой уриска, — бормотал он, карабкаясь по стене. — Тот бы вмиг с засовом управился…
Конечно, выломать дверь труда бы не составило, но Аллак поднял бы крик, а Ломенару не хотелось, чтобы кто-то прибежал на шум.
Глава Гильдии Целителей мирно спал, когда его горла коснулся обнаженный кинжал. Вздрогнув, он открыл глаза.
— Кто вы? Что вам нужно? Деньги? Возьмите там, на столе, все возьмите… — залепетал толстяк.
Вместо ответа Ломенар щелкнул пальцами, на его ладони зажегся язычок пламени.
— Узнаешь меня? — тихо, но угрожающе спросил он.
— Не… не может быть!.. Лоэн, ты?.. Как ты попал сюда, мальчик?.. — лезвие у его горла шевельнулось, и Аллак, всхлипнув, умолк.
— Лоэн умер, — холодно бросил юноша. — Ты один из тех, кто убил его. Перед тобой Ломенар, и у Ломенара рука не дрогнет.
— Нет! Нет! — у целителя прорезался голос. — Я ни при чем! Это все Измиер! Он заставил меня! Я ни при чем!
Ломенар, не убирая лезвие от горла, другой рукой коснулся груди Аллака. Ему еще ни разу не приходилось использовать целительский дар во вред, он даже не знал, возможно ли это. Но сейчас он был по-настоящему зол и действовал интуитивно. Ему удалось немного сбить жизненные потоки главы целителей с их привычного русла; сердце врага забилось неровно, и, судя по бледности Аллака, тому было больно. И уж конечно, страшно. Впрочем, Ломенар понимал, что даже удерживать потоки в их нынешнем состоянии он долго не сможет, а прервать таким образом жизнь человека казалось и вовсе невероятным. Настроить больное тело на правильную работу было гораздо проще, чем изменить ход вещей, заложенный самой природой.
Но Аллак этого не знал и дрожал все сильнее, пока ночной гость сжимал его сердце в невидимых тисках.
— Это можно оправдать приказом? — сквозь зубы прошипел Ломенар. — Ты позволил умереть человеку в таких вот мучениях! Это можно оправдать?! — он чуть повысил голос.
Тут его силы иссякли, и он убрал руку. Аллак сразу задышал глубоко и облегченно.
— Встань, жирная мразь. Я не желаю тебя слушать. Что касается Измиера, его очередь еще придет.
Целитель с трудом поднялся, сделал шаг, споткнувшись, навалился на юношу и вдруг с неожиданной для него ловкостью оттолкнул. Бросившись к окну, распахнул его и, на миг задержавшись на подоконнике, неуклюже прыгнул вниз. На удивление, он не пострадал при падении и почти сразу с кряхтением встал.
— Иннер, держи его! — крикнул Ломенар, бросаясь следом. Бесшумно спрыгнув на траву, он увидел, как тейнар, появившийся из-за угла, медленно надвигается на целителя, распахнув крылья. При тусклом свете фонарей зрелище было пугающим, даже Ломенару стало не по себе. Иннер казался огромным и напоминал демона, воплощение самых мрачных суеверий. В правой руке он сжимал кинжал, но это не имело значения: он сам был опаснее любого оружия. Аллак, видимо, думал так же. Он бормотал что-то вроде «сгинь, порождение Талха», отступая на трясущихся от ужаса ногах.
Наконец он провизжал:
— Убирайся!.. — и перестал пятиться, вероятно, вспомнив, что владеет магией. Вот только тейнару призвать на помощь силу ветра было гораздо проще и быстрее. Пока Аллак соображал, к какой из стихий обратиться, пока тянулся к нитям, Иннер взмахнул кистью руки. Ломенар, стоя в шаге за спиной тейнара, не ощутил ни малейшего дуновения, словно он смотрел на вмиг разбушевавшуюся стихию через стекло. Воздух ударил главу целителей мощной волной, попутно обрывая листья с ближайших деревьев, Аллака приподняло над землей и швырнуло назад, ударив о стенку колодца в углу двора. С криком ужаса толстяк перевалился через край и рухнул вниз. Раздался всплеск, и все затихло.
На миг Ломенар испытал нечто вроде сочувствия, однако тут же прогнал эти мысли: человек, который сам ни во что не ставил чужую жизнь, был недостоин жалости.
— Спасибо, Иннер, — его голос был спокоен. — Теперь уходим.
Альмаро сдержал слово, оказав через тейнара помощь Ломенару, теперь настало время ответить ему тем же. Полуэльфа ждала Ультуна.