амдар же может повелевать теплом и светом даже через каменную стену. Однако камень кольца не пускал ее — позволял лишь увидеть, почувствовать, что у него внутри, но дотянуться, взять не выходило. У Эльдалин даже слезы на глаза навернулись от бессилия: жизнь Ломенара была у нее под рукой, у самых пальцев, но амдари, сам свет во плоти, никак не могла до нее добраться.
Рука Этайна опустилась на ее плечо.
— Не плачь, девочка. Он жив, и я еще не сдался.
— Кто ты, Этайн? Откуда знаешь про орианы амдарских правителей? Как почувствовал жизнь в этом кольце, ведь в тебе нет амдарской крови?
— Я всего лишь старый маг, принцесса. Просто старый человек, повидавший многое на своем веку. Ну, еще у меня есть полезные вещи, вроде Эарримы, моего зеркала. А энергию в кольце Ломенара я почувствовал благодаря Алой Сфере. Она позволяет любому человеку, даже несведущему в магии, обрести силу всех Детей Стихий, а сила эта отличается от человеческой магии. Маг может извлечь любую стихию с изнанки этого мира, дотянувшись до нее с помощью нитей. Дитя Стихий нитей не видит, да и на изнанку ему не проникнуть, к тому же владеет оно лишь одной, своей стихией; зато оно способно управлять проявлением этой стихии здесь, не с изнанки, к тому же в совершенстве. Маг может разжечь костер, не касаясь веток, но и потушить таким же образом он сможет лишь этот костер. Чтобы загасить лесной пожар, ему пришлось бы вызвать ливень; над самим огнем, возникшим без его участия, он не властен. Фейры же просто прикажут огню погаснуть — любому огню, горящему здесь. Маг может засыпать реку песком, заставив ее изменить свое русло, морианы при желании просто обратят воды этой реки вспять. Маг может зажечь свет, вызвав его с той стороны, но ты права, человеку не дотянуться до твоей жизненной энергии, он не сможет остановить ее поток, убив тебя, как не сможет влить свою жизненную силу в больного, вылечив его. А с помощью Сферы все это возможно. Вот почему она так опасна, и Винде, скорее всего, спас немало жизней, притащив ее сюда.
— Но если ты маг и так много знаешь, почему ты не в Светлом Совете?
— Это долгая история, принцесса. Когда-то, очень давно, маги в Арденне были свободны и никому не подчинялись. Впрочем, лезть во власть они тоже не пытались, их и так окружали почет и уважение, ведь многие из них старались быть полезными людям, лишенным магического дара, оказывать им покровительство. Потом Эдельгрин, маг и советник тогдашнего арденнского короля, основал Академию Магии, и все, кто обладал достаточными способностями, получили возможность учиться магии и служить своей стране. После долгой войны с Сехавией был создан Хиалу Териа, Треугольник самых могущественных магов того времени. Он следил за тем, чтобы маги не злоупотребляли своим даром, но сам по-прежнему никому не подчинялся. Эта традиция продолжалась несколько столетий; если кто-то из магов погибал или покидал Треугольник в силу возраста (ведь даже маги не живут вечно), на его место приходил другой, сильный и пользующийся доверием правителя. Но позже произошло несколько событий, заставивших людей бояться магии, считать ее опасной. По одной из версий, причиной гибели Эммеры, прекрасного амдарского острова, был человек с магическим даром, захотевший невозможного. В те времена в Арденне появился Светлый Совет, при котором свободе магов пришел конец. Когда-то маги могли учить друг друга, ведь магия процветала задолго до появления Академии, теперь же заниматься магическим искусством без диплома и одобрения Светлого Совета стало незаконно. А около ста лет назад вновь случилась катастрофа. На этот раз маги были ни при чем, но люди, и без того уже относившиеся к ним с подозрением, конечно, во всем винили их. Морские пути были закрыты, Арденна уже не чувствовала былой силы и опасалась внешних врагов, короли постоянно свергали друг друга и везде видели угрозу. Дошло до того, что последний Треугольник магов, в который на тот момент входили Вэллетрейн, Филлистайн и Руанер Морлин, был обвинен в заговоре против королевской власти и распущен. Новый король побоялся, что внутренние раздоры ослабят страну еще больше, сделав ее легкой добычей, поэтому не стал восстанавливать Треугольник.
— Погоди, ты ведь сказал, что Треугольник не подчинялся королю. Тогда как же король смог распустить его? Неужели маги не выступили против подобной несправедливости? — не понимала Эльдалин.
Этайн печально улыбнулся:
— Мы просто решили, что сопротивляться и начинать войну — это только лишний раз доказать, что люди правы, опасаясь нас, поэтому и не стали спорить. Да, принцесса, я сказал «мы». Я Вэллетрейн Видящий, один из магов последнего Треугольника, потому я и владею Эарримой. Я не желал в этом участвовать, скрывшись здесь, в лесу. Руанер Морлин, напротив, решил держаться поближе к Академии, чтобы лично уделять внимание особо одаренным ученикам. С тех пор он был известен как ректор Рунар, от него я узнавал все важные новости из Виарена: о появлении в Светлом Совете Измиера, о таинственном Альмаро. И про Ломенара я тоже впервые услышал от него. Потом я следил за ними всеми через зеркало. Ну а Филлистайн, как и мне, хотелось покоя, только удаляться от людей совсем она не решилась, поселившись в одной из близлежащих деревень под видом знахарки.
— Филлит! О ней рассказывал Ломенар! — догадалась Эльдалин.
— Все верно, — кивнул с улыбкой Этайн.
Дверь в комнату скрипнула, медленно открываясь, и амдари резко обернулась, но из щели всего лишь показалась голова пса. Дан тихонько заскулил.
— Проголодался? — Этайн поднялся. — Сейчас покормлю. Да и нам пора завтракать. Иди, буди подругу.
Глава 12. Артан и Виарена
Мимо окон дома твоего
Суждено пройти.
Лег чертой заветной твой порог
На моем пути.
Сколько раз во сне ты звал меня,
Сколько — наяву…
Ты уже не верил, что приду.
Зря.
— Проснись, — кто-то тронул ее за плечо. Айнери дернулась и, мгновенно развернувшись, потянулась за клинками у изголовья. Ее схватили за руки:
— Тише!
— Этайн? Прости, — выдохнула Айнери и сразу успокоилась.
Спросонья ей показалось, что она в своем домике, где к незваным гостям она не привыкла. Давно ей не снились люди в капюшонах, когда-то пришедшие за ней, а вот после недавнего нападения с участием одного из них эти сны вернулись.
Вчера ее разбудила Эльдалин, и Айнери отнеслась к этому более мирно — привыкла к эльфийке все-таки, но все равно в первый миг подскочила с колотящимся сердцем. Ладно хоть убить подругу не попыталась.
Хорошо, что в ее жизни нет мужчины, вот так обнял бы среди ночи… Хотя, может, в таком случае ей было бы спокойнее. Айнери устала во всем полагаться на себя одну. Приятно чувствовать себя самостоятельной, но, как любой девушке, ей хотелось знать, что рядом есть кто-то, способный помочь в случае чего. Не так, как дядюшка Смаль или Этайн, а чтобы всегда был рядом, мог обнять, дать почувствовать себя защищенной, ощутить, что не нужно постоянно оглядываться, что кто-то может за тобой присмотреть. Она вздохнула.
На соседней кровати зашевелилась, просыпаясь, Эльдалин.
— Вставай, Айнери, — Этайн был уже у двери. — Я только что видел Йорэна в зеркале. Повезло, что я всегда встаю с восходом, но он, похоже, выехал еще затемно, так что нужно спешить. Отсюда до дороги доли три, а от города до места, где мы встретились, можно за четыре доехать, и я не могу точно сказать, сколько он уже в пути. Давай собирайся, я пока пойду лошадей подготовлю.
Быстро двигаться по лесу не получалось: приходилось постоянно смотреть под ноги, высматривая ямы и коряги, а в иных местах и вовсе идти пешком. Когда наконец они достигли дороги, Этайн сказал:
— Я подожду здесь, а ты поезжай вперед в сторону Гермина. Вполне возможно, что Йорэн уже тут проехал. Ищи высокого темноволосого юношу, вероятно в одежде королевского гвардейца — я не смог разглядеть точнее.
Путников на дороге по-прежнему было немного, и, к счастью, мало кто из них мог оказаться Йорэном. Одни направлялись навстречу, другие в ту же сторону, что и она, но пешком, один старик ехал на осле. Айнери обогнала компанию из трех молодых всадников, пристально вглядываясь в их лица. Мог ли Йорэн найти себе попутчиков в дороге? Но эти, похоже, давно друг друга знали, не знакомых же он встретил, в самом-то деле.
Один из парней улыбнулся ей, и она отвернулась, пустив лошадь в галоп, не дожидаясь, пока он с ней заговорит. Сейчас было не до знакомств.
Вскоре она догнала одинокого всадника, сосредоточенно глядящего перед собой.
— Йорэн?
Он обернулся, удивленно приподняв брови, затем нахмурился, будто пытаясь ее припомнить.
— Мы знакомы?
Айнери представляла его совсем не так. У него были синие глаза, что необычно сочеталось с длинными темными волосами, перевязанными алой лентой. Вроде бы она видела его среди свиты принца тогда в зеркале… или нет. Трудно сказать.
— Меня зовут Айнери, это я отправила тебя сюда. Дядюшка Смаль, трактирщик, должен был передать тебе мои слова.
— Где он? Где Лоэн?!
— Я отведу тебя. Нам нужна твоя помощь, Йорэн.
— Вам?
— Я все объясню потом.
Она направила лошадь обратно, и он поехал рядом. Оба молчали: Айнери было что рассказать, но она не знала, с чего начать, а Йорэн поглядывал на нее с недоверием, видно, пытаясь понять, чего от нее ожидать. Когда они добрались до места, где ждал Этайн, и тот вышел навстречу, Йорэн и вовсе остановился, не подъезжая близко.
Этайн также остановился, теперь их разделяла дюжина шагов. Взгляд Йорэна стал еще более настороженным.
— Кто вы такие и откуда знаете Лоэна? — ответил он на вежливое приветствие Этайна.
По его тону было ясно: он не двинется дальше, пока не получит ответы на вопросы. Однако за меч пока не хватался — его осторожность не была страхом, и он не проявлял явной враждебности к незнакомцам. Айнери это понравилось, поэтому она ответила сама: