Сверху посыпались крошки земли, Береговой резко задрал голову, пытаясь понять, что происходит.
— Там Софья одна, — тихо сказал он. — Я очень надеюсь, что это Лашников вернулся.
Вслед за этими словами над краем появилась голова одного из бойцов, он быстро сбросил вниз буксировочный подъёмник, потом перемахнул через край и стал скачкообразными движениями спускаться к людям в воде.
— Первым командира вытаскивай! — гаркнул Малинин, пытаясь закрепить трос на теле Севы. — Тяните, мужики, может, успеете откачать.
Егор провожал глазами безвольно висящее тело командира спецназа, потом настала его очередь, и он, чувствуя давление ремней, вскоре очутился наверху. Вокруг была куча народу, все бегали, суетились, спешно реанимировали Севу, Малинина потащили к патрульному катеру, потому что сведённые судорогой ноги совсем отказывались слушаться. Егор на секунду прикрыл глаза, потом огляделся и, поймав взгляд отрешённо стоявшей чуть поодаль Софьи, слабо улыбнулся и одними губами прошептал:
— Спасибо.
Глава 12
Больница жила в своём обычном, суетном ритме: по коридорам бегали сестрички, санитарки недовольно возили швабрами по идеально чистым полам, врачи вполголоса переговаривались, пили кофе в ординаторской, готовились к операциям, а в палатах плавало спокойствие «тихого часа», пациенты спали или читали сводки новостей и книги. Вскоре настал час посещений, и в открытые парадные двери поплыли редкие струйки родственников и друзей пациентов. Соня зашла в просторный холл, осмотрелась, поискала глазами указатель с нужным отделением и стала подниматься по лестнице. Пройдя два пролёта, она остановилась, чтобы понять куда двигаться дальше, но вдруг краем глаза заметила знакомую фигуру в дальнем конце больничного коридора. Софья на секунду замерла, потом стала спешно набирать сообщение Унге и Нерею, а сама быстро пошла в ту сторону, где как ей показалось, она заметила Варю. Добежав до конца длинного холла, она свернула в следующую кишку прохода и здесь растерялась, потому что уткнулась в запасной выход, где узкая лесенка вела вниз. Заканчивалась же она покосившимся крылечком с выбитыми досками пола и продырявленным от времени железным навесом.
Софья удивлённо оглянулась, потому что не знала, что за современным зданием больницы притаился старый парк. Здесь было очень спокойно, перекрестье дорог плавало в дрожащих тенях деревьев, солнечный свет проникал сквозь густую крону, и маленькие золотые пятнышки скакали по полянкам. Она вышла из сени крыльца, прошлась по дорожкам, но вглубь решила не заходить и держаться в зоне видимости больницы: Софье с лихвой хватало приключений.
— Добрый день, — вдруг услышала она густой рокочущий бас.
Она оглянулась и увидела мужчину с худым измождённым лицом, на его почти истлевшем от болезни теле мешком висела больничная одежда, ноги в стоптанных туфлях беспокойно шарили по песку дорожки, и он, держась за поясницу, печально брёл в сторону Сони.
— Здравствуйте, — отозвалась Софья.
— Гуляете? — спросил мужчина, остановившись неподалёку.
— Да. Не знала, что здесь есть парк.
— Он давний. В прежние времена, это был вход в священный лес. Но потом лес вырубили, поставили дома, и остался только этот пятачок старых деревьев.
— Почему лес был священным?
— Потому что здесь жила смерть, — мужчина обнажил в ухмылке ряд пожелтевших зубов.
— А, — Соне, которой и так было не по себе, сейчас стало совсем страшно.
— Вас пугают разговоры о смерти?
— Вы меня простите, но я тороплюсь, — Софья начала отступать к входу в больницу. — Поправляйтесь!
Развернувшись, она быстро пошла к крыльцу и тяжело вздохнула, потому что продолжать этот странный разговор ей совсем не хотелось. Но вдруг мужчина заговорил снова, и Софья невольно остановилась.
— Спасибо, вертушка.
Соня несколько секунд стояла словно в оцепенении, она не могла двинуться с места. Ей показалось, что воздух стал хрустким, солнце мертвенно-бледным, а трава вдруг подёрнулась тленом. «Вертушкой» называла её бабушка. Это было прозвище из далёкого детства, но если в большинстве случаев дети вспоминают этот период с теплотой, то для Софьи это было страшное время. Именно тогда она потеряла родителей и целый год жила с бабушкой, пока маленькую Соню не забрала мамина подруга к себе насовсем. И только тогда для ребёнка закончился страшный период, остались только ночные кошмары, нервный плач и долгие беседы с психологом.
Бабушка Сони была высокообразованным человеком, имела даже профессорское звание и научные степени в области филологии, была состоятельной особой и при всём этом отчаянно скучала. Женщине всё давалось легко, её тяготила обыденная рутина жизни, и она всё время искала новые развлечения. И однажды случилось так, что знакомая предложила бабушке Сони вступить в ковен ведьм. С этого момента у профессора филологии в жизни всё поменялось, она нашла свой путь, а окружающие люди просто перестали для неё существовать. Она словно провалилась из одной жизни в другую и всё время с бешенным блеском в глазах постигала новую для себя науку. Обременение в виде внучки расценивала лишь как досадную неприятность, и Соня большую часть времени была предоставлена самой себя. Но это было лучшее время, потому что когда женщина вспоминала о девочке, то той приходилось нелегко, она была вынуждена постигать азы чёрной магии, коей бабушка была одержима. Тогда и появилось прозвище «вертушка», потому что Соня всеми правдами и неправдами пыталась откреститься от рассматривания трупов на картинках, от страшных зрелищ кладбищенских ночных пейзажей и от бесконечного заучивания заговоров.
— Что вы сказали? — Соня вынырнула из тёмной толщи воспоминаний и посмотрела на мужчину, выжидательно стоящего напротив неё.
— Я сказал спасибо.
— Нет. Вертушкой меня называла только бабушка. Об этом никто не знал, — еле слышно отозвалась Соня.
— Не только бабушка, но ещё и вы, — мужчина пожал худыми плечами. — Поговорим?
— Кто вы? — вместо ответа произнесла Соня.
— Гораздо важнее кто теперь вы. Согласившись на подселение, вы покинули тихую гавань одиночества, теперь ваши секреты, это и мои секреты.
— Так это вы? — у Сони нехорошо засосало под ложечкой. — Как вы меня нашли?
— Это самое простое, — махнул рукой мужчина.
— Я видела здесь Варвару, — спохватилась Соня. — Можно как-нибудь найти её? Я вызвала подмогу.
— Нет, это был всего лишь мираж. Мне нужно было с вами поговорить в тихом месте.
— Зачем? — Соня занервничала. Общение это было малоприятным, да и с минуты на минуту должны были приехать Нерей с Унге.
— Соня, вы в большой опасности. Ямы не любят, когда кто-то наступает им на хвост, а вы сейчас разворошили некоторую часть этого гнезда, — мужчина печально улыбнулся. — Я знаю это как никто, когда-то я пытался вытащить из этой сети свою любимую.
— И как? — проговорила Софья. — Получилось?
— Нет. И её загубил, — он судорожно вздохнул, — и себя. А вас мне жалко. Умрёте молодой.
— Ну что же вы так категоричны? — Соня нервно дёрнулась.
— Ладно, пустое всё это, — неожиданно мужчина махнул рукой и печально вздохнул. — Свою голову к вашим плечам я прикрутить не смогу, учитесь на собственных ошибках. Я просто хотел сказать, что следствие не видит очевидных вещей. Вам просто необходимо вернуться к первоисточнику.
— Не совсем понимаю, — Софья нахмурилась и чуть повела плечами. Ей показалось, что на улице стало резко холодно.
Вдруг за спиной у Софьи стало шумно, за закрытой дверью послышался грохот шагов, и она услышала, как Нерей громко выкрикивает её имя. Перед глазами повисла странная дымка, пространство стало ватным, звуки доносились словно через толстый слой ваты, и странная сила приподняла её над землёй.
— Я летаю? — еле слышно спросила она.
— Долеталась уже, — буркнул кто-то в ответ и свет померк.
Когда Нерей и Береговой выбежали во двор больницы, то увидели на извилистой парковой дорожке распростёртую фигуру Сони. Она лежала ничком, подобрав под себя ноги и уткнувшись лицом в мелкую гравийную крошку.
— Твою налево, как они мне все надоели, — зло плюнул обычно сдержанный Нерей и кинулся к Соне.
— И не говори, — стараясь не отставать, проговорил Юра. — Может, её к стулу привязать?
— Не смешно, — огрызнулся Илья, присел возле Софьи и привычным жестом прислонил пальцы к шее. — Жива! — выдохнул он.
— «Скорую» вызвать? — спросил Юра.
Илья медленно перевёл взгляд на Берегового, потом на здание больницы и снова глянул на оперативника.
— Да, Юра, вызови «скорую» в больницу. Может, они хоть тебя в психоневрологический диспансер отвезут.
— Ой, да. Чего-то я не в себе.
— Вот и я о том, — Илья аккуратно повернул голову Софьи, подвёл руку под затылок и подхватил под колени.
— Может лучше я? — спросил Береговой.
— Справлюсь, — явно с трудом вставая, проговорил Нерей. — Иди двери открывай.
Соня пришла в себя уже в палате, она обвела мутным взглядом свежевыкрашенные жёлтые стены, покосилась на сидящую рядом Унге и осипшим голосом спросила:
— Что случилось?
— Ты нас вызвала, сказала, что видела Варвару, — Алас подсела поближе. — А когда Илья с Юрой приехали, то увидели тебя лежащей без сознания на дорожке в парке.
— Ничего не помню, — Соня попыталась сесть, но почувствовала сильную слабость и упала обратно на подушку.
— Не шевелись. Врачи сказали, что у тебя либо переутомление, либо сильный стресс. Ребята пошли по камерам смотреть, куда могла пойти Мечина и попытаться понять, что случилось с тобой.
— Первоисточник, — еле слышно сказала Соня и посмотрела на Унге. — Мне очень нужно поговорить с Егором.
Утро следующего дня Малинин и Береговой встретили уже на вокзале. Сразу же после того, что ему сказала Софья, Егор терпеливо выслушал наставления врачей, позвонил Юре, приказал купить два билета на поезд, и через час они уже ехали в сторону колонии строгого режима.