Красуцкий сделал большой глоток, горячая жидкость водопадом пролилась внутрь, разбудила уставшие от тюремной еды рецепторы, и мужчина блаженно улыбнулся. Но через мгновение он почувствовал толчок боли в районе желудка, нахмурился, потому что стало подводить зрение, и посмотрел на внимательно наблюдавшего за ним Малинина.
— Что? Не нравится, как здесь готовят кофе? — жёстко спросил Егор. — Так не вопрос, попросим сварить новый, только уже с антидотом. А в этой чашки, та дрянь, на которой ты держал свою жену, которую свежевал перед этим. Так что умирать ты будешь долго и мучительно. Поэтому в твоих интересах всё рассказать побыстрее.
— Вы не имеете права, — севшим голосом проговорил Красуцкий.
— Юра, вот скажи мне, — Егор досадливо стукнул по столу, — почему каждый раз они все твердят о каких-то правах. То есть им можно измываться как угодно, можно резать невинных, убивать, а как что не по закону в их сторону, сразу вспоминают о правах, — Малинин посмотрел на Красуцкого и жёстко произнёс: — Твои права написаны на надгробьях твоих жертв. У тебя мало времени, чтобы мне всё рассказать, так что предлагаю начинать.
— У меня нет с ней связи. Мне необходимо приехать на место, у меня есть способ как связаться, — Красуцкий потянул ворот робы, освобождая шею. — Если бы я приехал в Карельск, то должен был бы подать весть.
— Детали. Как подать весть? — Малинин поставил телефон в режим видеозаписи. — Анатолий Викторович, ближе к сути.
— По приезде я должен был подать объявление в местную социальную группу «Подслушано в Карельске», — Красуцкий часто задышал и пролепетал слабым голосом. — Что-то мне совсем плохо. Вы понимаете, что я могу умереть и тогда вам точно никто не поможет.
— Ну что делать, — развёл руками Егор, — значит, будем как-то сами справляться.
— Егор Николаевич, вы же разумный человек. Дайте мне антидот, последствия этого яда могут быть очень разрушительны для моего организма. А я, как видите, и так не блещу здоровьем, — частил словами Красуцкий.
— Раньше надо было думать. И если вы так печётесь о своём здоровье, то быстрее говорите нужную нам информацию.
— Моя свояченица Ася была гарантом нашей сделки. Она вышла замуж за одного из ям, это был брак по расчёту, потому что нам нужно было подобраться к ним. Без них не получится активировать гиперкуб, а Марго никак не могла успокоиться, и мы придумали следующую уловку. Ну и конечно, смогли даже очень неплохо приумножить свои средства.
— Меньше лирики и больше конкретики, — обрезал пространный рассказ заключённого Малинин.
— Я должен подать платное объявление о том, что оказываю услуги ландшафтного дизайна в стиле рококо.
— Почему именно рококо? — невольно изумился Береговой.
— Потому что в Карельске явно найдётся очень мало ценителей такого вида оформления своих дачных участков, — объяснил Красуцкий.
— А зачем так сложно всё?
Анатолий Викторович помолчал, кадык мужчины нервно дёрнулся, он сжал кулаки и тихо произнёс:
— Я планировал побег, для себя и для Марго. Мы думали, что сможем всё устроить, но никак не получалось.
— Да, неудача за неудачей. Какая-то чёрная полоса у вас в жизни, наверное, карму себе как-то подпортили, — язвительно заметил Егор. — Хорошо, вышли бы вы на эту Асю, и что дальше?
— Мы с ямами друг другу необходимы. Я хочу активировать гиперкуб, они хотят возродить своё величие.
— Красуцкий, у меня голова уже трещит от этого словоблудия. Конкретику наведите.
— Дайте мне просто увидеть Марго, и я всё расскажу. Я больше не могу не видеть её, — сломанным, плачущим голосом проговорил заключённый. — Хотя бы ненадолго.
— Ну я не могу сейчас взмахнуть волшебной палочкой и доставить её сюда, — вспылил Малинин. — Вы, вообще, не соображаете, что ли? Вы помереть можете в любую минуту.
— А может, это и правильно, — плечи мужчины вдруг сломались вперёд, губы сложились в горькую складку, и он повалился лицом на стол.
Малинин с Береговым переглянулись, резко подняли Красуцкого за плечи и усадили обратно на стул. Красуцкий же сидел и с откровенной издёвкой ухмылялся.
— Вы думали я поверю в эту туфту про яд? Стыдно как-то, думать, что я, почти дипломированный врач, не распознаю обманку. Я ведь не получил диплом не только потому, что был разболтан или глуп. Отнюдь, просто я понял своё призвание ещё тогда и также подумал о том, что если я получу полное образование и диплом, то вопросов ко мне будет больше. А мне это было ненужно, гораздо легче скрываться за личиной неудачника. Так что мои требования остаются прежними. И к кофе теперь можете принести мне бутерброд, — Красуцкий помолчал. — Только не нужно сыпать его сверху толченым стеклом. Я нужен вам живой и невредимый.
Малинин уже минут пятнадцать слушал как его по телефону поливает самыми отборными помоями Касаткин. Генерал-майор орал самозабвенно и с чувством и вскоре Малинину начало казаться, что, исходя из речей начальства, Егор Николаевич совсем задарма ест казённые харчи и в следствии его держат из какой-то христианской милости и никак иначе.
— Андрей Михайлович, а можно всю конструктивную критику я выслушаю чуть позже?
— Малинин, ты совсем умом повредился? Ты хочешь вынуть из строгой колонии маньяка и выпустить его на свободу?
— Всё не совсем так, — Егор устало потёр лицо, — и как бы странно это не звучало, без его помощи нам не расковырять проход в земле и не найти этих придурков. Красуцкий ни на минуту не останется один.
— Егор, ты знаешь, я уже жалею, что так яростно отстаивал твою кандидатуру, — устало выдохнул Касаткин, — Короче, добро у тебя есть. Если ты упустишь Красуцкого, то сядешь вместо него. Ты меня понял?
— Отчётливо, — сказал Малинин.
Через час после этого разговора с территории колонии выехала машина в которой сидели Малинин, Береговой и Красуцкий. Они сразу взяли направление в сторону Северной столицы, чтобы оттуда поехать к месту, где когда-то стояла усадьба Красуцкого, а теперь просто лежали сгоревшие руины.
Глава 13
Дорога до Никольска вилась плотной асфальтовой полосой, Малинин вёл машину практически на автомате, всё время мыслями возвращаясь к событиям почти годичной давности. Егор чувствовал внутренний надрыв и вместе с тем застой — он никак не мог выпутаться из этой паутины дел, связанных с мистическим народцем яма. Ему уже давно казалось, что он стоит на краю пропасти, откуда веет холодным смрадом и словно кто-то зовёт его, а полковник никак не решается заглянуть через край.
— Через минут сорок на месте будем, — буркнул Береговой, всё время брезгливо отодвигаясь от сидящего рядом заключённого. — Вот нельзя было этого упыря как-то по-другому отправить. Например, бандеролью.
— Молодой человек, а вы не пробовали сменить место работы и пойти, скажем в стендап? — не отрывая взгляд от вида из окна, проговорил Анатолий Викторович.
— А в зубы? — покосился на него Береговой.
— Н-да, с такими манерами оставайтесь на прежнем месте, — тихо добавил Красуцкий. — Больше пользы будет.
В этот момент внедорожник Малинина снизил скорость перед поворотом на Никольск, и буквально через секунду лобовое стекло сломала пуля. Маленький свинцовый комок яростно разбросал осколки, продавил лобную кость Красуцкого и осел внутри черепной коробки, навсегда забрав у этого человека жизнь.
Егор резко крутанул рулём, остановился у обочины, взметнув облако придорожной пыли, и вывалился из машины. Юра же просочился между креслами, как смог укрылся за водительским местом и только тянул вверх руку, чтобы проверить жив ли ещё главный козырь в расследовании. Но кровоток Красуцкого остановился несколько секунд назад, его голова изнутри была разорвана, и всё знания и мерзкие подробности своей жизни Анатолий Викторович унёс с собой в жерло ада, куда теперь совершенно точно направлялась его душа.
— Юра, ты как? — Малинин отполз за машину и пытался оценить откуда был произведён выстрел.
— Я норм, Красуцкий умер.
— Наших вызывай. Никого больше, только наша команда, — взгляд Малинина нервно бродил по заштрихованному редкими лесными посадками пространству. — Из-за деревьев стреляли. И, судя по всему, сверху.
— Откуда здесь сверху-то целиться?! — Юра открыл свою дверь и быстро перебрался к Малинину. — Ничего подходящего не могу вспомнить, если только с дерева. Так что я пошёл, — оперативник расчехлил кобуру. — Здесь только несколько деревьев, где снайпер более-менее может устроиться.
— Юра, нет, — чётко сказал Малинин. — Мы здесь как на ладони. Если ты сейчас выползешь, то тебя могут зацепить.
— Уйдёт. Блин, Егор Николаевич, задело вас. — Юра кивком показала на плечо Малинина, откуда из разорванной ткани текла кровь.
— Ох, ё, — Малинин прощупал здоровой рукой поражённое место и покривился, — а я и не заметил.
Впереди на дороге показалась машина, она чуть притормозила, когда водитель увидел припаркованный внедорожник с открытыми дверцами, проехала немного вперёд и остановилась. Присматриваясь, с пассажирского места вышел Лашников и, обойдя автомобиль, проговорил:
— Егор Николаевич, а что вы здесь делаете?
— Игорь, быстро за машину! — гаркнул Малинин. — Работает снайпер. Я ранен, заключённый, которого мы конвоировали, убит.
В этот момент из-за руля вышел паренёк, он успел глянуть на Малинина, улыбнулся и в следующую секунду повалился на асфальт с дыркой в области сердца. Лашников выскочил из своего укрытия, подхватил парнишку подмышки и поволок безвольное тело, оставляющее длинный кровавый след. Юра Береговой, громко выругавшись, кубарем скатился в небольшую придорожную канавку, не поднимая головы, ужом уполз в лес и ринулся, не разбирая дороги, в ту сторону, откуда предположительно производились выстрелы. Впереди Юра услышал шум, он даже успел увидеть спину высокого мужчины и навести пистолет, но преследуемый филигранно уходил от погони и положенные подряд три пули так и не достигли цели. Тяжело дыша, Юра прыгнул через небольшой ров, неудачно приземлился, пропоров насквозь голень, и упал плашмя. Перед глазами заплясали красные пятна, от боли Береговой почти ничего не видел вокруг, рваная штанина быстро набухала кровью, как вдруг краем глаза он заметил движение впереди. Юра поднял глаза и увидел, что прямо на него движется Сапонин. Он двигался спокойно и уверенно, как будто точно знал, что Береговому осталось жить несколько секунд, Сапонин был уже на расстоянии шага, спокойно выбил из руки Юры пистолет и уже занёс нож, чтобы окончательно расправиться с оперативником, как позади Берегового послышался треск веток. Сапонин поднял голову, увидел бегущего Лашникова, но даже не прекратил своего занятия, но в тот момент, когда клинок должен был впиться в шею Юры, прогремел выстрел, и Сапонин с некоторым удивлением на лице повалился в мягкую лесную подстилку, дёрнулся и застыл. Ветер скорбно замолчал, ели перестали стучать ветвями, и сверху опустилась тишина.