— Похоже, мы кому-то очень любимую мозоль прищемили, — Илья заглушил мотор и поманил Унге наружу. При этом он вынул из кармана свой телефон и положил его в бардачок, показывая девушке, чтобы она сделала то же самое. — Дальше пешком, дворами выйдем. Я выиграл нам полтора часа, нужно успеть добраться до яхт-клуба и посмотреть что там, — проговорил он, быстро увлекая за собой Унге в арку напротив.
— Илья, я очень переживаю за Соню, — еле поспевая за Нереем, сказала Унге.
— Я сейчас позвоню приятелю, попрошу, чтобы он разузнал подробности, — Нерей привычно хлопнул себя по карману, где обычно лежал мобильник, — Чуть позже.
— Ты думаешь, я уже не звонила коллегам? Никто ничего не знает, по сводкам она в СИЗО, но вчера её выпустили. Какая-то путаница.
Илья с Унге пересекли ещё несколько улиц, углубились в небольшой пролесок, отделявший ворота яхт-клуба от основной дороги, и уже готовы были зайти на территорию, как в одной из припаркованных машин открылась дверь, и оттуда показалось лицо Берегового.
— Прыгайте назад, — быстро сказал он.
Нерей с Унге переглянулись, залезли в автомобиль, и Ласточкин, сидевший за рулём, ни слова не говоря, повернул на грунтовку, идущую параллельно заливу, и поехал вперёд. В прорехи густой поросли леса иногда проглядывала веселящаяся в лучах солнца вода, мелькали песчаные береговые отмели.
— Куда мы едем? — наконец спросил Нерей, когда они отъехали довольно далеко, — Мне скоро нужно явиться к новому следователю, который теперь ведёт дело. И не только мне.
— Скоро, — кратко ответил Юра, и в подтверждение его словам Ласточкин свернул с дороги и, проехав по небольшой полянке, нырнул под сень деревьев, где и остановился.
Нерей и Унге вышли из машины, проследовали в стоящий неподалёку небольшой домишко и остановились на пороге в полном изумлении. За столом посреди комнаты сидел живой и абсолютно невредимый Малинин, пропавшая Варя, но самым невероятным было то, что здесь же был и Лашников.
— Ты это тоже видишь? — на всякий случай уточнила Унге у Нерея.
— Егор Николаевич, что здесь происходит? — спросил Нерей.
— То, что наш совместный спектакль удался, — ответил Малинин. — И как я и говорил, мы начали свою охоту, и на приманку попалась крупная рыба, но пока не самая главная. Хотя дайте срок, и организатор всего этого безумия появится.
— А можно ещё раз и поподробнее. А то я в одной комнате вижу, по крайней мере, двух подозреваемых, которых обвиняют в тяжких преступлениях.
— Можно. Всё можно и даже нужно, — Малинин протянул Нерею руку. — Но ты можешь быть уверен в том, что этих преступлений не было. Но раз ты поверил, то все остальные тоже.
— Приятно сознавать, что я очень удобная марионетка, но если сейчас вы не объясните в чём дело, то скоро здесь будет оперативная группа. Я вынужден буду арестовать Мечину, — напрягся Илья, не спуская глаз с Малинина.
— Илья, к сожалению, когда Иван Гаврилович попросил меня посмотреть дело о пропадающих женщинах в районе Никольска, мы не видели всей картины. И мы ошибочно думали, что всё закончилось там в особняке клиники. Но, — Малинин развёл руками, — это была надводная часть айсберга. И даже то, что мы обнаружили лабораторию с производством наркотических средств и всё остальное, это ещё не всё. Самое страшное, что здесь в области, кто-то намеренно строил своё маленькое государство, где творил всё, что хотел: ставил эксперименты над людьми, выращивал для себя послушных рабов, используя в качестве инкубаторов запуганных женщин, продавал наркотики, упрятав в глубинах подземелья лабораторию. И главное — вел восстановительные работы по подготовке к запуску, — Малинин вздохнул, — как его бишь, — он пощёлкал пальцами, — ну, Игорь?
— Гиперкуба.
— Да-да! Чтобы, так сказать, обрести бессмертие и суперсилу, — Малинин посмотрел на Нерея. — Я не мог посвятить сразу всех в детали, всё должно было быть очень натурально.
— Вплоть до убийств? — перебил его Нерей.
— Не волнуйся, — Лашников улыбнулся, — Саломончик жив.
— А я не понимаю, чему ты радуешься? — раздражённо сказал Нерей. — Мне, например, совсем непонятно, как следственная группа превратилась в подмостки дешёвого театра? — Илья развернулся к Малинину. — Вы знаете, Егор Николаевич, я одно время очень хотел работать с вами, но теперь вижу, что я просто себе нарисовал портрет крутого следователя, который умеет работать.
— Илья, сейчас не время и не место для личных обид.
— Именно. Поэтому, как только мы передадим дела, то сразу же подам рапорт о переводе в какой-нибудь другой город. Мне крайне неприятно будет хотя бы ещё раз столкнуться с вами по работе, да и даже просто в быту, — тихо проговорил Илья. — А сейчас мне пора к новому следователю, потому что по вашей милости меня отстранили от расследования и от должности.
— Илья, если ты не готов к дальнейшей командной работе…
— Не волнуйтесь, про ваши тайны и заговоры я никому не скажу, но сам просто передам полномочия. Иван Гаврилович, отвезите меня, пожалуйста.
— Ну, видимо, не сильно паренёк любит сюрпризы, — вполголоса сказал Ласточкин и потянулся следом за Нереем. — Пойду отвезу.
В комнате повисло молчание, Унге подошла к столу и присела.
— Егор Николаевич, мне, конечно, тоже не сильно нравиться всё это, но для собственного успокоения я хотела бы уточнить, — она посмотрела на него. — А всё происходящее с Соней тоже запланировано? Ну и вообще хотелось каких-нибудь более подробных объяснений.
Малинин, набирающий сообщение в телефоне, остановился и поднял глаза.
— А что с ней происходит?
— Её арестовали по подозрению в убийстве. Точнее, даже не по подозрению, там уже целая доказательная база собрана.
Егор несколько секунд молча озирался по сторонам, потом подсел к Унге и переспросил:
— Ну-ка ещё раз и поподробнее.
Нерей добрался до здания прокуратуры, поднялся на этаж, где небольшой кабинет в конце коридора занял Иваницкий.
— Кирилл Сергеевич? — Нерей вопросительно глянул на сидевшего за столом мужчину.
— Он самый.
— Илья Нерей. Мне Андрей Михайлович Касаткин приказал к вам явиться, чтобы, как я понимаю, вы меня от службы отстранили.
— Вот уж таких полномочий у меня точно нет, — усмехнулся Иваницкий. — Да и вообще я не приветствую такие радикальные решения. Кофе будете?
— Да, спасибо, — Нерей присел на предложенный стул.
— Илья, мне кажется, что вся ваша следственная группа оказалась во власти слишком развитого воображения полковника Малинина. Причём я нисколько не умаляю его прежних заслуг, — мужчина налил в чайник воду из графина и нажал на кнопку, — но, видимо, это дело его подкосило. Ну и ещё проблемы дома с женой. Всё это в купе и дало нервный срыв. Причём генерал-майор Касаткин долго сомневался, что у этого дела есть дальнейшее развитие, но Малинин каким-то невероятным образом свёл все нити воедино, — Иваницкий достал из тумбочки растворимый кофе и пачку печенья. — Вам сахар нужен?
— Да, спасибо, — задумчиво отозвался Илья.
— И честно говоря, у меня очень много вопросов. В том числе и по деятельности странного института метафизики, — Иваницкий закатил глаза, — с сотрудницей которого, как я понимаю, Малинин закрутил роман.
— Сначала Егор Николаевич был против их участия в деле.
— Конечно! Это очень удобно, яростно с чем-то сражаться, а потом пасть под натиском.
— Я не очень понимаю, к чему вы ведёте? — Илья кивнул, принимая из рук Кирилла чашку.
— Я всего лишь строю рабочие версии, — проговорил мужчина. — Вы знаете, что это я проводил арест Софьи Ковалёвой? И на орудии убийства её пальчики. И сейчас её арестовали повторно, после того как её подруга вытащила Софью из СИЗО. А знаете, что Софья сделала в благодарность? — Кирилл обошёл стол и сел напротив. — Перерезала Зое Пановой горло.
— Этого не может быть, — Нерей даже застыл. — Всё происходящее кажется каким-то бредом.
— Илья, — следователь немного помолчал, потом снова заговорил, — полковник Малинин вёл очень сложные дела и, мне кажется, у него, — Иваницкий сложил ладони перед собой, — изменилось мироощущение, и он перешёл на тёмную сторону. Егор Николаевич перестал быть логичным, его поступки стали странными, а потом он и вовсе пропал. И где сейчас Егор Николаевич никто не знает. Пропал ли или погиб, всё это теперь придётся расследовать мне и моим людям.
— Вы думаете, Малинин и правда мог поменять сторону? — вдруг спросил Илья.
— Посудите сами, — Иваницкий развёл руками, — такой крутой профи как Малинин всё это время топтался на месте, ну по крайней мере у меня сложилось такое впечатление при просмотре материалов дела. Я, конечно, мало что успел, но уже сейчас я нахожу подтверждения своим версиям.
— В смысле?
— А помните тело девушки, висящей на дереве? Помощь следователя Дятлова была грубо отвергнута. И потом как-то это дело не произвело, как мне показалось, впечатление на Малинина. Он просто сказал, что это подделка, и дело немного задвинули.
— Откуда вам так хорошо известно, как продвигалось расследование? — вдруг спросил Нерей.
— Я, конечно, не Малинин, но тоже кое-что умею. Поймите, — Иваницкий на секунду задумался, — перед Егором Николаевичем прошли километры плёнок, текстов и фотографий с жертвами. Повторюсь, он работал с очень сложными делами.
— Я не очень понимаю, куда вы клоните, — насторожился Нерей.
— Я никуда не клоню, — вздохнул Кирилл, — я просто рассуждаю. А знаете что, — вдруг сказал он, — а давайте вы присоединитесь к моей команде. Вы крепкий профи, в курсе всех дел, и вы сможете по-новому взглянуть на всю цепочку событий.
Нерей задумался, потом взглянул на Кирилла и тихо произнёс:
— Ну тогда, видимо, я обязан сказать, что знаю, где сейчас находится Малинин Егор Николаевич, Варвара Мечина и Игорь Лашников.
Глава 18
Солнечные лучи вертолётными лопастями летали перед лобовым стеклом стремительно мчащегося автомобиля. Унге не любила ездить за рулём, особенно когда нужно было куда-то спешить, но сейчас выбирать не приходилось. Она торопилась в Питер по личной просьбе Малинина и ещё потому, что, выбрав один раз сторону, не могла поступить по-другому. Конечно, где-то в глубине души рождалась буря эмоций, била ключом обида. Унге тоже казалось, что команда должна быть едина, и здесь она понимала, почему Илья Нерей развернулся и просто ушёл. Но она не могла так поступить и подвести Малинина, особенно сейчас, когда тот нуждался в поддержке и помощи людей, ставших близкими по духу. И ещё у Унге полностью сместилась полярность мира, сначала — когда было объявлено о предательстве Вари, потом о том, что Лашников чуть ли не всё мировое зло, а теперь оказалось, что всё это было инсценировкой. Унге вспоминала разговор, который произошёл несколько часов назад и пыталась как-то обустроиться в границах нового осознания ситуации.