— Согласен. — Моус покрутил перед собой пальцами, словно ускоряя процесс мышления: — Только вот по большому счёту, хотелось бы в итоге, чтобы смерть Януша выглядела как результат некой подковёрной борьбы в самом Оилтоне. Так ведь намного лучше?
— Ну да. Постараемся и в этом направлении что-нибудь придумать и в нужный момент преподнести всей Галактике на тарелочке.
— Ещё что-то есть по Оилтону? — чувствовалось, что Моусу не терпится узнать новости из третьей папки. И как только граф отрицательно мотнул головой, сразу спросил: — А что нам запел Шпон?
— О! Тут не песня, — заулыбался довольный шеф разведки. — Тут целая серенада получается. Да что там серенада, оратория!
Он сделал паузу, и король не выдержал:
— Ну! Не томи!
— Наш щедрый покровитель, как только узнал наши стратегические планы и получил клятвенные заверения в них — открыл для нас неограниченный кредит и мы теперь можем закупить целый космический флот!
— Ух ты! Ну теперь мы развернёмся! — Моус даже на ноги вскочил и безумным взглядом смотрел сквозь бетонный потолок, словно уже видел залпы своих великих побед. — Теперь уж точно эти засидевшиеся на престоле Ремминги будут изничтожены, и останутся в историческом небытие. Справедливость восторжествует! — он резко опустил взгляд: — Может еще, какие приятные новости?
— Конечно. Шпон ко всему прочему обещал посодействовать в получении приоритетных поставок из Доставки десяти тысяч установок телепортации воды, льготной продажи в кредит одного миллиона краберов, а также перегонке в Пиклию семи тысяч индустриальных притановых платформ.
От этой новости диктатор медленно опустился на стул обратно. Индустриальные притановые платформы, не подвергающиеся притяжению и отсекающие гравитацию, позволяли уникальным образом добывать полезные ископаемые на любом участке открытого космоса и ценились на вес обработанных алмазов. Средства телепортации вещества (СТВ), давали возможность вообще заселять необжитые планеты любыми по многочисленности колониями, а уж такое их количество могло пополнить экономический потенциал Пиклии сразу несколькими обустроенными планетами в течении парочки лет. О краберах вообще упоминать не стоило: надёжная связь в истории любого государства играла значительную роль. Так что теперь звёздное королевство могло очень быстро стать чуть ли не вдвое сильней, по сравнению с нынешним уровнем развития. Щедрые подачки одного из самых могущественных людей в Галактике, который никогда, даже в данном узком кругу не упоминался иначе, чем под странным прозвищем Шпон, давали Моусу уникальные шансы по претворению своих агрессивных планов в жизнь.
Но в то же время, самозваный диктатор прекрасно понимал, что подобные кредиты, экономические связи и моральная поддержка — стоят очень и очень дорого. Что и заставило его крепко задуматься:
— А чем мы потом будем со Шпоном расплачиваться? Чего он в итоге хочет?
Де Ло Кле тяжело вздохнул, от его энтузиазма тоже не осталось и следа:
— Если сказать коротко, то он желает сделать Пиклию гарантом его личных интересов в данном секторе Галактики. Только я не удивлюсь, если Шпон тоже самое не желает сотворить и со сквоками.
— Ну это понятно. Опытный конюх всегда имеет несколько запасных лошадей перед ответственной скачкой. Но конкретнее?
— Шпону, а скорее всего и его единомышленникам, удалось скупить в секторе довольно много планет, астероидов и прочей космической недвижимости. В большинстве случаев все эти покупки оформлены на подставных лиц, которые даже в морду никогда не видели своих хозяев. Имеется и несколько спорных планет, право собственности на которые Шпон хочет захватить в скором времени и в приоритетном порядке. Ну и самое главное: впоследствии, когда поставленные нами задачи будут выполнены, все торговые операции мы будем обязаны проводить только через Шпона или с его разрешения.
Некоторое время Моус лихорадочно просчитывал в уме возможные прибыли их главного покровителя. Придя к определённому выводу, не сдержал восклицания:
— Уф! Да этот наш кредитор мечтает стал самым богатым человеком в галактике?
— Похоже. Особенно если учесть, что он и так в сотне, если не в десятке (!) лидеров. Причём он нисколько не сомневается, что мы постараемся выполнить условия договора в любом случае.
— Да? Тогда сразу два вопроса: а можем и не постараться? И: откуда у него такая уверенность?
— По поводу первого: я буду работать в этом направлении. Всё-таки полная экономическая независимость в будущем — это наилучшая возможность правильно распорядиться доставшимися капиталами. Но об этом никто, кроме нас двоих не должен знать.
— Совсем, совсем?
— Ни единой живой души! Потому что как раз это и есть основной ответ на второй твой вопрос. Шпон однозначно уверен, что в нашем окружении ему не просто всё известно, а вообще в случае нашего неповиновения он нас устранит в мгновение ока.
— Даже так?!
— Как видишь! Конечно, чаще всего подобные заявления делаются на всякий случай, так сказать, для острастки. Но ведь не такой это человек, что бы бросаться на ветер подобными словами. Пусть даже это и угрозы такого высокого уровня.
Моус нервно поёрзал на своём жестком стуле:
— Так что нам теперь, на каждую тень оглядываться?
— Ни в коем случае, — успокоил его самый верный сподвижник, — Ведь мы пока будем действовать строго в русле наших со Шпоном договорённостей. А уж потом, когда придёт удобное время…, - граф многозначительно сжатым кулаком легонько ударил по столу, — Мы все двуликих наших товарищей прижмём. В этом направлении я тоже веду отдельную, кропотливую работу.
— Сам со всеми подобными делами не справишься. А начнёшь привлекать помощников, имеешь все шансы пригреть на груди предателя. И какой тогда будет толк от твоего "прижима"?
— Чтобы подобного не случилось, я придумал одну уникальную комбинацию. Постараюсь лично выбрать самых талантливых и достойных бойцов из наших молодых выпускников-кадетов. Несколько десятков. Как люди новые и со стороны, они вполне натурально пройдут на должности секретарей, референтов, или телохранителей. И будут работать только на тебя. За год, максимум три, всех предателей или двурушников высчитаем и к часу «Х», уберём без шума и пыли.
Самозванный диктатор презрительно улыбнулся:
— С чего ты взял, что кадеты будут молиться именно на меня? Их ведь долго воспитывали к почитанию законной королевской власти и многие в душе могут сомневаться в моей правомочности занимать трон.
— Как раз по этой причине я буду выбирать только ярых добровольцев, которые уже зарекомендовали себя как твои ярые сторонники и фанаты. Таких в системе уже предостаточно.
— Даже в этом случае их могут подкупить, завербовать после идеологической обработки, а то и сломать с помощью шантажа. Какие у тебя будут гарантии в их лояльности?
— Раз они согласятся добровольно, то будут знать и об одном обязательном условии договора: в их тело будет вшита следящая капсула и любое их движение, слово или общение будет заноситься в память отдельного хранилища. А вторая капсула, самая минимальная и практически не регистрируемая ни одним прибором, в любой момент по приказу извне, запустит в организм смертельный яд. Так что путь к предательству они сами себе перекрывают сразу.
— Впечатляет. Тогда действуй! Ради блага Пиклии, объединённой с Оилтоном, мы готовы на любые жертвы.
Де Ло Кле встал, собрал папки, и уже став уходить с удивлением оглянулся на замершего короля:
— И чего расселся? Ты ведь собирался в войска с очередной инспекцией.
— Ах, да! — Моус подхватился с места, и с довольной улыбкой бросился догонять соратника, — Несколько замечтался, представляя, сколько боевых кораблей мы будем иметь в самом скором времени. Но ты прав: мечтать некогда! Надо ежечасно поднимать боевой дух нашей армии!
Последние слова диктатор произносил уже в коридоре, где его прекрасно слышали все стоящие на постах гвардейцы. На имидж великого правителя приходилось работать круглосуточно.
Глава двадцать первая
Сегодняшний день, официально считался последним учебным днём первого курса. Тридцать первого мая все курсанты, сдавшие в последние пару дней три комплексных экзамена, переходили в разряд обучающихся второго курса. После обеда следовало освободить комнаты от личных вещей, сложить всё походное и десантное обмундирование в рюкзак и почти ночью загрузиться в боевые космические корабли. С завтрашнего дня в эти стены придут новые кандидаты, и для них с тщательного медосмотра начнутся вступительные хлопоты. Тогда как закончившим первый курс воинам, предстояло снова отправиться на полтора месяца на Хаитан. Повторной, практикой как бы закреплялись полученные знания и навыки. Тех кто перешёл на третий курс и выпускников отправляли на разнообразную практику в другие места Оилтонской империи.
Второе, более короткое полугодие пролетело совсем незаметно для большинства курсантов. А всё потому, что гоняли их на занятиях по физическому усовершенствованию куда интенсивнее, чем в первые месяцы. Да вдобавок теоретическая программа стала ещё более насыщенной. У большинства ребят и девушек только и оставалось вечером сил, что посетить душевую, да завалиться спать без всяких сновидений. А часто и выспаться не удавалось: раз в три дня как минимум, приходилось вскакивать по учебной тревоге и буквально на бегу, привыкать к трудностям и тяготам воинской службы. Причём тяготы одолевали настолько, что космодесантники мечтали о том часе, когда они снова окажутся на повторной практике на Хаитане и заступят «отдохнуть» на боевое дежурство.
Само собой разумеется, что при таком сжатом распорядке дня, отвлекаться курсантам на какие-то личные, а тем более интимные отношения, просто не хватало человеческих сил. Образовавшиеся по симпатиям парочки почти не встречались, а если им и удавалось оказаться рядом на полигоне или в учебном классе, то только и могли, что кивнуть друг другу в приветствии. Чаще пробегали мимо, не узнавая. Но сказать что все стали настолько равнодушными, было нельзя. Так как имелись в училище и исключения. Да и несколько часов в выходные дни можно было провести по собственном