Глаза Суонк, вглядывающейся в нее сквозь огонь, заблестели еще сильнее.
– Это шутка такая, да? Это вы с новичками шутите так?
– Нет, не шутка. – Мириам вздохнула. – Ты и правда была там, у Хокса?
– Ага. Тоже спросить что-то хочешь?
– Нет… да, хотела. Только ты не обижайся, хорошо? Почему ты не убежала?
– Чего?
– Ты же могла уехать тогда, во время боя. У тебя был кар, но ты поехала к нам, к Би. Хотела вызвать ее на бой?
Змея моргнула.
– Хотела, ясное дело. А что мне еще оставалось? Одной по хайвею гнать, да в пески? А так показалось, что сестричка твоя правильная, и Право Ножа мне даст… как моя ей дала. – Она всхлипнула. – Ликс ее звали. Теперь и некому, наверное, ее помянуть.
– А что такое… Право Ножа?
– Вроде сама не знаешь? То право, по которому любого, кто с оружием за себя встанет, можно в рейд брать. – Суонк громко высморкалась, и облокотилась о свернутое одеяло. – Ну сестрички говорили, что оно давно было, но Феникс вроде как девчонкам его подарила.
– Подарила что?
– Да право подарила, драться за себя. Ведь раньше в рейдах как считалось – если мужик хорошо сражается, то его можно в рейд звать, а с девушкой, попадись она на дороге, можно что угодно делать, хоть по очереди, хоть всем скопом. А Феникс вроде на большой сходке Руки сразу сказала: девчонка, что в руки нож взяла, и защищает себя – воин, а не овца, и отнестись к ней нужно, как к воину. Драться с ней честно, и если сильная, то можно и в рейд принять. Ее, говорят, не сразу послушали, но она за Правом смотрела, и наказывала всех, кто его нарушал, даже если они из других рейдов были. Никого не боялась – она же Феникс.
– И ты просто хотела, чтобы с тобой дрались честно?
– Ну, или хоть не убили за так. И ведь не убили, а?
Позади, под тяжелыми шагами зашуршал песок. Арго подошел к костру, и уронил рядом здоровенную охапку хвороста.
– Темно там. – Он уселся у костра, скрестив ноги, одним плавным движением, словно перетек в новое положение. – Хотя я все вижу.
– Я тоже. – Отозвалась Мириам. – Она переделала нам глаза.
– А эта как? – Арго кивнул на Суонк. Мириам показалось, что гладиатор хотел спросить о чем-то другом, но в последний момент передумал. – Не шалит?
– У нее температура. Рана на плече воспалилась, а у нас нет лекарств, никаких. Ее нужно промыть, а то завтра, возможно, придется чистить, и колоть антибиотик. А у нас его тоже нет.
– Так нам ничего и не нужно, вот мы и не подумали. Я словил три иглы, две насквозь, а одна вышла сама – и все.
– В Би тоже попали два раза. Она мне показывала – не осталось даже шрамов.
Суонк засмеялась, неожиданно высоким, детским смехом.
– Теперь я точно знаю, что вы надо мной шутите. Сейчас заставите меня сережку куда-то вдеть – вроде не больно это, и все дела. Или сесть голой задницей на…
– Отрезали ей большой кусок кожи, считай, с ладонь. – Продолжил Арго, будто не услышав ее. – Здоровая рана получилась. Дали маху, нужно было прижечь…
– Я сама отрезала. – Перебила его Суонк. – Она вообще в стороне стояла…
– Чем прижечь? – Спросила Мириам. – У нас и тогда ничего не было, даже обычных таблеток для дезинфекции.
– Железом. – Нахмурился Арго.
Мириам содрогнулась.
– Да запросто. – Проговорила Суонк, уронив голову на валик из одеяла. – Что же так холодно, а? Может, еще веточек подбросить?
– Нет. – Решительно отозвалась Мириам. – Никакого железа. Если у нее будет еще и ожог, мы просто искалечим ее, и все. Завтра с утра нужно попросить антибиотики… у них.
Арго взглянул на нее. В непроницаемой маске его лица, в напряжении мышц под стальной заплатой на скуле Мириам прочла удивление – и сама удивилась тому, как легко ей это удалось.
– Боишься за нее? – Спросил гладиатор.
– Ей очень плохо. – Ответила Мириам шепотом. Суонк закрыла глаза, и ее не хотелось беспокоить. – Она глупенькая, сама не понимает, насколько…
– Пусть отдыхает. – Арго чуть заметно повел плечом, будто отгоняя какую-то мысль, как муху. – Глупенькая, но в машинах разбирается. Что ли в трейлер ее? Хотя не стоит, болтать начнет, а там мало ли что…
– Лучше с нами. – Прошептала Мириам. – Положим ее сзади, к тебе. А о чем ты хотел меня спросить?
Вопрос, похоже, застал гладиатора врасплох. Его цвета взметнулись, будто поднятые порывом ветра.
– Ты о чем? Когда?
– Когда подошел. – Мириам пожала плечами. – Но если не хочешь – не говори.
Гладиатор широко улыбнулся, при свете костра блеснули металлические зубы.
– Ты так улыбаешься или громко смеешься… – Заговорила Мириам, чувствуя что-то, подозрительно похожее на обиду. – Когда растерян или сомневаешься. Я уже много раз это видела.
– И что, мне теперь не улыбаться?
– А теперь ты на меня злишься. За что?
– Не на тебя вовсе. – Челюсти гладиатора с силой сжались. – Не на тебя…
– Тогда… не злись пожалуйста, а?
Арго пожал плечами, и некоторое время они сидели молча, глядя на огонь. Суонк посапывала, видимо, заснув, а невдалеке, у ближайшей дюны, горели и менялись цвета Би. Та, похоже, лежала на холодном песке, глядя на медленно поднимающийся лунный серп и вспоминая о чем-то.
– Ты правда мысли читаешь? – Неожиданно спросил Арго.
– Нет, конечно. – Удивилась Мириам. – Я… на самом деле я даже не понимаю, что люди чувствуют. То есть вижу иногда, но не понимаю.
– Не понимаешь?
– Ну да. Ведь все устроены так сложно, а чувства сами по себе – довольно простые. И в основном получается так, что они смешиваются, и я ничего не могу прочитать… даже если вижу. Вот как в тебе, например…
– Что?
– Ну, не разобраться… – Смутилась Мириам.
– Без литра виски?
Она прыснула, и Арго улыбнулся в ответ.
– От литра виски я умру. – Проговорила она серьезно, и гладиатор снова улыбнулся:
– И поэтому ты подошла ко мне там, в «Индюке»?
– Я подошла потому, что увидела… – Мириам взглянула вверх, вспоминая. – Наверное, что тебе плохо.
– Пожалела, что ли?
– Нет, вовсе не в этом дело, просто… не испугалась. Наверное, другие, когда смотрели на тебя, сразу пугались, и не видели, какой ты… настоящий. – Она смутилась и замолчала.
Арго качнул головой.
– А я решил, что ты просто храбрая…
– Честно? – Удивилась Мириам.
– Когда ты там к столу подошла, я подумал – надо же, такая маленькая, щелчком перешибешь, а не побоялась.
Гладиатор едва слышно вздохнул.
– И не ошибся… в целом.
– И вовсе ты не такой страшный. – Возразила Мириам. – Вон дети к тебе сразу привыкли. А Би говорила, что у тебя было много женщин – они же тоже тебя не боялись?
– Женщины? – В голосе Арго возникло напряжение. – Отчего ты решила, что не боялись?
– Ну так если боялись, то как бы… ну… – Мириам замялась, понимая, что говорит что-то не то, и цвета гладиатора опасно разгораются от ее слов.
– Совсем наоборот. – Арго рассмеялся, и вдруг нахмурился, смех прервался на низкой басовитой ноте. – Некоторым нравится, когда страшно. Не знала?
– Нет! – Ответила Мириам. И удивилась злости, прозвучавшей в своем голосе.
Арго резко поднялся, и стряхнул песок с черных брюк.
– Я тоже пройдусь, посмотрю, чтобы никто к лагерю не подошел. Ты поспи, а то вставать с рассветом…
Мириам с удивлением смотрела ему вслед, на движение его цветов: злости, стыда, обиды, переплетающихся в совершенно непонятный ей клубок.
Смешок Суонк заставил ее обернуться.
– А я думала, что он с той. – Прошептала та, приподымаясь на локте. – С сестричкой-ножиком.
– Спи! – Шикнула на нее Мириам.
– Усну я тут, когда вы шепчетесь. Интересно же. Думала, он к ней пойдет, а он к тебе подсел. А чего ты его отшила?
– Что? С чего ты…
– Или он тебе не нравится? Зря, ну зря. – Суонк прижмурилась, точно сытая кошка. – Он же красивый…
– Красивый? – Мириам придвинулась к ней ближе, и оглянулась удостовериться, что Арго далеко отошел. – Он кажется тебе красивым?
– Может и кажется. – Улыбнулась Суонк. – А что? Он сильный, и большой такой. Голос у него громкий, громче, чем ружья, и дерется он очень здорово. Конечно красивый! Слушай, если он тебе не нужен, можно я его себе возьму?
– Возьмешь? – Растерянно переспросила Мириам. Видимо, в лице у нее что-то изменилось, потому что Суонк внезапно перестала улыбаться. Теперь она глядела на нее почти с испугом.
– Нет, ну не то, чтобы… но попробовать же можно? – Осторожно спросила она. – Ну хоть разок? Но если ты ему нравишься, то я конечно в стороне, под колесами путаться не стану…
– Почему ты…? – Вопрос развалился, не завершившись. Мириам забыла, о чем хотела спросить, вслушиваясь в себя, пытаясь понять, что с ней происходит: почему какая-то ее часть начинает злиться на Суонк, а какая-то – на нее саму, разрывая пополам.
– Погоди. – Прервала она сама себя, и Суонк послушно замерла, ожидая ее ответа. – Ты уже была с мужчиной?
– Ну конечно! – Уверенно заявила та, но тут же съежилась под ее взглядом. – Ну, почти… собиралась в общем. Да и какая вообще разница?
– И ты не считаешь, что стоит немного подумать, перед тем как… ну…
– Так я и думаю! – Обиделась Суонк. – Только вот… сегодня с утра я проснулась в одном рейде, а вечером заснула в другом. И все, кто были со мной – с песками обнимаются, а не с мужиками. Обидно будет, если завтра помру – и так и не узнаю, как оно…
– Дура! – Прервала ее Мириам. – Форменная дура.
– А что значит форменная? – Удивилась Суонк. – И вообще, раз тебе не все равно – то я в стороне, ясно? И обзываться не надо, сама все понимаю. А вы давно с ним?
– Прекрати!
– Так ну, мне же интересно! Ну расскажи хоть, ну немножечко! Ну очень прошу! Он… он везде такой большой?
– Замолчи! – Смущение окончательно вытеснило злость. Мириам присела рядом с Суонк, и положила ладонь ей на лоб. – У тебя жар стал еще сильнее! Тебе и двигаться нельзя…
– Да ладно. – Поддавшись ее давлению, Суонк опустила голову на подушку. – Ну расскажи… жалко тебе, что ли?