– Разъезжая по пустыне вместо того, чтобы лежать в госпитале? Ты не очень то и здорово выглядишь.
– Рана закрылась, и я постараюсь не слишком ее беспокоить. – Он встал, и обернулся к Тане, которая, похоже, глубоко задумалась. – Передай пожалуйста мою благодарность Марте.
– А ты сам почему не можешь?
– Мне нужно торопиться. Я закончу свои дела в Верхнем городе, и сразу выеду…
– И ты… найдешь их? Найдешь Мириам?
– Я постараюсь сделать так, чтобы их не нашел кто-нибудь другой.
– Эта женщина, в черном?
– И она тоже.
– И ты уедешь прямо сейчас?
– Да. – Монах направился к выходу. Ланье неодобрительно посмотрел ему вслед.
– Эй, а может все же подумаешь, прежде чем вот так просто сдохнуть? У меня три места свободных в команде, мне бы снайпер пригодился.
– А монах? – Спросил Кейн, остановившись в дверях, и не оборачиваясь.
– Что «монах»?
– Есть ли у тебя в команде место для монаха?
– Ну в принципе, раз в борделе оно нашлось…
– Хороший ответ. Если я вернусь – подумаю над твоим предложением.
Монах вышел, и Ланье покачал головой.
– Иногда я чувствую себя единственным нормальным человеком в дурдоме. – Он взглянул на Таню, все так же стоящую у стола, и напряженно что-то обдумывающую. – Праймы, монахи, рейдеры, убийцы… может, мне на покой пора? Купить маленький домик где-нибудь в Атланте, от стены неподалеку, завести пяток детей, и иногда, по большим праздникам, подниматься на стену и смотреть себе в пустыню. Что думаешь о таком варианте, малышка?
– Почему ты решил, что нормальный – именно ты? – Быстро спросила Таня, и, не дожидаясь ответа, устремилась вслед за монахом.
Ланье оставалось только изумленно смотреть ей вслед.
I.
…СТРАЖ МЕТРВЫХ АКТИВИРОВАН…
Он ждал сотню лет.
Подъемник проржавел, и моторы, когда-то приводившие его в действие, рассыпались в пыль. Наклонная эстакада, по которой он должен был подниматься к воротам, проросла чужеродным металлом, удерживающим ее от распада. На место стальных тросов пришли тонкие нити, влекущие наверх платформу с его телом, медленно пробуждающимся от сна.
Мириам понадобилось некоторое усилие, чтобы отделить себя от пилота странной машины, готовящейся к бою, почувствовать рядом присутствие Би – в наборе символов, обозначающем синхронизацию записи. Машина проходила диагностику, запуская одну систему за другой, выныривая из сна. Через Мириам текли чувства ее пилота, сложные, непохожие на человеческие – печаль, сожаление о чем-то забытом, ярость, разгорающаяся, точно угли под пеплом, и решимость, смешанная с жалостью. Как если бы пилот был несколькими людьми сразу, собравшимися рядом, и думающими одновременно. По мере того, как машина поднималась вверх, на обломке платформы, скользящем по знакомым уже Мириам нитям, чувства блекли и замирали, пока не осталась только решимость. А затем исчезла и она. Некто, сидящий в древней машине, просто прервал поток своих мыслей усилием воли, не оставив ничего взамен – только пустоту.
– Я озеро. – Сказал голос, уже слышанный Мириам, голос тени, отвечавшей Арго. – Я только вода, отражающая луну.
Подъемник замер, упираясь в край ворот, осевших от времени – двух огромных бетонных пластин, скрепляемых металлическими полосами. Ворота не были прозрачными, но пилот видел пространство за ними – зал, разделенный титаническими колоннами и уставленный остатками старой техники. Все, до последней трещинки, гораздо ярче и полнее, чем можно было бы увидеть при свете – как если бы каждый узел узора, бегущего по стенам зала, был глазом. Кровь Би, брызнувшая на колонну, сверкала серебристым светом. Тускло светились тела, закованные в крылатые доспехи, и, за опрокинутым броневиком, медленно угасало биение двух сердец – одного большого, и другого поменьше.
…ПЕЧАТИ СНЯТЫ…
…ОГРАНИЧЕНИЯ ОТОЗВАНЫ…
Ворота вздрогнули, но не открылись – что-то умерло от старости в древних механизмах, просыпавшись вниз дожем из ржавчины. Вслед за ней посыпались хлопья серой эмали – сочленения боевой машины пришли в движение. Она приподнялась на платформе, как человек, сидящий на корточках, и ее прямоугольная голова, с четырьмя продолговатыми выростами, скрывающими линзы камер, наклонилась вперед. Пилот смотрел на ангелов, спускающихся в зал за воротами – без малейшего волнения, или проблеска эмоций, считывая их координаты в пространстве: положения тел, расположение оружия, вмонтированного в доспехи, источники энергии, испускающие слабое радиомагнитное свечение. На долю секунды он стал их идеальным отражением, копией, знающей каждое их движение лучше, чем они сами.
– Зажигание. – Произнес голос тени, и машина вздрогнула от низкой вибрации. Что-то включилось у нее в глубине, заставив ожить разноцветные провода, перевитые голубыми жилами.
– Снять предохранители сервомоторов. Отключить ограничители реактора. ЕМП разрядник – на максимум. Форсаж – сто двадцать процентов, активировать прямое управление.
Машина вздрогнула снова – приказ тени что-то сломал в ней, заставив отозваться рядом тревожных красных огоньков, побежавших по краю поля зрения Мириам. Запись фиксировала изношенность механизмов, и слабость сочленений, не готовых к действию.
– Не бойся. – Произнес пилот. – Мы все… умрем.
И огромный квадратный кулак, провернувшись на бронированном шарнире, вонзился в ворота – туда, где уже пошел трещинами бетон, крепящийся к металлической раме, застрявшей на заржавевшем рельсе.
Удар отозвался эхом в памяти Мириам – молот обрушился на наковальню, заставив ангелов остановиться, зависнуть в воздухе на дрожащих реактивных струях.
Следующий удар выбросил в зал осколки бетона, белеющие на сколах. Машина пригнулась еще ниже, упираясь в платформу широкими треугольными ступнями, а затем рванулась вперед, тараня дыру в воротах бронированной головой и массивными квадратными наплечниками, напомнившими Мириам о крыльях тяжелых грузовых каров.
Целый сегмент ворот вылетел наружу вслед за ней, будто выбитый взрывом. Приземистая, ниже ангелов, но почти вдвое шире, она ворвалась в зал, вывернув наружу ржавую стальную полосу, удерживавшую верхнюю часть ворот – и узор на стенах отозвался на ее появление, вспыхнув чуть ярче. В облаках пыли, над наклонным пандусом, образованным упавшими плитами взлетного поля, замерли ангелы, все еще не понимающие, что происходит.
Не останавливаясь, машина врезалась в ближайшего – того, которого разбила Би. Вертикальные бронированные выросты на кулаках и наплечниках вонзились в белую броню, отшвырнув его на тридцать метров, к соседней колонне. Он еще летел, кувыркаясь, точно игрушка, брошенная в колодец, когда машина прыгнула следом – четыре узких прорези на ее квадратном горбу полыхнули, выстрелив снопами дымного пламени, подбросив ее в воздух, заполненный серой пылью, мерцающей синими искрами. Висевший у самой поверхности ангел успел среагировать, и даже приподнял острое решетчатое крыло, разворачивая расположенные на нем орудия в ее сторону – когда пыль, висящая в проломе, вспыхнула еще ярче.
Короткая толстая молния, родившаяся между выступами на голове боевой машины, на секунду осветила зал, дробясь на сотни молний поменьше, проскакивающих в воздухе, расширяющихся в синюю сеть, соединенную с узором на стенах. Электрическая волна захлестнула ангелов, проскакивая синими искрами между их пальцами, шлемами, в сложных конструкциях крыльев. Их боевой порядок содрогнулся, и машина врезалась в них, в ближайшего, и самого дальнего, ударила плечами и головой, вогнав друг в друга. И весь этот механический ком, белая броня и ржавый металл, истекающие электрическими разрядами, рухнули по наклонной траектории, ударившись в середину несущей колонны, возвышающейся сразу за разломом.
Мириам все еще чувствовала пилота – его пустоту, не замутненную ни одной мыслью, или чувством. Осколки белой брони брызнули от ангелов, ударившихся о бетон. Все трое рухнули вниз, но древняя машина падала последней.
Металл издал долгий, почти человеческий, крик. Голова одного из ангелов отлетела в сторону, попав под массивный кулак машины, оказавшейся сверху. Второй попробовал приподняться. Машина наклонилась к нему, ее руки легли на его плечо, и удлиненную голову, и совершили только одно движение – короткое, почти незаметное, навстречу друг другу.
Голова ангела, и его рука полетели в разные стороны. Что-то отлетело и от самой машины – часть правого наплечника. Алый цвет загорелся слева, за пределами картины, разворачивающейся перед Мириам. Пилот этого словно и не заметил – приподняв обезглавленное тело ангела перед собой, машина пнула его. Ударила ногой, шагнув вперед, запустив, как метательный снаряд, в сторону четырех оставшихся ангелов, опускающихся на обрушенные плиты поля.
А затем рванулась следом.
Следя за медленным полетом белого доспеха, Мириам вдруг осознала скорость происходящего в записи – с ее начала прошло всего три секунды. Ангелы, будучи всего лишь людьми в доспехах, просто не успевали реагировать на действия машины.
Брошенное ей тело содрогнулось, когда в него ударились иглы – перекрестив двумя косыми очередями, прервавшими его короткий полет. Машина, которой на самом деле предназначались выстрелы, метнулась влево, пригнувшись ниже, и на долю секунды опять включила реактивные двигатели.
Выстрел второго ангела, стоящего перед завалом из плит, прошил ее насквозь – за долю секунды до того, как она врезалась в его товарища, ударив его о бетонные обломки и разделив его доспех на три неравных части. Эмаль и куски ржавой обшивки брызнули во все стороны, когда второй заряд ударил рядом с первым – в плечо, поврежденное еще при падении. Машина развернулась на останках ангела, четыре механических пальца легли на остатки собственного наплечника – и оторвали его вместе с рукой.
Третий заряд ударил ниже – тепловой след, похожий на красную иглу, прошел сквозь то место, где массивные грудные пластины смыкались с шарнирами бедер. И машина качнулась вперед – последним взрывным усилием швырнув свою оторванную руку в сторону ангела.