Эх, будь что будет…
Границу, за которой серебряный дракон начинал стрелять огненными стрелами, Фортунат перемахнул одним прыжком. Он ждал, он был готов к тому, что заклинание невидимости его не спасет, но дракон никак на него не прореагировал.
Метнувшись к крылу, на котором была вмятина, маг замахнулся посохом. И замер. До него вдруг дошло, что как только он хотя бы раз прикоснется к дракону, заклинание невидимости перестанет действовать. И вот тут-то уж дракон в него выстрелит. А значит, у него в запасе есть не более двух-трех ударов. Потом же его попросту сожгут, поскольку сейчас его не защищает даже самое простенькое заклинание.
И если эти два-три удара не выправят крыло, или не поставят его на место, или не уберут какой-то перекос, благодаря которому это крыло утратило способность действовать… Да и крыло ли это? И вообще, с чего он решил, будто сумеет как-то помочь этой махине?
Он даже опустил было посох и стал прикидывать, как удобнее уйти прочь от серебряного дракона, но, случайно взглянув в сторону дэвов, увидел, что они стоят на краю поля и смотрят в его сторону. Окончательно его добила даже не мысль о том, что уйти от них не удастся, и не промелькнувшая в сознании картина будущего публичного суда, и конечно связанного с ним позора, а фигура посредника. Тот стоял рядом с дэвами, ссутулившись, и на лице у него была написана полная безнадежность. Очевидно, он уже ни на грамм не верил, что Фортунату удастся что-то сделать. Возможно, он даже считал, будто тот просто решил смыться.
Четко и ясно Фортунат осознал, что в данный момент он защищает не только свою профессиональную честь, а честь всех темных магов. Рано или поздно Ангро-майнью отменит свой указ. И тогда темные маги опять вернутся в этот мир. И что их тут встретит? Память о нем, Фортунате-неудачнике, который не сумел даже выполнить один-единственный контракт. И не только не сумел, но и попытался смыться, был пойман дэвами и подвергнут позорному суду.
Ну уж нет. Лучше погибнуть. По крайней мере тогда о нем скажут, что он до самого конца пытался что-то сделать, что он не струсил.
Широко размахнувшись, Фортунат со всей силы саданул по крылу серебряного дракона. А потом еще раз… И еще… четко зная, что вот-вот в него ударит огненное копье, и тогда…
Четвертого удара не понадобилось. Внутри серебряного дракона что-то треснуло и крыло, по которому колотил маг, вдруг резко дернулось вверх. Самый край его ударил Фортуната в живот, да так сильно, что маг отлетел в сторону на добрый десяток шагов.
Каким-то чудом, падая на землю, он еще успел увидеть, как под каждой конечностью серебряного дракона вспыхнули ослепительные костры, а сам он резко рванулся вверх…
Грызя с урчанием доедала кусок свежей печенки.
Фортунат отхлебнул из бокала. Вино было просто великолепное. Как раз такое и нужно пить после сытного ужина.
Гм… сытного… Долго ли это будет продолжаться?
Проклятый хозяин поля, выплачивая ему деньги, умудрился вычесть штраф за пьянь-плоды, которые он попортил, шлепнувшись на поле, перед тем как серебряный дракон улетел. Причем увильнуть от этого штрафа не было никакой возможности, раз его падению имелось два дэва-свидетеля. Штраф оказался немалым, поскольку пьянь-плоды, даже недозревшие, ценились действительно дорого.
После того как Фортунат выплатил посреднику гонорар, а также рассчитался по кое-каким долгам, на руках у него осталась довольно неплохая сумма. Вот только для того, чтобы покинуть владения Ангро-майнью, ее явно не хватало.
Рассудив, что везение не может длиться бесконечно и, стало быть, ничего не остается как смириться с судьбой, Фортунат довольно неплохо прожил следующие две недели. Теперь же деньги подходили к концу. Еще через неделю ему придется положить зубы на полку.
Впрочем, до этого есть какое-то время. И значит, не стоит беспокоиться. Что-нибудь подвернется. А если нет? Ну… там будет видно.
Снова отхлебнув из бокала, Фортунат сел в кресле поудобнее и в который уж раз принялся размышлять о серебряном драконе.
Ну ладно, допустим, он и в самом деле был механической куклой. Но кто его сделал и зачем? И как выглядит мир, в котором научились делать такие сложные механические игрушки? Находится ли он на цепи миров? Вряд ли.
Почему? Да хотя бы потому, что искусство механики могло достигнуть таких высот лишь в мире, где нет магии. Получается, где-то там, за пределами цепи миров, есть еще по крайней мере один мир, в котором и слыхом не слыхивали о магии. Вероятно — и не один. Возможно, где-то в пространстве существует другая цепь миров, удивительных, необычных миров, жители которых пользуются не надежной и проверенной магией, а вот такими механическими игрушками.
Интересно, как они их используют в быту? А война? Может быть, в этом мире место магов заняли вот такие серебряные драконы? Или нечто более сильное, могучее, свирепое? Как оно выглядит, оружие этих лишенных магии миров?
Кстати, если серебряный дракон преодолел расстояние между этими двумя так непохожими мирами, не значит ли это, что рано или поздно на один из миров Ангро-майнью, неизвестно откуда, посыплются стаи вот таких серебряных драконов? Превосходно вооруженных, нечувствительных к магии, в отличие от обычных драконов, не способных усомниться в своих действиях, не думающих о смерти и собственной безопасности?
Любопытно.
Он уже приканчивал второй бокал, когда дверь его башни распахнулась. На пороге стоял посредник.
— Рассиживаешься? — сказал он. — А между тем у меня есть для тебя один очень выгодный контракт.
Июль 2000 г.
ВЕЛИКАЯ УДАЧА
Посвящается Андрею Синицыну и Вадиму Кумоку
— Коктейль? — спросил иск-бармен.
— Кофе, пока только кофе.
Я устроился за ближайшим столиком, и через мгновение передо мной опустилась отправленная по антиграв-лучу чашечка кофе. Отхлебнув из нее, я закурил сигарету.
Бар был пуст и в другое время я бы не стал в нем надолго задерживаться, но сегодня мне придется просидеть в нем не менее часа. Сегодня — ночь охоты на чудиков, особенная ночь.
Это что-то вроде хобби, истинную прелесть которого может понять лишь другой — такой же, как и я, — охотник за необычной информацией. Я устраиваю такие ночи нечасто. Только если у меня не так уж плохо с деньгами, если нет срочной работы и, конечно, если есть желание слегка поразвлечься.
Вообще-то, положа руку на сердце, я могу признать, что охота за чудиками принесла мне по крайней мере три добротных сенсации, но тут же обязательно добавлю, что на эти три удачи приходится огромное количество «попаданий в молоко». Слишком малый процент попаданий не дает возможность разрабатывать данную жилу в промышленных масштабах, но иногда, для собственного удовольствия, для пополнения коллекции…
Самое главное в охоте на чудиков то, что ты не можешь даже примерно сказать, с кем в очередной раз столкнешься. Ты просто приходишь под утро в какой-нибудь полупустой, а лучше — совершенно пустой бар, заказываешь себе что-нибудь и ждешь, иногда час, два. Рано или поздно дверь бара открывается, и в него вваливается некто, в рубашке не первой свежести и сильно помятом костюме, заказывает себе самую дешевую выпивку, садится за столик, находящийся в дальнем углу, и погружается в размышления. Как правило, невеселые.
Можешь себя поздравить: это он — твой объект. Теперь тебе остается только подсесть за его столик, заказать ему выпивку и выслушать его историю. Что-то там об обманутом доверии, растоптанной любви, благих намерениях, фатальной неудаче… В общем, вполне стандартную историю, содержащую в себе единственную изюминку — некую необычную деталь, некий чудесный элемент. Допустим, знакомого призрака, старую, поеденную мышами инкунабулу с заклинаниями на неизвестном языке, друга, умеющего читать запечатанные письма, а то и тетушку, умудрившуюся выскочить за марсианина.
Именно этим рассказы чудиков отличаются от банальных баек любителей, хлопнув рюмочку, тут же за стойкой, поплакаться кому-нибудь в жилетку о своей несчастной жизни. Причем, если тебе надоест слушать очередную чудесную историю, ты беспрепятственно можешь утопать в другой бар. Чудик не попытается тебя удержать, не станет реветь, как насосавшийся пива бабуин, и не сделает попытки разбить твою голову о стойку. Все будет чинно, благородно.
Чудики… Три сенсации, почерпнутые мной из их историй, были действительно бесподобны и, случись это лет на сто раньше, возможно, могли бы потрясти мир. В наше же время их хватило всего лишь на несколько вечерних выпусков.
Впрочем, их ценность ничуть не уменьшилась. Как и у каждого настоящего коллекционера, у меня есть своя система оценки оригинальности той или иной истории, и всякой чепухой я свою коллекцию не пополняю. Дешевого вранья в ней нет. Дешевых врунов я вижу за десять метров и к себе не подпускаю. Нет, только качественные, действительно необычные истории, способные не просто удивить, а еще и заставить себе сказать: «Черт возьми, может, в этом что-то есть?»
Я положил окурок сигареты в пепельницу и допил кофе.
Чудики… Почему они приходят именно в это время?
Вот так вопрос. А почему олени ходят на водопой лишь ночью? Потому, что так безопаснее. И предутренний бар — водопой чудиков. А я охотник, устроивший себе схрон возле воды.
Подумав об этом, я не удержался, улыбнулся.
А потом вошел он, и мне стало не до посторонних мыслей, поскольку я почти мгновенно определил его как добычу.
По правде говоря, на чудика он походил не очень и не производил впечатление человека, нуждающегося в деньгах, но некое, выработанное за многие годы чутье подсказало мне, что добыча все-таки на водопой пришла.
Одет он был вполне прилично, можно даже сказать — с шиком. В правом ухе у него поблескивала модная и жутко дорогая разговор-серьга. Я по крайней мерс смогу позволить себе купить такую только где-нибудь через полгода, когда они, как это водится, резко подешевеют. Еще он был для чудика слишком молод и имел непозволительно уверенный вид, но все равно — я мог бы поклясться, что это мой клиент. Несколько не такой, к каким я привык, но мой.