Ипат слушал их и вспоминал последний день в Лемурии.
…Машины катили к кордону. Ярко светило солнце. Настроение у всех было приподнятое. Чемоданы с дембельским барахлом весело прыгали по кузову. За машинами поднимались столбы пыли. А они, дембеля, болтали какую-то чепуху и думали о том, что это — все. Через несколько часов они пересекут кордон, и тогда можно будет снять с автомата руку и уже не бояться ничего. А потом будет гражданка и возвращение. И каждый постарается забыть эту дорогу, эти годы, эти рейды, вообще — все. Если сможет.
Когда до границы осталось совсем немного, в небе появилась огромная надпись: «До свидания!» Между словами «до» и «свидания» было большое расстояние, и все его занимала страшная морда, отчаянно кривлявшаяся и поминутно высовывавшая длинный, тонкий, змеиный язык…
Рабочий и интеллигент разом выкинули окурки, а Ипат не спешил. Он докурил до самого фильтра. Звездочка сигареты канула в темноте. Они повернулись и пошли дальше, а когда свернули на улицу Дерзаний, Ипат вдруг вспомнил, что именно здесь живет тот самый Семен Бредихин из третьего взвода. И к нему надо обязательно зайти. Ну хотя бы на пять минут.
А может, вытащить его из дома? А что? Они бы ходили всю ночь по улицам и молчали. И этого было бы достаточно.
Что ж, надо действовать.
Он оставил своих товарищей под ближайшим фонарем, а сам вернулся…
Дом был одноэтажный, деревянный. Полусгнивший забор. Скрипучая калитка. Двор посыпан белым песочком. Дверь в дом оказалась почему-то незапертой.
Он включил фонарик и шагнул внутрь.
Итак: прихожая. Продранный диван, старые стулья. На стене — гипсовая пастушка, с нарисованной улыбкой на глупом лице. А это что? Кухня? Расшатанный стол, два табурета, довольно новая газовая плита. А это? Гостиная: обитые бархатом диваны, картинки с целующимися голубками. Телевизор под кружевной салфеточкой. На окнах герань и алоэ. Мило.
Спальня. Железная кровать, старый матрац. На стенах полуобнаженные девушки из журналов. Шкаф. В нем несколько гражданских костюмов и военная форма. Из-под кровати выглядывает дембельский чемодан.
Спальня была последней комнатой в доме, и здесь он задержался дольше, внимательно разглядывая смятую постель и валявшееся на ней мужское белье. А потом посветил в сторону подоконника и вздрогнул. Что-то было на нем, что-то знакомое, какое-то пятно… Он подошел поближе и, поднеся фонарик к самому окну, увидел, что это след. Волчий. Огромный отпечаток когтистой лапы.
И все встало на свои места. Ипат вдруг понял значение «до свидания», когда он уезжал из Лемурии, смысл этого следа на подоконнике и многое другое. А еще он понял, что нельзя вести войну за пределами своего государства так, чтобы она не пришла к тебе домой. Нет локальных войн. И то, что происходило в Лемурии, безусловно, вторжение, которое идет полным ходом, и уже не первый год. Только не мы вторглись в Лемурию, а она ежедневно вторгается к нам, через тех, кто из нее вернулся. И нельзя увильнуть от ответственности. Мы посеяли эту войну. Плоды ее будем пожинать мы же. А кто еще? И вот один из этих плодов. Вот он. На подоконнике.
И словно под воздействием того, что он понял, живое существо, спавшее у него в груди, вдруг проснулось и, развернувшись, рванулось наружу.
Мир взорвался, расплескался разноцветными брызгами, а потом обвалился на него, как гора из сотен тысяч кирпичей, и наступило беспамятство…
Очнувшись, он понял, что лежит на полу, и попытался встать хотя бы на четвереньки. Это ему удалось. Он подумал было о фонарике, но обнаружил, что глаза у него уже привыкли к темноте и фонарик не нужен.
Теперь остается только встать. Потому что надо идти. Там, на углу, его ждут интеллигент и рабочий. И надо спешить. Потому что след на окне указывает на то, что оборотень близко и может в любой момент накинуться на них. Вот только надо найти фонарик и автомат.
Ипат снова попробовал встать и упал. Что-то происходило с ним. А может быть, и не только с ним, а со всем миром. Что-то очень странное.
Он поглядел вниз и увидел, что вместо ног у него волчьи лапы. И ничего в этом удивительного не было. Наоборот, все было абсолютно правильно.
Еще секунду он не верил в случившееся, а потом, осознав до конца, что это все же не сон, клацнул зубами и протяжно завыл…
Рассказы белого крокодила
Этот тип, я имею в виду Белого Крокодила, просочился в мои рассказы совершенно случайно. Он высунул свою зубастую морду и принялся жевать сигары в маленьком рассказике «Бессмертные», одном из первых моих рассказов, когда моему герою-рассказчику понадобился слушатель. Причем свое дело хвостатый сделал вполне сносно, но после того как рассказ закончился, уходить и не подумал. Пролез еще в два рассказа, внаглую поселился в них.
Вот такой настырный оказался.
Правда, в рассказе «Выигрыш», где он тоже попытался высунуться, я с успехом превратил его в нечто другое, совсем другое, дал ему более серьезную роль. Но это не значит, что я отвязался от него навсегда.
Уж слишком ловок. Где-нибудь он у меня все-таки выскочит, в каком-нибудь новом тексте еще появится.
БЕССМЕРТНЫЕ
— Скука-то какая! — воскликнул белый крокодил. Он сидел рядом со мной и изучал расписание рейсов.
— Да, — согласился я, с отвращением листая прошлогодний журнал. — И ведь черт знает, когда его объявят, этот рейс. А вам еще долго?
Крокодил пожал плечами, зевнул, обнажая безупречные зубы, и стал жевать гаванскую сигару.
Покончив с этим делом, он целую минуту что-то обдумывал и, вздохнув, проявил интерес к состоянию погоды в поясе астероидов.
Это было начало, и минут через двадцать мы уже оживленно беседовали. Я пытался посвятить его в нюансы ювелирной огранки молекул фтора. Он же излагал мне теорию мутирования звезд. Еще через десять минут, как это часто бывает, наш разговор переместился в совершенно неожиданную сферу. Мы заговорили о бессмертии.
Его точка зрения показалась мне по меньшей мере странной. В то время как я, пылая энтузиазмом, доказывал, что человеку, сумевшему найти секрет бессмертия, надлежит поставить по всей поверхности планеты золотые памятники через каждые десять метров, крокодил довольно сухо заметил, что большего преступления, чем открытие бессмертия, он даже и придумать не может.
— То есть как? — спросил я.
— А вот так, — отрезал он. — Хотите, пока еще есть время, я расскажу вам одну историю, которая даст наглядное представление, что же такое бессмертие?
Была на нашей планете обыкновенная страна. Существовала она по всем надоевшему шаблону, и казалось — так будет всегда.
К моменту нашей истории она только что выпуталась из одной региональной войны и спешным порядком готовилась ввязаться в другую.
Пока же бизнесмены загребали деньгу и экстренно раздавали взятки. Политики произносили речи, брали взятки у бизнесменов и добросовестно впивались в ягодицы друг другу. Не обошлось в этой стране и без мафиози, которые, обделывая свои темные делишки, заодно шантажировали особо нахапавших политиков с целью некоторого перераспределения денежных капиталов. Были там и полицейские, которые беззаветно поддерживали законность, мимоходом получали взятки с мафиози, а также разгоняли рабочие демонстрации, умело применяя дубинки и слезоточивый газ. Рабочие, понятное дело, взяток ни у кого не брали (да и кто им даст?), а только вкалывали и вкалывали.
И вот, представьте, какой-то там профессор совершенно случайно синтезировал некий препарат. Каким-то чудом у него хватило ума разобраться, что это такое и с чем его едят. С детской непосредственностью старый дурак рассказал о сделанном открытии коллегам и сообщил им рецепт, настолько простой, что нужные компоненты можно было свободно приобрести в любой аптеке.
Коллеги, как умные люди, сейчас же приготовили это вещество и махом опробовали. В интересах истины, понятное дело. Препарат действовал.
Да, надо вам сказать, что он воздействовал на генетический код клеток, придавая им свойства, позволяющие совершать мгновенную регенерацию, а также возможность безграничной перестройки организма, в результате чего достигалось совершенное бессмертие данного индивидуума.
Ого, это вам не шуточки! Хотите знать, что было дальше? Ну, так слушайте.
Понятное дело, служба всеобщего надзора, давно уже взяв это под контроль, изолировала свежеиспеченных бессмертных и заткнула рот всем, кто хоть что-то знал. Слухи, конечно, полностью погасить не удалось. Но на то они и слухи.
Сам же препарат попал в надежный сейф, и казалось, делу конец…
Беда была в том, что в службе надзора иногда попадались вполне нормальные люди. А какой нормальный человек не желает стать бессмертным?
В конце концов эта мысль одного из них одолела. Вследствие чего было допущено нарушение секретности: он попробовал этот препарат на себе. А потом сказал кому-то, естественно, по секрету.
Тот попробовал, стал бессмертным и посвятил в тайну еще кого-то. И пошло, и поехало. Кончилось все тем, что о препарате узнали жены, и дело перестало быть тайной. Известно, раз знают жены, то знают все.
Бессмертие овладело страной мгновенно и беспрепятственно. Служба всеобщего надзора была озабочена собственным бессмертием и теми проблемами, которые в связи с ним возникли. Нужды страны им стали до фени, хоть гори она ясным пламенем.
Правда, всполошились политики, углядев во всем этом что-то неприличное, но было поздно. Оставалось только делать хорошую мину при плохой игре. Правительство совершенно официально объявило о том, что наступила Эра Вечного Человека. Не обошлось без восторженных речей, фейерверков и всеобщего ликования.
Потом появились трудности.
Разорились врачи. Лечить стало некого. Вслед за ними остались не у дел косметологи, фотографы, парикмахеры, маникюрши, массажисты и многие другие. Дошла очередь и до портных. Зачем носить одежду, если с наступлением холодов можно сколько угодно обрастать красивой густой шерстью и перьями?