Стоило поднять и закрепить парус, как наши толи сани, толи лодка, скрипнула всеми своими сочленениями, и покатила, с каждым пройденным метром, все более набирая скорость. Пока было светло, казалось, что мы буквально плетемся, по льду, не выжимая и половины той скорости, что была ночью. Но как бы то ни было, мы все-таки двигались, и на мой взгляд, гораздо быстрее, чем это происходило на воде. В какой-то момент, я попытался сравнить нашу скорость с теми ощущениями, что были при езде на автомобиле. По всему выходило, что как минимум двадцать пять, а то и тридцать километров в час, наш буер все-таки выжимал из ветра.
Сейчас мы, с Санькой, находились уже рядом. Это было и теплее, и удобнее. Ради интереса, дал ей подержаться за руль. Но эксперимент можно сказать провалился на корню. Уже через пару минут, Санька попросила меня забрать управление в свои руки, а когда я забрал у нее руль, сказала, что держать руль в руках, который так и норовил вырваться из рук и свернуть налево, для нее очень тяжело.
— У твоего руля, чисто мужской характер, — пояснила подруга. — Так и норовит уйти налево.
— Ничего не поделаешь. На лезвия пришлось брать металл от отвала лемеха, и если на задних опорах коньки поставлены так, что смотрят в разные стороны, компенсируя друг друга, то впереди он один единственный, поэтому приходится его контролировать, чтобы он не уводил конструкцию в сторону. Просто ничего более ровного не нашлось. Я конечно попытался его выпрямить насколько мог, но похоже толку от этого оказалось немного. До Иркутска думаю домчим, а там все равно на поезд пересаживаться так что потерплю.
— А мне нравится.
— Да и мне тоже, но поездом, все же удобнее, да и эта конструкция, по снегу точно не пойдет. Она двигается, только за счет низкого трения, коньков об лед. Видела бы ты, как я ее от мастерской на лед стаскивал, много новых слов бы узнала.
— Это каких?
— Рано тебе еще об этом.
Следующая ночь, оказалась темной. Луна спряталась за тучами, и если вначале еще как-то различались берега, то позже, все погрузилось в полную темноту. Приспустив парус, я постарался причалить к какой-то скале, и остановил нашу лодку. И мы стали устраиваться на ночлег. Правда на этот раз, я предложил подруге, разделить ночь на две части. И спать по очереди. Все-таки лодка — это не дом, и большой защищенности, она не дает. А волки, могут появиться в любой момент, и даже если мы прикроемся парусиной, это нас не убережет.
Александра, даже не стала спорить, прекрасно понимая, что я во всем прав. Поэтому решили разделить ночь на две части. К тому же, отдыхая по очереди, мы сможем поддерживать и контролировать огонь в нашей походной печке, что даст дополнительное тепло не только спящему, но и тому, кто будет бодрствовать. Прекрасно понимая, что такое собачья смена, и как хочется спать перед самым рассветом, я предложил подруге, чтобы она отдыхала после двух часов пополуночи. Часы, кстати у нас, точнее у Александры имелись. Это была довольно тяжелая карманная луковица, доставшаяся ей от отца. Она очень берегла эту вещь и никогда не расставалась с нею, самостоятельно заводя ее в точно определенное время, и никому, даже мне, не доверяя. В итоге, растопили печку, я залез под шкурный-плед, и почти сразу же уснул, а подруга, осталась на часах, приготовив на всякий случай обе винтовки, и контролируя окрестности.
Ночь прошла спокойно, подруга к моменту моего пробуждения вскипятила чайник, и даже умудрилась сообразить что-то вроде жареной картошки на свином сале. Правда картошка была слегка подморожена, но тут уж ничего не поделаешь, главное, что она была, остальное мелочи жизни. Предупредив Сашеньку, не волноваться, если вдруг почувствует движение, я собирался с рассвета продолжить наше путешествие, чтобы не терять времени, я принялся за ранний завтрак, а девушка, влезла в нагретую мною норку и тут же уснула. Похоже местным волкам было не до нас, и это радовало. Оставшуюся часть ночи, я либо сидел на борту возле печи, подкидывая время от времени полешки, либо прогуливался вокруг лодки, с трубкой в зубах.
Едва начал различать проступающие из темноты берега, решил, что пора готовиться к выходу. Дождавшись, когда прогорят последние полешки, аккуратненько выгреб из печи всю золу, убедившись, что никакая искра не попадет, куда не надо, еще раз оглядел и подоткнул под подругу одеяло, чтобы она не замерзла, и перебравшись вперед поднял парус, трогаясь с места.
Что хорошо, так это то, что ветер здесь практически не прекращался. Может на какое-то время и стихал, но тем не менее, его вполне хватало на то, чтобы наша лодка продолжала движение, пусть не так споро, как бы того хотелось, но тем не менее, она двигалась вперед и это радовало. И уже на восьмой день путешествия мы прибыли в Иркутск. Вокзал, на том самом атласе, что имелся у нас, был обозначен по левому берегу Ангары, и находился почти на набережной. Поэтому притулившись к берегу, я остался сторожить вещи, а подруга, взяв все наши финансы и ту справку, где говорилось о том, что нас направили во Владивосток, для работы в школе, отправилась на вокзал, узнать, что там с билетами, и когда ожидается нужный нам поезд.
Отсутствовала она довольно долго, и я уже начал беспокоиться за нее. Наконец, она появился на горизонте, с плотно набитым мешком за плечами, одновременно радостная и расстроенная. Как можно выразить на своем лице, одновременно два совершенно противоположных чувства, я просто не понимаю. Но у нее это получалось с легкостью. Стоило мне только взглянуть на нее и сразу становилось понятно, что-то пошло не так, и в тоже время, какая-то радость все же имеется.
Радость обозначилась тем, что Александре, удалось отоварить наши продовольственные карточки. Причем, буквально все. То есть ей удалось купить килограмма три перловой купы, столько же пшена, отоварить карточки на сахар, и табак. В качестве табака, она взяла для меня десять пачек папирос «Девиз» в жестяной упаковке, и даже умудрилась запастись почти пятьюдесятью коробками спичек, которые тоже были немалым дефицитом. Последнее время, чаще всего пользовались огнивом, экономя каждую спичку. А самым радостным для нее оказалось то, что она смогла взять целых восемь буханок хлеба, половина из которых оказались чисто пшеничным.
— Откуда такое богатство? — Воскликнул я. Последний раз такой хлеб мы покупали еще в Тобольске. Все остальное время довольствуясь либо ржаным хлебом, либо лепешками, которые пекла Саша.
— Ты представляешь, оказывается наши талоны, что выдали в Стрелковске, точная копия талонов первой категории, которые выдают здесь. В печать естественно никто всматриваться не стал, ну а я, видя, что мне выкладывают такую кучу всяких продуктов, даже и не подумала отказываться. Вот и, набрала. Ну и потратила, почти все деньги.
— А что с билетами?
— А вот с билетами, все гораздо хуже.
Оказалось, что после того, как Саша, отстояла длиннющую очередь, и спросила о билетах на Владивосток с нее тут же потребовали заверенную телеграмму. А чуть позже, объяснили в чем суть. Оказалось, что для того, чтобы отправиться во Владивосток, даже имея то направление, что было нарисовано мною, нужна еще заверенная телеграмма, в которой будет сказано о том, что Владивосток, подтверждает наше направление, и готов принять нас в городе.
— И как ее можно получить? — тут же спросила Саня.
— Вы же отправляетесь для работы в школу. Следовательно, нужно обратиться местный Наркомат Образования. Он находится на Пешестрелецкой улице. Там вам должны будут заверить ваше направление, на основании которого вы сможете отправить во Владивосток телеграмму, с просьбой разрешить переезд в этот город. После того, как дождетесь ответа с разрешением, придете сюда с полученной телеграммой, и вам продадут билеты на поезд.
— Почему, такие сложности?
— Все просто, единственная железная дорога туда, проходит через китайскую территрию с остановкой в Харбине. Это другое государство. Поэтому на станции Отпор, поселке, который находится на границе с Китаем, при отсутствии подобного приглашения, вас просто высадят из поезда. Именно поэтому, билеты, с некоторых пор, без наличия, подобной бумаги, нам продавать запрещено.
— Ну я и подумала. Раз уж, поезд нам не светит, то хоть продуктов набрать побольше, а ты, уж что-нибудь придумаешь.
— Ну, в общем-то идеи конечно у меня есть, вот только не знаю, как ты на это посмотришь.
— Сереж. Мы ведь уже все решили, не так ли. Пока ничего не изменилось, да и выбора по сути не остается. Если твое предложение действительно окажется выполнимым, то почему бы и нет?
Первым делом, после этого разговора, поинтересовался остатками денег. Из всего что было оставалось рублей двадцать, плюс к ним, я еще нашел пару десяток. Разумеется, кроме советских рублей, у нас еще оставались и николаевские золотые монеты, немного, но все же, и целая куча американских денег. Но все это на будущее, пока же мне нужны были именно рубли. Взяв у Александры оставшуюся двадцатку, все, что выгреб из своих карманов, и мешок, отправился в депо, которое находилось тут же неподалеку. Нужно было попытаться обзавестись некоторыми железяками. Путь в связи с последними новостями, предстоял дальний, а чтобы все сложилось как нужно, надо было приобрести кое-какие запчасти, для нашего транспорта.
Стоило в депо обозначить мои хотелки, и объявить, что готов профинансировать магарыч, как одного из молодых тут же отправили к бабе Дусе, а мне показали все, что могли предложить. В итоге я обзавелся еще одним лезвием для переднего конька, которому прямо по моих глазах придали нужную форму, затем бросили в прокалочную печь, и кузнец тут же проковал его, и заострил кромку. После чего лезвие слегка поправили на точиле, и кузнец закалил его, сказав, что все будет держаться, как надо. Здесь же нашлось для меня полтора десятка болтов с гайками, и четыре стремянки. Вначале хотел взять еще и пружину, чтобы хоть немного снять вибрацию на руле, но показанные мне образцы от вагонов, оказались уж слишком мощными, поэтому пришлось отказаться. И в этот момент я услышал другое предложение.