— Понятно.
— Этот самый офицер связи обратился к моему начальнику с просьбой организовать небольшую комбинацию с вашим участием и участием этого самого мужчины в чёрном плаще. Я не знаю, кто он такой и какова его должность в иерархии «цивилизаторов». Могу только с уверенностью предположить, что просьба эта носила такой характер, что отказать ей… м-м… представлялось нецелесообразным.
— У этого мужчины в чёрном, за которого просил резидент «цивилизаторов», кстати, очень высокое звание, — я усмехнулся. — Он генеральный комиссар второго ранга. Ну да ладно, это сейчас не очень даже важно. То есть офицер связи попросил вашего начальника, начальник попросил вас, ну, а вы не смогли ему отказать?
— Разумеется, не смог.
— Угу, — я покивал. — Вы знаете, господин Гибельхакер, я вам даже отчасти верю. Примерно такого рассказа я и ждал. Вставайте!
Я поднялся со стула, всем своим видом давая понять. что пора трогаться.
— Простите, я не совсем понимаю… — начал было Отто, но я его перебил на полуслове:
— Сначала делайте, что вам говорят, а поймёте потом. Вставайте, вы нас отвезёте к этому самому офицеру связи.
— Нет-нет, это абсолютно исключено…
— Какая сволочь здесь сказала «абсолютно исключено»? Вы, любезный, не в том положении, чтобы внятно возражать. Мне вкололи в шею медленный яд, который должен убить меня уже через сутки. Не вы это сделали, но тем не менее, случилось это в том числе и по вашей вине. Так что я сильно зол, можно сказать, дышу злобой! На мне носки сушить можно, такой я разгорячённый. Так что аккуратнее с возражениями. Я заверил вас, что казаки не воюют с детьми и женщинами, но это обещание не касается половозрелых негодяев.
— Я хочу сказать, что не знаю адреса этого человека.
— А я хочу сказать, что не верю вам, господин штандартенфюрер СС! Я не верю тому, будто вы занимаетесь обыкновенным уголовным сыском. Скорее всего, вы офицер спецслужбы, приставленный для курирования того самого офицера связи, что нам нужен. Иначе бы вы даже не знали ни о его существовании, ни о его обращении с просьбой моего задержания. Да и домик ваш, — я повёл взглядом вокруг, — слишком богат для простого офицера следственной службы полиции. Скорее всего, документы штандартенфюрера — всего лишь прикрытие для старшего офицера местной спецслужбы. Скажете я не прав?
— Этот дом — наследство жены.
— Ну да, кто б сомневался! Потяните ещё резину и я фотонным ятаганом расчетвертую вас от пупа до копчика на три равные половины. Убийства бывают разные: по пьяни, в порядке самообороны и даже чисто английское убийство. Так вот ваша, господин Гибельхакер, смерть попадёт в разряд убийств, совершённых с особым изуверством и особым удовольствием убийцы.
И хотя я улыбался, штандартенфюрер СС понял, что палку лучше не перегибать и твёрдость характера следует демонстрировать не здесь, не сейчас и не передо мной. Потому он поднялся и негромко проговорил:
— Меня выгонят с работы без пенсии и выходного пособия, когда узнают, что я вам помогал.
— Не беспокойтесь на сей счёт, мы всё обставим таким образом, что вам на составит труда отмазаться!
Что, собственно, оставалось делать Отто Гибельхакеру? Уж коли он попал на роль терпилы, то — только терпеть. Обо всём, что должно было последовать дальше он мог растрезвонить на всех углах, а мог попытаться сохранить в тайне даже от самого себя — это уже решительно не имело ни малейшего значения. Мой план был прост и изящен, возможно, именно эта простота и убедила штандартенфюрера в том, что всё у нас может получиться как надо. А возможно, необходимый тонизирующий эффект на воображение офицера произвело вручение мною денег его супруге: перед нашим отъездом она получила из моих рук, как я и обещал, сто тысяч УРОДов к немалой собственной радости и ликованию детей.
Когда мы выехали за пределы посёлка «Визель-Дизель» и к нашим автомобилям с банковскими эмблемами присоединился бронированный «гробомобиль», Отто Гибельхакер только головой покачал: «Чёрт побери, да сколько же вас здесь?» Вопрос этот ответа не получил, поскольку всеми участниками дорожного движения был сочтён за риторический, а потому безответный. Впрочем, и сам Отто на ответе не настаивал; всю дорогу он столь энергично таращился на Наталью, сидевшую подле него, что мне даже пришлось ему напомнить о детях и супруге.
По широкой кольцевой трассе мы обогнули город Блюхер, если точнее, проехали на север часть дуги и отвернули в сторону ещё одного элитного посёлка. Место это называлось «Карамба» и несмотря на рождённые в голове образы и ассоциации, населённый пункт этот оказался на редкость милым и благоустроенным. Уж на что «Визель-Дизель», раскинувшийся у озера, казался хорош, но даже он не шёл ни в какое сравнение с тем местом, где проживал представитель Службы Политической Безопасности. Впрочем, жить с комфортом — это прерогатива разведчиков всех времён и народов. Честное слово, я не знаю ни одного разведчика, который хоть раз бы пожаловался на нехватку денег. Более того, я даже не слышал, чтобы такие разведчики когда-либо существовали.
Посёлок «Карамба» вытянулся вдоль реки Акехендо на её высоком берегу. Нерон имеет довольно высокую угловую скорость вращения, что при значительной массе планеты приводит к появлению большой кориолисовой силы и связанных с нею явлений. Реки, вытянувшиеся в меридиональном направлении имеют сильно выраженный разброс в высоте берегов. Если один берег заболоченный и низкий, то другой — непременно высокий, обрывистый или даже скалистый. «Карамба» располагался на в высшей степени живописных терракотовых скалах; все здания, выходившие к воде имели панорамное остекление и большие террасы, позволявшие любоваться с высоты величественным видом речной поймы. Дома утопали в зелени, что немаловажно, поскольку на Нероне грунт для растений представляет большую ценность. В своё время терраформинг был осуществлён тут с большими ошибками. Да и «цивилизаторы» атомными бомбардировками планеты в ходе двух продолжительных войн весьма сильно разбалансировали местную биосферу. Озеленённая часть Нерона составляла всего несколько процентов суши, всё же остальное представляло собой безжизненную пустыню, поэтому наличие перед домом сада во все времена лучше всего характеризовало платёжеспособность хозяина.
Над посёлком высилась громадная — метров двести высотою — колонна «пю-мюонного трасфакторного источника», системы сверхсветовой связи во многом аналогичной «цивилизаторской» «univer-net», но менее разветвлённой и куда более дорогостоящей.
— О-ого-о! — протянула Ола, кивком указав на неё. — Неужели этот «трансфактор» обслуживает местных жителей?
— Да, — подтвердил Отто Гибельхакер. — У них собственный выход в эфир. Тут живут крупные фигуры нашего бизнес-сообщества и они установили «трансфактор» для своих нужд.
— Олигархи, стало быть местные, да? — подал голос Инквизитор, находившийся в соседней машине, но имевший возможность слышать наши переговоры по радиоканалу. — Ничего-ничего, галогеновый сифилис в очередной раз мутирует и всё расставит на свои места. Ещё никому не удавалось избежать гнева Божия.
— А вы, стало быть, не боитесь галогенового сифилиса? — не без раздражения в голосе отозвался Гибельхакер. — Вы этой болезнью только другим грозите…
— А чего мне его бояться? — не понял Инквизитор. — Я же верующий человек!
— Ну и что?
— А то, что коли Бог не попустит, так и волос с головы моей не упадёт. А вы мне про сифилис тут что-то толкуете.
— Ну да, ну да, удобно так жить! — не без ехидства отреагировал штандартенфюрер СС, но Ильицинский тоже не без ехидства тут же отозвался:
— Конечно удобно! Я же говорю, я — верующий человек Православного Закона.
На том вспыхнувший было спор моментально затух.
Примерно за пару километров до «Карамбы» мы остановились перед пропускным пунктом. Как и во всякий приличный посёлок сюда так просто въехать было невозможно — требовалось разрешение кого-либо из местных жителей. Конечно, можно было попробовать включить днищевые вентиляторы и перескочить через щиты на дороге простым вертикальным манёвром, но как известно хорошая мысль — это обычно та, которая последней приходит на ум перед смертью. Скакнув «по вертикали» без должной санкции, можно было запросто получить в днище плазменный шнур местной охранной системы. Ибо таковые системы на богатых планетах контролируют не только подъездные пути и периметр, но и воздушное пространство над населённым пунктом. Поэтому от слишком умных мыслей следовало по возможности воздерживаться и действовать по правилам. А если точнее, по заранее разработанному сценарию.
Несколько секунд мы переглядывались, думаю, каждый из сидевших в машинах в последний раз анализировал нашу «домашнюю разработку», отыскивая возможные изъяны. Таковых вроде бы не было, во всяком случае, я их не видел, а потому подал Оле трубку мультиплексорного телефона и защёлкнул на руках Натс наручники:
— Звони!
Ола задала аппарату нужный номер, а я тем временем извлёк вторые наручники и обратился к Отто Гибельхакеру:
— Господин штандартенфюрер, в последний раз предупреждаю вас: попытка отклониться от выработанного сценария будет расценена мною как последняя и самая неудачная в вашей жизни шутка! Я лично отрежу вам все выступающие части тела!
Я защёлкнул наручники на собственных запястьях.
Ольге Анатольевне ответили быстро, буквально через пару гудков.
— Мне господина Оториадзакомацу-Суйхо Атагиавадзима, — с достоинством проговорила она на транслите и негромко выругалась. — Людей с такими именами убивать надо в детстве об стену, о колено или об угол стола, причём без яда и анестезии.
— Простите, кто его спрашивает? — отозвался робот-секретарь.
— Его спрашивает Егобацу По, — тут Ола скривилась. — Я — лейтенант с планеты Лунекарт. Господин Атагиавадзима не предупреждён о моём визите, но в его же интересах как можно скорее поговорить со мною.
Секретарь поставил линию на «паузу» для доклада своему хозяину, но примерно через полминуты включился снова.