Александра поперхнулась чаем и поспешно поставила стакан на столик. Другой рукой она удерживала телефон возле уха и слушала рассказ своего агента о предварительных условиях, о количестве рабочих смен, о времени и месте работы киногруппы, о режиссере-постановщике и прочих важных вещах, необходимых для осуществления данного проекта.
По мере приближения к российской границе количество звонков возрастало. У Булатовой при ее общительном характере имелось немало знакомых, в основном, сверстников: актеры и актрисы, с которыми вместе она когда-то снималась, а также другие, невидимые зрителям участники съемочного процесса: костюмеры, парикмахеры, гримеры, фотографы. Простые они были люди, веселые, незамысловатые.
Вопросы задавали тоже простые, обычные. Булатова отвечала им по существу, то есть коротко излагала все, написанное в медицинской справке про взрыв гранаты на съемочной площадке. Затем выслушивала возгласы удивления и слова сочувствия, а также — пожелания здоровья, после чего благодарила и заканчивала разговор, обещая подробно описать произошедшее на своей странице «ВКонтакте» и в «Фейсбуке» по возвращении в Москву.
Только Алёна Климова ей пока не позвонила.
Она была старше Александры на три года, с отличием окончила продюсерский факультет ГИТИСа и успешно работала исполнительным продюсером в известном московском театре. Если бы Климова задала ей такой же вопрос, то, вероятно, Булатова рассказала бы единственной лучшей подруге не только про случай с гранатой, но и про знакомство с «Белой бабушкой» и ее подарок. Чем дальше от Крыма уходил экспресс Севастополь — Москва, тем сильнее хотелось ей избавиться от необъяснимого наваждения.
Очень умна была Алёна, хорошо разбиралась в людях и умела заставить их работать, выполнять то, что нужно для осуществления проекта. Потому дирекция театра весьма ее ценила и всячески поощряла. С друзьями Климова держалась доверительно и сердечно, в трудных ситуациях всегда приходила им на помощь. Она бы обязательно придумала что-нибудь и для Саши.
Однако при их последней встрече Климова рассказывала, что летом уедет вместе с театром на гастроли за границу, во Францию. Может быть, и сейчас она там. Гуляет по Парижу, осматривает Лувр, или, сидя на скамейке в Люксембургском саду перед фонтаном, вдыхает воздух свободной, толерантной Европы…
Саша решила, что до поры до времени будет придерживаться версии, изложенной в медицинской карте, заполненной доктором Вороновой. О том, что случилось после, — никому ни звука. Лишь фронтовой подарок будет напоминать ей об особенностях снайперской охоты и ночные рейды по заповедному крымскому лесу.
Среди радостного щебета приятельниц, поздравлявших Булатову с выздоровлением, вдруг прорезался суровый командирский баритон кинорежиссера Сотникова. Он сказал, что звонил в госпиталь и ему сообщили про ее выписку и хорошее самочувствие. Теперь он с нетерпением ждет Александру в Москве. Съемки близятся к концу, осталось несколько эпизодов в павильоне, в том числе — с ее участием. Готова ли она?
— Конечно, — поспешно ответила Булатова.
— Мы много раз пересматривали материал из Севастополя. Твоя работа заслуживает большой похвалы.
— Очень рада, Евгений Андреевич.
— Смена с тобой будет в ближайший вторник.
— Хорошо. Я — в полном порядке.
— Молодец, сержант Белова, — пошутил Евгений Андреевич.
Встреча со съемочной группой действительно получилась дружеской. Все в один голос говорили Александре, что очень переживали за нее и желали выздороветь как можно быстрее, что, несмотря на былую травму, она выглядит отлично. Эля Сотникова, с которой ей сейчас предстояло сыграть сложную эмоциональную сцену, даже обняла Сашу и расцеловала ее. Гример Зинаида, разложив свои кисточки и коробки с гримом, долго вглядывалась в лицо Александры и наконец удивленно произнесла: «Когда это наша милая Саша умудрилась так повзрослеть?»
Булатову загримировали и одели, затем к ней подошел Сергей Щербина. В руках он держал чехол со снайперской винтовкой Мосина. Майор запаса, как обычно, был предельно вежлив и внимателен. Разговор зашел о винтовке. Александра сказала, что привыкла к оружию за время натурных съемок в Севастополе.
— Но, кажется, у вашего дедушки такой образец есть, — сказал Щербина, демонстрируя отличную память на имена и даты.
— Дед Федор умер год назад. Его вторая жена распорядилась наследством по-своему.
— Продала?
— Да, многое продала. Но «снайперка» ему не принадлежала. Это — имущество охотхозяйства. Без дедушки мне ее никто не даст.
— Саша, не огорчайтесь. В Москве есть стрелковые клубы, имеющие в своей коллекции и магазинные винтовки Мосина, и самозарядные винтовки Токарева.
— О чем это вы беседуете? — к ним подошел Сотников. После случая с подрывом гранаты у руин командного пункта 54-го полка режиссер-постановщик стал относиться к Булатовой внимательнее. Вероятно, он испытывал угрызения совести. Молодая актриса пострадала, в общем-то, из-за недостатка производственной дисциплины на съемочной площадке.
— Наша дорогая Александра Константиновна жалеет, что придется расстаться с винтовкой Мосина, — повернулся к режиссеру военный консультант. — А она к ней так привыкла!
— В чем проблема? — рассмеялся Сотников. — Мой давний сослуживец по спецназу работает тренером в частном стрелковом клубе. У них три «мосинки», и все — в отличном состоянии…
В павильоне тем временем начали устанавливать осветительные приборы по сложной схеме: контровой свет, заполняющий, фоновой. Снимать предстояло крупные планы, в том числе — спор двух старших сержантов: снайпера Беловой и пулеметчицы Ниловой. Потом в кадре появлялся лейтенант Кузьменко, из-за которого девушки выясняли отношения. Рисунок роли этих трех персонажей нужно было сделать интересным и выразительным.
Сотников уже поговорил с осветителями и оператором-постановщиком. Теперь в поле его зрения находились актеры. Больше всего внимания он, конечно, уделил родной дочери, как артистке совсем неопытной. Теперь хотел объяснить актерскую задачу в этом эпизоде Булатовой.
Она выслушала Евгения Андреевича, кивнула головой, потом закинула винтовку за левое плечо, но не согнулась от ноши, а наоборот по-солдатски выпрямила спину, правой рукой поправила патронные подсумки на ремне, повернулась и спросила низким, чуть хрипловатым голосом, Сотникову незнакомым:
— Какой будет приказ, товарищ полковник?
Режиссер удивился ее перевоплощению. Перед ним и впрямь была девушка из тех грозовых сороковых: суровая, сосредоточенная, с пронзительным взглядом карих глаз. Тяжелые бои, в которых она побывала, схватки с врагом, из которых она вышла победительницей, наложили неизгладимый отпечаток на ее характер. Лицо ее осталось привлекательным, но красота эта напоминала лики древних православных икон.
Глава пятая. ДОРОГОЙ УЧИТЕЛЬ
Через полуоткрытое окно в комнату доносился шум июньского дождя. Сумерки сгущались, и предметы в комнате теряли прежние очертания. Тот, о ком Александра иногда думала, пребывая в госпитале, теперь лежал рядом с ней на постели. Она могла видеть его светлые волнистые волосы, идеальный профиль с высоким лбом, прямым носом и крутым подбородком, широкие плечи и всю атлетическую фигуру человека, немало времени проводящего в спортивном зале.
Любовь у них была. Она пылала ярко, как костер на снегу. Тем более, что события происходили зимой прошлого года, в Санкт-Петербурге, точнее — в его заснеженных и холодных пригородах, где снимали очередной сериал про «ментов». Булатова, одетая в мундир капитана МВД, изображала эксперта-криминалиста, Максим — молодого отважного «опера», ищущего преступников, которые не оставляют следов.
Они понравились друг другу с первого взгляда. Сценарий это предусматривал. Потому их первый поцелуй на фоне засыпанного снегом соснового леса фиксировали сразу две кинокамеры, и он получился совершенно естественным.
Красивый и обаятельный житель северной столицы, выпускник Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства, служивший в одном из театров на Невском проспекте, он был моложе ее на два года и только начинал свою карьеру на съемочной площадке. Александра многое могла ему подсказать. Но в дальнейшем проводить время вместе оказалось не так уж просто.
Максим родился в Санкт-Петербурге, жил там в центре, на улице Садовой, в благоустроенной квартире с мамой. Он обожал этот город, обожал свою родительницу, довольно известную в научных кругах даму, кандидата технических наук, которая удачно конвертировала свои знания в бизнес и теперь владела крупной фирмой. Мама считала, что время для женитьбы ее единственного сына пока не пришло. Также она категорически выступала против его переезда в Москву.
Булатова тоже любила Санкт-Петербург и часто туда приезжала. Но большим городом, который лично она покорила, являлась Москва. Здесь она чувствовала себя лучше всего, ритм жизни столицы государства Российского, бешеная ее энергия вполне соответствовали самоощущению молодой актрисы. Она неплохо устроилась: арендовала просторную однокомнатную квартиру, в хорошем районе, недалеко от станции метро. Кто бы что ни говорил, однако центр кинематографического производства находился в Москве, и Александра получала приглашения в основном от столичных кино- и телестудий.
Он позвонил ей вчера вечером, сразу после утомительной двенадцатичасовой смены у Сотникова, сказал, что утвержден на роль в одном проекте на «Мосфильме», приедет на три дня, и они наконец-то увидятся. Александра ждала этой встречи. Свидания с Максимом по-прежнему доставляли ей много радости, несмотря на то, что вопрос о свадьбе пока отошел на второй план.
Максим появился на пороге ее дома ранним утром, как всегда, с букетом роз, с подарком (на сей раз — дорогие французские духи), красивый, сияющий, модно одетый. Как всегда, он обнял ее, наградил долгим поцелуем и заявил, что эта история с гранатой нисколько не повлияла на ее обворожительную внешность. Наскоро они выпили по чашке кофе и отправились по своим делам: Максим — на «Мосфильм», Булатова — на студию «Ред-сити», где съемочная группа Сотникова завершала свои труды.