— И что будет теперь? — осторожно задала вопрос Саша.
Тут Климова, точно наткнувшись на стену, замолчала. Лицо ее стало строгим и печальным. Она помешивала ложкой остывший кофе, искала правильные слова, но долго не находила их. Все-таки она считала Булатову своей близкой подругой и надеялась на понимание.
— Скажу тебе так: ничего хорошего не будет, — грустно произнесла Алёна. — Там, в Симферополе, торжественно похоронили трех убитых на этом чертовом Евромайдане крымчан, которые служили в отряде ОМОН «Беркут». По ним стреляли неизвестные снайперы. В телах у них нашли пули от натовских винтовок…
— Откуда ты знаешь?
— В городском морге Симферополя делали вскрытие и о результатах сообщили в местной прессе. Пули калибра 5,5 мм.
— Алёна, снайперский калибр, наиболее распространенный в НАТО — 7,62 ×51, — возразила Александра. — Хотя подожди. У них на вооружении также есть швейцарская винтовка SG550 с удлиненным тяжелым стволом. Она имеет калибр 5,56 ×45 мм.
— Тебе видней, — согласилась Климова и взволнованно продолжала: — Но ведь это еще не все… Наши участвовали в «Антимайдане», примерно — пятьсот человек. Акция в Мариинском парке Киева у них была мирная, без оружия. Но 20 февраля стало ясно, кто побеждает. «Майданутые» стали нападать на них и прямо угрожали смертью. Потому они поехали обратно в Крым на восьми своих автобусах. Украинские неонацисты ночью устроили засаду на автотрассе Киев — Одесса, возле города Корсунь-Шевченковский. Автобусы они сожгли, людей заставили выйти на дорогу, встать на колени, издевались над ними, били палками, резали ножами, затем погнали в степь. Без вести пропало двадцать человек, семь были убиты на месте. Среди них — мой одноклассник и друг детства Виктор Кравченко, отличный парень, у которого — жена и двое маленьких детей…
— А что украинская милиция?
— Украинская милиция помогла бандитам остановить автобусы и участвовала в погроме на их стороне, — сказала Алёна.
— Не может быть! Я не думаю…
— Саша, ты живешь в своем узком мирке, — резко перебила ее Климова. — Ты не хочешь знать ничего, что нарушило бы твой покой… Впрочем, не только ты в этом огромном городе. Но я больше так жить не могу и не буду. Я задаю себе вопрос: за что они убили Виктора? Получается, за любовь к родному языку, за верность традициям предков, за желание быть русским. Но это — фашизм! К власти в Киеве пришли фашисты.
— Ты преувеличиваешь, — неуверенно произнесла Булатова. — Фашизм мы победили во Второй мировой войне.
Климова тяжело вздохнула, бросила взгляд на часы, которые показывали начало четвертого, и сказала, что ей пора уходить на совещание к главному режиссеру. Она снова поздравила молодую актрису с успехом, но как-то отстраненно. Выйдя из буфета, они обнялись и троекратно расцеловались. Александре показалось, будто Алёна хотела ей сказать нечто очень важное, но в последний момент передумала.
Не первый год они дружили, не первый год откровенно обсуждали разные темы: от современных театральных постановок в Москве до событий в личной жизни. Полное совпадение взглядов радовало обеих девушек. Они находили удовольствие в долгих разговорах. Но сегодня беседа, которая начиналась привычно — с оценки кинопроизведения — вдруг сделала неожиданный поворот, и вот они — словно чужие друг другу…
С растревоженной душой Булатова поехала домой.
Мало того, что добрая, отзывчивая, готовая прийти на помощь любому человеку Алёна, скорее всего, обиделась на нее. Рассказ подруги о февральских событиях в столице Украины странным образом перекликался с предположением учителя о снайперах-наемниках, привезенных в Киев. Он показал ей видеоролик с людьми, выносившими оружие из гостиницы, а Климова точно узнала, какие пули они использовали. Принятая на вооружение в армиях стран НАТО американская винтовка М16А1 и ее модернизированный вариант М16А2 имеет калибр 5,56 ×45, то есть меньше, чем стандартный для стран СНГ, традиционный русский 7,62 ×54R. В коллекции стрелкового клуба эта самая М16А2 состояла. Поляков приносил ее на занятия с Александрой (для расширения кругозора).
Винтовка как винтовка. Приклад, пистолетная рукоять и цевье треугольной формы — из темного пластика. Вес — более трех килограмм, длина с пламегасителем — один метр. Ствол утяжеленный, с шестью правосторонними нарезами, ствольная коробка усиленная, магазин в двух вариантах: на 20 и на 30 патронов. Приспособленным к снайперскому делу это оружие не назовешь. Вряд ли они пользовались им, стреляя через «Майдан Нэзалэжности» вдоль улицы Банковской с четвертого этажа гостиницы «Украина». Расстояния слишком большие, чтобы попасть в цель из штурмовой винтовки…
Занятая подобными размышлениями, Саша едва не угодила под автомобиль, поскольку пошла на красный свет. Но водитель темно-серой «ауди» оказался человеком внимательным. Он резко затормозил, потом опустил стекло и весело спросил, о чем могут думать красивые девушки, без оглядки выходя на оживленную трассу в час-пик. «Только о любви!» — с улыбкой ответила ему Александра…
Окончательно к действительности вернула ее Татьяна Николаевна Темникова, позвонив часов в десять вечера. Булатова давно полагала, будто директор актерского агентства никогда не отдыхает, никогда не отключает телефон и постоянно находится на связи со всеми своими клиентами. Если предложение поступит, то она найдет того, кто нужен заказчику, хоть под землей, хоть на дне океана. Такая у нее работа.
— Как ты относишься к церкви? — задала вопрос Темникова.
— К какой церкви? — не поняла молодая актриса.
— К нашей. К православной.
— Нормально отношусь.
— В монастырь пойдешь?
— Что-о?! — испугалась Александра.
— Я шучу, — рассмеялась Татьяна Николаевна. — Просто речь идет о съемках телефильма. Сценарий одобрен в Московской патриархии. Одна из героинь — молодая девушка, послушница. Съемки будут проходить в женском монастыре, который расположен на Волге. Придется там пожить недели три. Согласна?..
Монастырь выглядел великолепно.
Основанный в начале ХIV века на берегу реки, он пережил немало разных событий, печальных и радостных. Подобно древнерусской крепости, теперь он стоял, сияя высокими белыми стенами с бойницами, поднимаясь к небу зелеными и золотыми маковками двух своих соборов: пяти- и девятикупольного. Знаменитая чудотворная икона Божьей Матери, прекрасно расписанные внутри стены собора, роскошный позолоченный алтарь — все это привлекало к святой обители множество паломников.
Матушка-игуменья встретилась со всей съемочной группой.
Но Александру она пригласила для отдельного разговора с глазу на глаз. Пристально вглядывалась она в лицо молодой актрисы, и Булатова думала про себя, что на таком трудном кастинге ей бывать еще не приходилось. Впрочем, все кончилось хорошо. Настоятельница ее благословила и разрешила участвовать в монастырской жизни наравне с другими послушницами. Жизнь эта была далека от мирских забот (и тем более — развлечений), наполнена трудами и молитвами. Саша забыла о московской суете, сосредоточившись на своей новой роли.
Сохраняя это возвышенное состояние духа, Булатова вернулась в столицу в последнюю неделю мая. Приближалось лето, горячая пора для тех, кто занят в кинопроизводстве. Однако телефон молчал. Добрая фея из актерского агентства «Синяя птица» как будто забыла о существовании Александры. Тогда она поехала в стрелковый клуб.
Учитель пребывал в мрачном настроении. Майор в отставке сразу сказал Саше, что обе винтовки, из которых она стреляет, — в отменном порядке, и будь его возраст на десять лет меньше, а здоровье — лучше, то есть не вторая группа инвалидности, он нашел бы им боевое применение.
— Какое применение? — не поняла Булатова.
— Киевская хунта начала боевые действия на территории Донецкой народной республики, — ответил он. — Жители Славянска обороняют свой город от карателей. Им не хватает оружия. С охотничьим ружьем против самоходных артиллерийских установок не пойдешь. Но молодцы! Они уже сбили три вражеских вертолета «Ми-24».
— Это, Анатолий Васильевич, война? — спросила она.
— Вы ничего не знаете про Славянск? — нахмурился Потапов. — Ничего не знаете про Одессу?
— Нет.
— А где вы находились в последнее время?
— На съемках. Жила в женском монастыре на Волге.
— Без телевизора и радио? — поинтересовался он.
— Честно говоря, не до них мне было.
— Я бы сравнил происшедшее в Одессе с крупным террористическим актом, — майор в отставке, немного подумав, начал рассказывать. — Сорок восемь погибших, триста раненых. Но это — по официальной киевской статистике. Жители города называют другую цифру: более ста погибших. Они застрелены, забиты палками, сгорели заживо в Доме профсоюзов на площади Куликово Поле второго мая сего года, то есть три недели назад.
— Боже мой! Да что там случилось?
— Саша, разные люди дают разные ответы на этот вопрос, — сказал учитель. — Я собрал кое-какие видеоматериалы, появлявшиеся в Интернете. Если желаете, мы можем их посмотреть. Однако лучше — уже после тренировки на огневом рубеже.
— Это почему?
— Тяжелое зрелище. Я — офицер спецназа, и повидал на своем веку всякое. Но нынешнее одичание братского нам народа никакому объяснению не поддается. Белым днем, в центре большого европейского города одни украинцы забивали палками других украинцев. Совсем как эфиопы в черной Африке. Но эфиопов мы разнимали. В Одессе никто не хотел остановить кровавую бойню…
На диске у Потапова в ноутбуке первым стоял короткий видеосюжет канала «Россия сегодня» под названием «Не забудем, не простим!»
Густая толпа молодых людей двигается по улице. У многих на головах каски и черные «балаклавы», в руках щиты и длинные палки, на плечи накинуты «жовто-блакитные» флаги. Но камера останавливается на одной фигуре. Этот человек прячет за спиной небольшой топор. В толпе истошно скандируют: «Украина по-над усё! Слава нации! Смерть ворогам! Москаляку на гиляку!»
Потом — неподвижные ряды милиционеров в черных куртках и шлемах.