Прощаясь с дамами, Юрченко галантно поцеловал им ручки. Затем, пробираясь сквозь редеющую толпу, покинул площадь Куликово Поле скорым шагом. Они долго смотрели ему вслед и обсуждали между собой эту неожиданную, короткую, но столь знаковую встречу.
Дорошенко позвонил Александре по мобильному телефону, снова предложив свою помощь: его внедорожник находится недалеко, на Канатной улице, и он может отвезти ее вместе с подругами домой. Буланова согласилась. Когда они сели в его машину, Марина сказала, что приглашает всех к себе на ужин. Из вежливости Тарас Григорьевич сначала отказался. Но Марина проявила настойчивость. Саша поддержала ее приглашение. Ей хотелось побеседовать с подполковником в отставке после митинга, в более спокойной обстановке.
Двоюродная сестра Климовой была не только хорошим врачом-офтальмологом, но и умелой, рачительной хозяйкой. Еды, приготовленной по черноморской традиции и состоявшей из простых, но вкусных блюд вроде жареной рыбы под маринадом и салата оливье, хватило с избытком. Запивали рыбу сухим белым вином. За столом, кроме гостей, сидели и домочадцы: муж Марины, ее сын-подросток и мать, еще совсем не старая женщина. Позже пришли друзья мужа — двое мужчин лет тридцати, которых Марина представила как активистов одесского «Антимайдана».
Главной темой разговора за столом, конечно, был поминальный митинг на площади перед Домом профсоюзов. Впечатление у всех он оставил тягостное. Да и сам этот Дом, ставший местом гибели ни в чем не повинных людей, закопченный, с разбитыми окнами и выгоревшими дверями, теперь обнесенный деревянным забором, казался очевидным доказательством преступления, которое никто не станет расследовать.
Портреты в черных рамках, большие кипы цветов и множество горящих свечей, расставленных вдоль периметра забора, — это все, что могли сделать жители Одессы для памяти павших. Новая власть на Украине прямо угрожала тем, кто считал их героями, кто разделял их убеждения.
В начале восьмого часа вечера Марина, стряхнув оцепенение, вспомнила про десерт (мороженое пломбир), чай и домашние пироги с вишней. Она стала вместе с Алёной Климовой убирать тарелки, заменяя их чашками. Александра, достав из сумочки белую пачку сигарет «Вог» и зажигалку, вышла на балкон. Душный южный день уступал место вечеру с прохладным приморским ветерком.
— Вы впервые в Одессе? — спросил ее Дорошенко, появившись на балконе с зажженной сигаретой.
— Нет. Уже приезжала сюда. Только по другому поводу.
— Толик Потапов назвал вас своей ученицей. Вы служите в Вооруженных силах Российской Федерации?
— Нигде я не служу.
— Вот это просто замечательно, — с непонятной ей радостью произнес он. — Но стрелять-то умеете?
— Да.
— Снайперская винтовка Драгунова? — уточнил он.
— Она самая.
— Весьма полезное и ценное умение. Особенно в наши дни на Украине, — подполковник в отставке внимательно посмотрел на молодую актрису. — У нас тут тоже есть любители сверхметкой стрельбы. И тир имеется. Наверное, не такой роскошный, как у вас в Москве, но все-таки… Не желаете посмотреть?
— Тир принадлежит СБУ? — спросила Булатова, вспомнив свое знакомство с паном Диденко в Севастополе.
— Ни в коем случае! — рассмеялся Дорошенко. — С американскими прихвостнями дел мы давно не ведем. Тир — частный, но коллекция длинностволов — вполне достойная. Вам понравится.
— Если только завтра.
— Превосходно! Я заеду за вами в первой половине дня, часов в двенадцать. Заведение расположено в пригороде, ехать до него примерно полчаса. И вашу строгую подругу Алёну можете взять…
Когда гости разошлись, они начали наводить порядок в квартире: мыть и вытирать парадную посуду, подметать пол, расставлять по местам мебель. Лишь поздно вечером Александра, набрав номер учителя, сообщила ему о приглашении. Майор в отставке как будто ждал ее звонка. Он одобрил поездку в частный тир.
— Это все — наши люди, — сказал он. — Вы познакомитесь с моим бывшим сослуживцем. Он — бизнесмен, у него там птицефабрика…
Куры и особенно — цыплята-бройлеры, которые росли очень быстро, позволили бывшему майору спецназа Дмитрию Богдановичу Сероштану купить под Одессой участок величиной в три гектара, возвести на нем двухэтажный особняк с террасой, бассейн, гостевой домик, парк с небольшим прудом и другие хозяйственные строения, в том числе — тир со стрелковой галереей на 25 метров. Он располагался недалеко от особняка, в глубине парка, и представлял собой приземистое длинное здание с зарешеченными окнами и бронированной входной дверью. Там в металлических шкафах хранились принадлежавшие хозяину пистолеты и винтовки.
Московских гостей Сероштан встречал сам.
Для начала девушек препроводили в гостиную и представили им друзей бизнесмена. Это были шесть мужчин в возрасте от тридцати до сорока лет, со спортивными фигурами. После короткого светского разговора за чашкой кофе в гостиной все пошли в тир. Майор в отставке с гордостью продемонстрировал свою историческую коллекцию оружия и коротко рассказал о каждом предмете: как он его раздобыл, сколько это стоило.
Саша увидела револьвер «Наган командирский», то есть с укороченным стволом, образца 1930 года, пистолет ТТ образца 1933 года, ей хорошо знакомый, иностранные пистолеты: маузер, браунинг, люггер-парабеллум. Винтовки Второй мировой войны представляли «мосинка», СВТ-40, германский карабин фирмы «Маузер-Верке».
Из современного длинноствольного оружия у Сероштана, естественно, имелась снайперская винтовка Драгунова и две натовские: английская «ли-энфилд» и швейцарская «шмидт-рубин». Достав из сейфа СВД, Дмитрий Богданович весьма торжественно вручил ее молодой актрисе со словами:
— Почетный гость стреляет первым.
Эта винтовка принадлежала к довольно старой серии. О том свидетельствовали ее деревянное цевье, приклад и рукоять, ныне замененные на темный пластик. Металлические же детали, начиная от крышки ствольной коробки и вплоть до пламегасителя и затвора, находились в отменном состоянии. Их Александра проверила, прикоснувшись пальцами к поверхности. Патроны специальные, снайперские, лежали на столе. Булатова осмотрела все десять по очереди (нет ли зазубрин) и, зажав в кулаке, встряхивала, слушала, как внутри пересыпается порох. Убедившись в их хорошем качестве, она на глазах у присутствующих заправила патроны один за другим в магазин и прикрепила его к винтовке.
— Оптическим прицелом сейчас я не буду пользоваться, — сказала Саша, прикладывая СВД к правому плечу. — Расстояние слишком маленькое. Мне достаточно открытого, секторного.
— Как вам угодно, — ответил Сероштан, молча наблюдавший за ее приготовлениями к стрельбе, и протянул ей наушники.
Оглянувшись на стоявших за спиной людей, Булатова подумала, что это чем-то напоминает экзамен. Но снайпер должен работать в спокойной обстановке, нечего посторонним за ним наблюдать. Приказав себе отстраниться от не очень приятной для нее ситуации, молодая актриса перевела взгляд на зеленый круг мишени, совместила прорезь прицела на ружье с мушкой, задержала дыхание и плавно нажала на спусковой крючок. Как договаривались, она сделала один за другим три выстрела, и, поставив СВД на предохранитель, положила винтовку на стол.
Кто-то из гостей принес пробитый бумажный лист к огневому рубежу и поднял его высоко, чтобы все увидели. Результат того стоил: два попадания в «десятку» и одно — в «девятку».
— Превосходно! — громко произнес майор в отставке Сероштан.
Тишина, установившаяся в стрелковой галерее после выстрелов Булатовой, треснула, как ледовый панцирь весной в Арктике. Все заговорили разом. По большей части, восхищались работой профессионала (так они считали). Потом спорили, кто подойдет к СВД следующим. Потом, определив очередность, подбадривали друг друга потому, что девушка из Москвы своим выступлением задала очень высокий уровень, и одесситы не хотели ударить в грязь лицом.
Однако снайперов среди них не было.
Были люди из спецназа и ВДВ, знакомые с разными видами огнестрельного и холодного оружия, владеющие приемами рукопашного боя, отлично подготовленные физически. Но сверхметкий стрелок — человек особой категории. Ему не нужно метать в цель нож, драться кулаками и ногами, на бегу вести огонь из автомата Калашникова. В определенную минуту общей схватки он должен сделать лишь один точный выстрел. Скорее всего, в голову командира противника. Или вражеского пулеметчика, находящегося в засаде. Или того, кто, держа на плече трубу реактивного штурмового гранатомета, на минуту поднимется над окопом, чтобы дать смертоносный залп…
Несколько смущенные итогами соревнования, которое сами же и затеяли, бравые ребята перешли из тира в сад. Сероштан захотел показать девушкам из Москвы его красоты: пруд с водопадом «швейцарская горка», действующий макет ветряной мельницы и розарий. Затем он сказал, что на террасе возле дома накрыт стол к обеду и разговор будет продолжен там.
Скоро Александра поняла, в чем важность этого разговора.
Жители Одессы, присутствующие здесь, решили ехать в Славянск и присоединиться к народному ополчению Донбасса, защищающему город от украинских карателей. Таков их ответ на действия неонацистов из «Правого сектора», безнаказанно убивавших героев «Антимайдана» в Доме профсоюзов. Почти все они служили в армии, владеют разными военными специальностями: сапер, механик-водитель бронетранспортера, парашютист-десантник, пулеметчик. Но снайпера у них нет. Между тем бизнесмены города, сочувствующие антифашистским идеям, собрали некую сумму на снаряжение, вооружение и экипировку своих земляков. Поедет ли она, Александра Константиновна Булатова, вместе с ними, если…
— Если? — спросила она, разрезая ножом мясной стейк.
— Мы готовы сейчас же компенсировать вам стоимость авиаперелета из Москвы в Одессу, — ответил Дорошенко, помолчал, затем добавил, — Ну и все остальное, конечно. То есть приобрести оружие и боеприпасы, одеть-обуть.
— Вы предлагаете мне вступить в ваш отряд. Но я никого из вас не знаю. Где гарантия моей безопасности?