Круглянский был племянником Тараса Григорьевича, сыном его младшей сестры. Она замуж вышла очень рано и неудачно, с мужем быстро развелась. Ее единственного ребенка подполковник запаса воспитывал как собственного, в своей семье. В школе Роман учился посредственно. Потому Дорошенко после девятого класса отправил его в Одесский автомобильно-дорожный техникум. Здесь дело пошло гораздо лучше, племянник закончил учебное заведение с хорошими оценками. Но главным считалось другое: с десяти лет мальчик занимался в спортклубе «Феникс» и прекрасно освоил восточные единоборства, участвовал в соревнованиях, добился «черного пояса» в дзюдо. Теперь он числился в клубе тренером.
С интересом взглянула молодая актриса на своего «жениха»: лет ему не более двадцати пяти, роста он среднего, телосложения крепкого, спортивного, шатен с серыми глазами. Черты лица правильные, но есть в них что-то наивное и детское. Он, застенчиво улыбнувшись, протянул ей руку:
— Будем знакомы. Дядя сказал, что я за вас отвечаю.
— Телохранитель, что ли?
— Типа того…
Особые предосторожности вовсе не казались лишними людям, служившим в спецназе КГБ. Государственные перевороты они видели не раз в других странах и знали, как обычно ведут себя заговорщики, захватившие власть вооруженным способом.
Нынешние события на Украине конечно отличались от действий каких-нибудь «черных полковников» в Греции, в Конго или в Эфиопии. Американцы применили новомодную технологию «цветной революции», и связана она была с многолетним целенаправленным идеологическим воздействием на общество, точнее — на молодые его поколения. Но бесконечные митинги и пылкие ораторы, многотысячные шествия по улицам городов с лозунгами, плакатами, воздушными шариками и песнями под оркестр — лишь первая и наиболее зрелищная фаза «революции».
За ней следует вторая фаза, скрытая, но крайне необходимая заговорщикам. Это — «зачистка». Нужно любыми способами запугать, замордовать, заставить покориться миллионы обычных жителей страны, несогласных с переворотом.
События в Одессе 2 мая 2014 года Дорошенко и его сослуживцы расценили именно как переход заговорщиков к этой самой второй фазе.
Жестокость, с которой действовали здесь сторонники киевской хунты, показала, что готовиться надо к худшему. Подавление инакомыслящих будет по-настоящему средневековым, безжалостным и кровавым. Они попадут под тройной пресс. Новая Верховная Рада срочно примет какой-нибудь закон о «бытовом сепаратизме» и «люстрации». Служба безопасности Украины, ведя непрерывную слежку, выявит несогласных, отправит их в тюрьму, чтобы там пытками принуждать к самооговору: мол, все они — тайные сотрудники ФСБ или ГРУ. Суды станут давать «сепаратистам» немалые сроки: от пяти до десяти лет. Неонацистские банды вроде «Правого сектора» начнут терроризировать население, открыто нападая на людей на площадях и улицах городов.
Сопротивляться этому можно. Но для начала надо перейти на нелегальное положение…
Вооружение одесской «Дюжины» в городском штабе ополчения оценили как достаточное и хорошее. Оно состояло из десяти автоматов Калашникова (АК-74М, купили по тысяче гривен за штуку), пулемета ПКМ, выпущенного в 1970 году, реактивного штурмового гранатомета РШГ-2 калибра 72,5 мм, снайперской винтовки Драгунова, двух пистолетов Токарева и Макарова. Собственную «СВД» отдал Булатовой майор в отставке Сероштан, сопроводив сей дар пожеланием стрелять «правосекам» в голову, ибо они — убежденные фашисты, а вот солдатам ВСУ — в ноги, ибо хлопцы, одурманенные злобной антироссийской пропагандой, не ведают, что творят, но рано или поздно раскаются.
Пока они ехали в купейном вагоне поезда, где Роман Круглянский забавлял молодую актрису своими неумелыми ухаживаниями, Александра тоже так думала. Однако за два дня пребывания в Славянске настроение у нее изменилось. То, что сотворили здесь украинские каратели, вовсе не походило на действия людей, склонных к раскаянию. Это было умышленное уничтожение мирных жителей города, в военных столкновениях не участвующих, и превращение среды их обитания в пустыню, для жизни непригодную.
После купания сложив вещи в брезентовую сумку, Булатова закинула ее за плечо, надела на голову американскую круглую шапочку с козырьком из ткани и медленно пошла обратно по Сользаводской улице. Справа открывался вид на озеро Вейсовое, которое с первого взгляда ей не понравилось из-за мутной, как будто грязной воды. Далее виднелись голубые купола Свято-Воскресенского храма, построенного в ХVIII столетии, разрушенного при Советской власти и восстановленного во всей своей красе после 1991 года.
У храма стояли пожилые женщины (человек семь) и плакали. Рядом с ними находился священник, как потом выяснилось — настоятель храма протоиерей отец Виталий. Двор был разбит попаданием нескольких крупнокалиберных мин, их осколки сильно повредили окна, стены и двери старинной церкви. Но главная утрата состояла в другом: при обстреле погиб сторож. Тело его занесли в храм и готовили к отпеванию.
Александра прислушалась к разговору.
Священник, с трудом сдерживая слезы, рассказывал, каким добрым, хорошим человеком был погибший, как всегда помогал ему и прихожанам церкви, особенно — престарелым и одиноким. Почему ВСУ сейчас наносят удары по православным храмам, больницам, детским садам, школам Славянска? Здесь, у Свято-Воскресенской церкви и в радиусе трех километров от нее, нет ни блокпостов ополчения, ни укрепленных позиций, ни складов с боеприпасами, ни стоянок военной техники…
Булатова спросила у священника, может ли она сделать взнос на восстановление храма, поставить свечку за упокой души невинно убиенного человека (так ее научили в женском монастыре). Отец Виталий сквозь толстые стекла очков внимательно посмотрел на высокую, стройную и красивую девушку в полевой униформе. На местную жительницу она совсем не походила. Но цель ее приезда ему была ясна.
Для скорой расправы с русскоговорящими жителями сюда прибыла целая армада в виде аэромобильных бригад 25-й из города Днепропетровска и 95-й из города Житомира, групп спецназа СБУ и МВД, батальонов Национальной гвардии, сформированных из активистов Евромайдана, и других частей с танками, бронетранспортерами, пушками. Но одесская Хатынь сыграла свою роль. В Славянск со всех концов прежней нашей необъятной страны стали собираться добровольцы, желавшие защитить жителей региона от украинских неонацистов.
— Конечно, заходите, — разрешил протоиерей.
— Но у меня нет платка, чтобы накрыть голову, — сказала она.
— Ничего. Вам можно и так.
В церковной лавке Булатова купила три свечки, опустила в ящик для пожертвований купюру в сто гривен и, перекрестившись, ступила под своды опустевшего храма. Гулкая тишина стояла там. Женщина в платке подметала пол и собирала осколки из двух разбитых окон. Тело сторожа, завернутое в саван, лежало в правом притворе. Александра отошла к левой стороне и поставила свечки перед иконой Божьей Матери, взглянула на ее строгий, потемневший от времени лик. Она думала об этой, пока незнакомой для нее земле. Чтобы метко стрелять, надо с ней сродниться, чувствовать все ее неровности, высоты и низменности, знать, как свои пять пальцев, леса и степи, предугадывать изменения погоды и направления ветра.
— Вы — медик? — спросил священник, подойдя к ней.
— Нет, — ответила молодая актриса.
— Будете воевать? — удивился он.
— Да. Я владею оружием.
— Наверное, быть под огнем страшно.
— Солдатское дело, — она пожала плечами.
— Тогда я благословляю вас…
На собрание группы «Дюжина» Саша опоздала, и Дорошенко сурово посмотрел на нее, когда она вошла. В руках он держал пачку удостоверений, которые получил в штабе, чтобы здесь раздать их. Таким образом подтверждалось официальное вступление вновь прибывших в ряды ополчения Донецкой народной республики. Также они получили отличительные знаки: отрезки оранжево-черной ленты российского ордена Святого Георгия длиной примерно в 25–27 сантиметров. Сложив уголком, их следовало пришить на правый рукав куртки.
Закончив с этим, Тарас Григорьевич объявил о необходимости применения на боевой службе позывных, чтобы конкретные имена и фамилии больше вслух не называть. Одесситы стали обсуждать, что каждому из них подходит из коротких, односложных и двусложных слов, удобных для радиопереговоров. Подполковник в отставке сообщил, что выбирает позывной «Дрозд», так как его фамилия тоже начинается с буквы «Д». Дрозд — птица перелетная, обитает в лесах и хорошо поет. Он сам тоже любит петь, причем — украинские народные песни.
Остальные по примеру командира также решили обратиться к миру фауны и подбирать позывные по буквам в фамилии. Роман Круглянский попросил утвердить за ним позывной «Кречет», бывший сержант ВДВ Геннадий Гринев — «Гриф», лейтенант запаса Борис Лавриненко — «Лунь», тренер по боксу Вадим Коршунов — «Коршун», сотрудник ГАИ Иван Симанчук — «Сип». Поразмыслив, Булатова выбрала «Чайку». С фамилией этот позывной не совпадал, но изображение данной птицы находится на занавесе Московского художественного театра имени Чехова и напоминает ее основную профессию.
Дальше в разговоре ополченцы называли друг друга с позывными, чтобы скорее запомнить их, говорили о своих птицах (ведь они все — хищники), шутили, что теперь националистам не поздоровится, если на них сразу нападут легкокрылый «Кречет», мрачный «Гриф», белоголовый «Сип», степной «Лунь», удачливый охотник на мелких грызунов и ящериц. Костяк группы существовал: четверо парней — из спортклуба «Феникс» и трое — бывшие десантники ВДВ. Но другие, и Александра в том числе, ничего не знали о будущих сослуживцах. Стать настоящим воинским подразделением, пройти боевое слаживание предстояло сейчас, на месте столкновения с противником.
Вдруг дверь отворилась, и Булатова к своему великому изумлению увидела… Сергея Щербину, консультанта вышедшего весной в прокат фильма про двух девушек-сержантов из 54-го стрелкового полка. Дорошенко, широко улыбаясь, двинулся ему навстречу, пожал руку, проводил к столу и представил собравшимся: