— Ладно, — сказала она. — Я подумаю. Но для начала нужно найти винтовку. Хотя бы «мосинку» или СВТ-40.
— Дядя мне обещал! — радостно воскликнул «Кречет»…
Новый день «укры» начали с короткого артналета.
Ополченцы пережидали обстрел в траншеях и землянках. Спасало то, что метко стрелять каратели не умели и били, как говорится, «по площадям». Также защитники Славянска отметили, что боеприпасы часто не взрываются. Скорее всего, они взяты на старых складах, заложенных еще при Советском Союзе, и срок годности у них давно истек.
Между тем положение у защитников блокпоста было непростое. Национальная гвардия Украины имела значительное численное превосходство и резко усилила нажим. К вечеру стало ясно, что дальше удерживать позиции невозможно. Погрузившись на автомобили, маленький гарнизон опорного пункта отправился в Славянск. Трофейный БТР-4Е, теперь принадлежавший группе «Дюжина», прикрывал отход и вел огонь по противнику из пушки и пулемета.
Машиной уверенно управлял Иван Симанчук. Рядом с ним сидел Дорошенко в качестве командира. Стрелка пришлось взять со стороны, так как никто из одесситов не знал, как обращаться с автоматической пушкой, установленной в башне. В отделении для десанта помещалось восемь человек, и Александра устроилась там даже с некоторым комфортом. Двух операторов ПТРК и их несравненную «Фросю» они тоже взяли с собой. Потому трем молодым бойцам пришлось ехать на крыше БТР.
Получилось, что в ходе первой операции к группе присоединилось жители Славянска: Слава, стреляющий из автоматической пушки, Михаил и Николай, умеющие обращаться с «Фаготом». Покидать дружную команду они не захотели. Сама команда, присмотревшись к ним, согласилась с их присутствием и выставила требования, отчасти сходные с суворовскими: сам погибай, а товарища выручай, начальнику не перечь, обывателя не обижай, никакой работы не чурайся, «горилку» без разрешения не пей…
Дорошенко действительно раздобыл снайперскую винтовку Мосина для своего родственника.
Подполковник в отставке был рад, что девушка из Москвы не отказалась взять в ученики Ромку. Много хорошего о ней рассказал ему старый сослуживец Поляков. «Пусть сначала постреляют вместе», — думал Тарас Григорьевич. Может быть, притрутся друг к другу, а дальше, глядишь, и дело обыкновенное: веселым пирком да за свадебку. Ведь эта война — не навек. Бешеные «правосеки» сгинут в боях, остальные образумятся, поймут, как подло обманули их америкосы и снова тут наступит мир, покой, братская дружба.
Булатовой и во сне не могло присниться, что она когда-нибудь станет наставником в стрелковой науке.
Ответственность большая, а опыта у нее нет. Александра пожалела, что не взяла собой в Одессу отличную книгу Теодора Грица «Меткие стрелки». Она бы здорово помогла Роману. Но кто же знал, как все обернется. Осталось Саше вспоминать наставления деда Федора (но это было давно) и уроки майора спецназа в запасе Полякова. Однако майор с новичками не работал. Он шлифовал навыки и доводил до совершенства умения уже обученных стрелков из воинских частей.
«Чайку» и «Кречета» на время освободили от несения караулов и дежурств.
На заднем дворе школы они наскоро соорудили походный тир с огневым рубежом и мишенями, отдаленными от него на пятьдесят метров. Но сначала Саша объяснила Круглянскому, как устроена винтовка с продольно-скользящим затвором и магазином, вмещающим пять патронов. Это ее ученик усвоил быстро, и через два дня уже свободно разбирал и собирал затвор.
Далее она объяснила ему кое-что из теории: как летит пуля (по дуге, а не прямо), что влияет на нее при этом: энергия выстрела, сила тяжести и сопротивление воздуха — и почему ее полетом все-таки можно управлять. Усвоение законов баллистики пока не давалось выпускнику автодорожного техникума. Но Александра не отчаивалась. Самое главное — практика, то есть правильное прикладывание к винтовке, «чувство оружия».
Так дело дошло и до оптического прицела «ПУ», изделия не очень сложного, если уметь им пользоваться.
Сверхметкий стрелок должен обладать специальными знаниями и особыми навыками. Также ему требуется характер — спокойный, уравновешенный, даже флегматичный. Какой характер у Романа, она не знала. Слушался он ее сейчас беспрекословно, ловил каждое слово и старался запоминать все. Булатова ему повторяла одно и то же: спешить не надо, снайпер — человек собранный, сосредоточенный.
Для закрепления первоначальных стрелковых навыков все равно нужно время: хотя бы месяц — два. Есть ли у них это время?
События вокруг Славянска в двадцатых числах июня, показывали, что время, отпущенное его защитникам, истекает катастрофически быстро. Боевые столкновения с «украми», которые проходили уже в окрестностях города, говорили о ситуации, ухудшающейся с каждым днем. Правда, отдельные успехи у ополченцев были.
Например, 24 июня 2014 года в районе меловой горы Карачун, расположенной южнее города, в районе села Андреевка и реки Сухой Торец, они сбили из переносного зенитно-ракетного комплекса «Игла» военно-транспортный вертолет ВСУ «Ми-8». К сожалению, это не изменило общей расстановки сил. Каратели, которые захватили гору Карачун еще в начале мая и установили на ней артиллерийские и минометные батареи, продолжали расстреливать Славянск. Меловая гора высотой 167,6 метра как бы нависала над городом и представляла собой отличную позицию для ведения такого огня. Страдали от него не отряды добровольцев, а мирные жители.
Ранним утром 28 июня, под отдаленный гул канонады («укры» с горы палили, в основном, по южным окраинам, школа же находилась в центре города, на улице Банковской), Булатова и Круглянский вынесли свои винтовки во двор для учебной стрельбы. Но долго их занятие не продлилось. Они увидели Сергея Щербину, Он направлялся к ним с видом деловым и озабоченным.
Ополчение — не армия, строго соблюдать субординацию не нужно. Но все-таки представитель городского штаба обороны — начальство, и отставив ружья в сторону, они приветствовали его с должным почтением. Щербина бросил быстрый взгляд на Романа, потом повернулся к Булатовой:
— Как поживаете, Саша?
— Хорошо, — ответила она.
— Слышал про вашу меткую стрельбу по бронетехнике.
— Ну, положим, они сами подставились.
— Скажу честно, не ожидал.
— Чего не ожидали?
— Что вы так скоро станете настоящим фронтовым снайпером. Что не побоитесь реального боя. Вы же человек не военной профессии, а совсем другой, более романтической, — он усмехнулся.
— Тут много людей не военной профессии, — сказала она, оглянувшись на Круглянского. — Однако как-то справляемся.
— На самом деле, Александра Константиновна, я пришел пригласить вас на важное общественное мероприятие, — Щербина заговорил сугубо официально. — Завтра, то есть 29 июня сего года, в двенадцать часов дня в Свято-Воскресенском храме состоится торжественный акт освящения знамени Первого добровольческого батальона города Славянска. Там будет Игорь Иванович Стрелков и другие наши командиры.
— Спасибо за приглашение, — ответила она.
Но в церковь никого, кроме командиров, не пустили.
Зато у дверей храма «Чайка» встретила поэта, драматурга, актера и режиссера Юрия Васильевича Юрченко с фотоаппаратом в руках. Вместо цивильной голубой рубашки и джинсов, как в Одессе, теперь он был одет в полевую униформу с кобурой пистолета на поясном ремне. Набравшись смелости, Александра подошла к нему и поздоровалась. Юрченко сразу ее узнал (память у поэтов очень хорошая). Он с улыбкой пожал ей руку, как своему боевому товарищу, и спросил, что она тут делает.
Булатова сказала, что встреча с ним в Одессе, на площади Куликово Поле определила ее судьбу. Она вместе с группой одесских добровольцев решила приехать в Славянск, чтобы внести свой вклад в борьбу с фашизмом.
— Актриса стала санинструктором? — спросил Юрченко.
— Нет, — ответила Булатова и гордо добавила, не подумав о последствиях, — Я — снайпер.
— Вы — снайпер?! — безмерно удивился поэт.
— Занятие, вполне подходящее для женщин.
— Ну да, ну да, — он не сводил с нее изумленно-восхищенного взгляда. — Конечно, я читал. Великая Отечественная война, знаменитый снайпер Людмила Павличенко, перекличка поколений и все такое… Очень интересно! Давайте я вас сфотографирую. Вы — красивая девушка, и это будет настоящая сенсация…
— Какая сенсация? — спросила она.
— Дорогая Саша, пожалуйста, улыбнитесь, — он уже навел на «Чайку» объектив фотоаппарата. — Я заведую тут пресс-службой, готовлю информационные выпуски, перевожу их на французский и английский, потом размещаю на разных порталах в Интернете, чтобы прорвать информационную блокаду Донбасса, устроенную западными СМИ по наущению американцев.
— Снайперам нельзя фотографироваться, — ответила Александра.
— Почему? — он опустил фотоаппарат.
Добрый человек был Юрченко, смелый, борьбе с фашизмом преданный, но он понятия не имел о службе спецназа. Бойцы этих подразделений рискуют жизнью даже в мирное время и потому находятся под особой защитой. Пока они служат, разглашать их имена и фамилии, биографии, а иногда и подвиги, совершенные ими, нельзя. Учитель объяснил Булатовой данный постулат еще при первой встрече. Тогда она особого внимания на его слова не обратила. Но тут, на Донбассе, поняла, как это хорошо и правильно.
— Инструкция запрещает, — твердо сказала она.
— Очень глупая инструкция! — продолжал уговаривать ее Юрий Васильевич. — Вы же — актриса! Военная форма вам к лицу. Снимок получится превосходный! О вас узнают и вас полюбят тысячи людей…
Между тем после боевого столкновения с киевскими карателями на дороге в Красный Лиман Саша задумалась, кто же она теперь. Бойцы разведывательно-диверсионной группы «Дюжина» высоко оценили ее меткую стрельбу по бронетранспортеру, признали хрупкую девушку из Москвы настоящим профессионалом (в чем поначалу все немного сомневались) и оказывала ей всевозможные знаки уважения. Это было приятно, но требовало какой-то иной линии поведения.