«Чайка» думала, что это очень нехорошо.
Ведь наемники из американской компании «WhiteWater» ни за что ни про что убили на дороге восемь человек. Личности трех из них добровольцы даже не смогли установить. Люди просто сгорели в автомашине «Лада-Нива», опрокинувшейся в кювет. Не сохранилось ничего: ни документов, ни вещей, — только обуглившиеся останки.
Водитель внедорожника «УАЗ Хантер» оказался жителем города Макеевки, горным инженером пятидесяти лет. Его паспорт, шоферские права, трудовая книжка и даже диплом об окончании вуза находились при нем, во внутреннем кармане полотняной куртки. Наверное, он рассчитывал устроиться на работу в России.
Пассажиры «шкоды», молодые муж и жена из Донецка, владели продуктовым магазином, у них при себе имелась крупная сумма денег. Жена, красивая и модно одетая, судя по всему, находилась на пятом-шестом месяце беременности. Они выбрались из автомобиля, но уйти от него не смогли, так и остались на асфальте, возле его колес.
В легковой машине «ЗАЗ-Ланос» на заднем сидении лежала женщина тридцати пяти лет, по документам — сотрудница строительной фирмы из города Харцызска. Здесь на месте водителя и рядом с ним виднелись пятна крови. Кровавый след вел за дорогу, к южному холму. Они пошли по следу и обнаружили еще одного погибшего — водителя этого автомобиля. Он скончался от ранения в живот.
Жители деревни рассказали, что три семьи с детьми спаслись. Бросив свой автотранспорт, они сумели добраться до домов на окраине села: ползли по полю, потом бежали по перелеску. «Укры», засевшие на склоне северного холма, долго палили им вслед, но не убили, а лишь ранили двух мужчин, женщину и подростка.
Одна пуля в правом легком — достаточно ли для того, чтобы Биргитте Кильп из Эстонии перестала охотиться на мирных жителей Донбасса, как на диких зверей в лесу? Или надо было прострелить ей еще и ногу?..
Булатову определили на постой к бабушке Матрене Филипповне. Крепкий каменный дом с подвалом, ухоженный огород, яблонево-вишневый сад, на широком подворье — сеновал, курятник, сарай с козами — неплохо жила добрая старушка. Ей во многом помогали взрослые дети. Они уехали в большие города, жили там и работали, но август и сентябрь проводили на малой родине.
Матрена Филиппова приняла гостью радушно и к ужину уставила стол разной домашней снедью. Симпатичная и молчаливая девушка в солдатской униформе ей понравилась. Она думала, что услышит от нее ответ на обычные украинские вопросы: почему все так случилось и кто в этом виноват. Но Александра давно перестала отвечать на подобные вопросы местных жителей. Люди, которые двадцать три года кичились своей «самостийностью та незалэжностью», а на самом деле не смогли ни о чем договориться между собой и постепенно разрушали собственное государство, должны разбираться в этом без посторонней помощи.
Саша похвалила творог домашнего приготовления и козье молоко, однако отказалась от галушек со сметаной и пирогов с вишней. Матрена Филипповна не обиделась. Она знала, что теперь в моде стройные фигуры, потому девушки обычно не едят простую и питательную пищу. Зато она угостила «Чайку» долгим рассказом о своей семье, своей жизни, своих болезнях и нынешних сложностях в ведении крестьянского хозяйства.
Сумерки за окном сгущались, в горнице становилось душно. Александра, поблагодарив старушку за угощение, отправилась в сад. Сидя там на скамейке, она наблюдала в одиночестве, как «блещут звезды… чуть трепещут сребристых тополей листы…».
Булатова хотела позвонить своим московским знакомым.
В первую очередь — учителю, — чтобы рассказать ему о том, как столкнулась с американцами, давними его противниками, на пустынной дороге в Диком Поле. Правду он ей говорил: до всего им есть дело, этим наглым америкосам, и лезут они повсюду. Но оказалось, что мобильная связь в низине за холмом отсутствует. Если бы она была, то следующей ее собеседницей стала бы Алёна Климова, от которой она давно не имела известий, а потом — Татьяна Николаевна Темникова, директор актерского агентства «Синяя птица», чья энергичная деятельность так украшала Сашину жизнь ранее (до событий на Украине). Оставалось только мысленно обратиться к ним, посмотрев на темнеющее вечернее небо, определенное у великого поэта всего одним словом: «прозрачно».
Одиночество ее нарушил Роман Круглянский. Он пришел в гости с подарком — красивой белой розой на длинном стебле. На вопрос, где он добыл такое чудо, ответил уклончиво:
— Да тут, недалеко…
— Спасибо, — сказала Булатова. — Я уже начала забывать о том, что на свете существую цветы.
— Ты их любишь? — спросил он.
— Люблю, когда мне их дарят. Ведь обычно это происходит при каких-то важных событиях.
— Я знаю, о чем ты говоришь. — Роман загадочно улыбнулся. — Например, премьера кинофильма. Ты всем рассказываешь, будто бы работаешь на московском телевидении ассистентом режиссера, но ребята тебя идентифицировали. Случайно, конечно.
— И что теперь? — она посмотрела на него внимательно.
— Ничего. Для нас ты по-прежнему «Чайка», классный сверхметкий стрелок. Вон эстонку с первого попадания завалила.
— Завалила… — она тяжело вздохнула. — А для группы — тысяча проблем.
— Я видел, как ты переживаешь. Даже папиросу какую-то закурила. Судя по всему, табак — крепчайший. И дым у него горький. Неужели тебе нравится?
— Это — подарок, — она достала из нагрудного кармана куртки портсигар и показала напарнику.
— Золотой? — спросил Круглянский.
— Нет. Серебро с латунью. Даже проба внутри есть, — Булатова открыла портсигар старшего сержанта Люды.
— Угостишь? — Он с любопытством взглянул на девять папирос, плотно уложенных под резинкой слева и две, оставшихся справа.
— А как же дзюдо, Роман? Ты ведь не куришь.
— Иногда балуюсь.
— Эта вещь не для баловства, — она захлопнула крышку и положила портсигар обратно в карман форменной куртки. — Хотя когда-нибудь и очень даже может быть… еще покурим.
— Буду надеяться, — он встал со скамейки, как-то печально пожелав Александре спокойной ночи.
«Обиделся!» — подумала она и сказала вслед напарнику:
— Приходи завтра с утра. Будем разбирать новую винтовку. Надо ее осваивать. Если получится, отдам тебе «эсведуху»…
Кроме плоского длинного кофра с винтовкой «Steyr-Mannlicher SSG-08», Булатовой теперь принадлежала большая сумка, наполненная принадлежностями к ней. Там находились патроны (сто штук), два оптических прицела в кожаных чехлах, инструменты, маленькая алюминиевая фляжка с оружейным маслом, фланелевые тряпочки для протирки, портативная метеостанция, бинокль, блокнот и прочие, нужные снайперу предметы. Особенно Сашу порадовала книжка-инструкция по эксплуатации винтовки на довольно простом английском языке. Английский она знала неплохо, поскольку окончила школу с углубленным изучением языка, потом в Москве посещала курсы при МГИМО.
Полночи ушло на чтение этой инструкции, но утром Булатова смогла внятно объяснить своему помощнику, что и как действует в механизме, придуманном австрийскими инженерами из двух старинных оружейных фирм «Steyr» и «Mannlicher». Винтовку вместе с сумкой они вынесли в сад, положили там на стол, накрытый чистым полотенцем, и занялись ее тщательным изучением.
«Чайка», умудренная фронтовым опытом и занятиями в стрелковом клубе с Потаповым, имела устойчивое представление о том, как должно выглядеть пехотное оружие, чтобы быть удобным в эксплуатации.
Но «Steyr-Mannlicher» весьма отдаленно напоминала такой простой предмет. Она походила на некий сложный агрегат, и по тяжести своей, и по действию затвора, и по устройству ударно-спускового механизма. Поставленная на сошки и на специальный столбик-упор на раздвижном прикладе, винтовка, словно ручной пулемет, сама занимала устойчивое положение и не требовала от снайпера усилий для поддержки. Он мог сосредоточиться на главном: поиск цели, точное наведение оружия на нее, выстрел.
Это было непривычно, и они по очереди прикладывались к чужой винтовке, пробуя правым плечом найти лучшее место для соприкосновения с прикладом, заглядывая в окуляр прицела, нащупывая правой рукой рубчатую пистолетную рукоять.
Они оба удивлялись, что австрийцы снова обратились к неавтоматическому оружию. Только схема действия, разработанная в конце ХIХ столетия (например, винтовка Мосина), обросла у них некоторыми современными деталями, вроде ствола холодной ротационной ковки длиной 690 мм или приклада из алюминия с пластиковыми накладками и регулируемым гребнем и затыльником. Но больше всего изменился патрон.
Финская фирма разработала его, отступив от распространенного в мире пехотного калибра 7,62 мм. Она увеличила калибр до 8,6 ×70 мм. Это дало большой выигрыш в стрельбе на расстояние 1500 метров и дальше, повысило кучность и точность попадания. Пули разных типов из патронов «.338 Lapua Magnum» пробивают бронежилеты любой степени защиты, бетонные заборы и бронеплиты толщиной до 24 мм.
— Откуда ты знаешь? — спросил Роман, с любопытством рассматривая патрон, имеющий гильзу длиной 93,5 мм.
— Здесь написано. — Александра показала ему страницу в открытой брошюре.
— А ты, что по-английски умеешь читать?
— Умею, — кивнула головой она.
— Ух ты! Круто! Может, переведешь мне одну песенку?
— Переведу.
Матрена Филипповна, подперев рукой щеку, по-стариковски умиленно наблюдала за молодыми людьми из окна кухни. Она воспринимала их встречу как свидание. «Дуже гарна дивчина» и «дуже гарный хлопец» классически проводили время «у садочку». Только почему-то не обнимались и не целовались, а возились с длинной штуковиной странного вида. И чего она им далась, эта нелепая машинка, если земля уже теплая, кроны у деревьев низкие и густые, а в саду, кроме них, никого нет?..
«Дюжина» по приказу из Донецка оставалась в этом районе почти две недели. Они охраняли дорогу и вели разведку, наблюдая за тем, чтобы «укры» вновь не оседлали трассу на КПП «Куйбышево» и не начали убивать беженцев. Сведения о том, что дорогу прикрывает донбасское ополчение, распространились среди населения быстро, и поток частных легковых автомобилей резко вырос. Могучий «Элефант», иногда двигающийся в голове колонны, иногда — в ее конце, иногда — в середине, вызывал у путешественников восхищение. Его башня с автоматической пушкой и пулеметом, которая поворачивалась и смотрела то направо, то налево, представлялась им гарантией благополучного исхода.