Она осторожно извлекла кольцо из коробочки, надела на безымянный палец на правой руке и, отстранившись, посмотрела на него. Кольцо сидело плотно, как влитое. В лучах летнего солнца алмаз весело играл всеми гранями, золото тускло отсвечивало.
— Нравится? — спросил майор запаса, улыбаясь.
— Да, — ответила «Чайка», подумала и повторила: — Да, но это не совсем удобно. Трудно мне так сразу…
— Знаете ли, милая Саша, — он не дал ей докончить фразу, — у нас есть семейная традиция. Мой отец дарил маме кольцо при объяснении в любви, мой дед дарил бабушке кольцо, мой прадед поступил точно так же. Что здесь неудобного?
— Все-таки я его сниму.
— А вот и нет, Александра Константиновна! Вы примерили, и теперь оно принадлежит вам. Обратно я его не возьму.
С этими словами Щербина вышел из автомобиля, обошел его и открыл дверцу с той стороны, где сидела Булатова, подал ей руку. Кольцо действительно пришлось оставить, коробочку от него спрятать в боковой карман полевой куртки, надеть круглую форменную шапку с козырьком и пойти по двору вместе с военным консультантом к стеклянным дверям областного управления СБУ.
Там на пресс-конференцию собралось примерно сорок журналистов, в том числе представляющих американские и европейские средства массовой информации. Щербину охрана знала и пропустила в зал без предъявления документов. Про Булатову он им сказал: «Девушка со мной». В зале Александра увидела знакомого: поэт, драматург, актер и режиссер Юрий Васильевич Юрченко занимал место слева в переднем ряду. Майор запаса и «Чайка» сели сзади, у самых дверей. Стрелков, одетый в форменную пеструю футболку, появился минут через пятнадцать. Он держался спокойно, сделал короткий доклад, потом четко и уверенно отвечал на вопросы.
Первое, о чем с удивлением узнала Саша, было сообщение о гражданском самолете малазийских авиалиний, который рухнул в донецкой степи. Министра обороны спрашивали, имеют ли ополченцы на вооружении установки российского зенитного ракетного комплекса «БУК», из которого якобы и подбит этот авиалайнер. Стрелков ответил отрицательно.
Министр обороны ДНР говорил о том, что в районе городов Шахтерск и Торез продолжаются упорные бои с карателями. Противник, видимо, торопится закончить войну. Он ввел в дело более двухсот единиц бронетехники, и это — настоящее танковое сражение. Однако ополченцы не сдают своих позиций и уже уничтожили 8 единиц вражеской бронетехники. Под Мариновкой взяты в плен три высокопоставленных офицера Вооруженных сил Украины. Противник также ведет яростные атаки на село Степановка и высоту Саур-Могила. Пока ополченцы удерживают их за собой. Недавно в подбитом танке «укров» они обнаружили тела членов экипажа негроидной расы, и как объяснить подобную находку, никто не знает. Потери у ополчения есть: примерно сорок убитых и раненых. Но каратели потеряли гораздо больше, и Стрелков может устроить для журналистов поездку на поле, где лежат их тела, которые ВСУ почему-то не торопятся забирать.
Последний вопрос касался раненых.
Стрелков подтвердил, что этой ночью 120 ополченцев, получивших в боях ранения разной степени тяжести и находившихся в больнице имени Калинина, перевезены в госпиталь в Ростове-на-Дону в сопровождении медперсонала, который уже вернулся в Донецк. Город находится во вражеской осаде, в этом надо отдавать себе отчет. При такой ситуации забота о раненых бойцах — есть первейший долг министра обороны.
Глава одиннадцатая. МОНУМЕНТ В СТЕПИ
Хорошо и правильно говорил Игорь Иванович Стрелков.
Александра доверяла этому человеку безгранично. Однако сейчас она почти не слушала его, занятая своими мыслями. Как странно, как неожиданно поступил майор запаса! Испытывать симпатию к женщине — это одно, сделать ей предложение руки и сердца, причем не в самое неподходящее для того время — совсем другое. Впрочем, может быть, он, будучи человеком сугубо деловым, все давно рассчитал.
Пока шла пресс-конференция, люди из охраны Стрелкова присутствовали в зале. Это были мужчины примерно одного возраста — около тридцати лет — одинакового телосложения и роста. Одетые в хорошую полевую униформу, вооруженные автоматическими пистолетами Стечкина, они пристально наблюдали за журналистами, и на их лицах читалась суровая готовность вступить в бой немедленно.
Если она согласится, то такой будет и ее новая служба. Не на дороге в тесной металлической утробе «Элефанта», не в Диком Поле, где гуляют пыльные бури, не в окопах, наскоро вырытых в рыхлой степной земле, а в благоустроенных помещениях, при отличном снабжении всем необходимым, при минимальном риске.
Но совсем не ради этого она приехала на Донбасс.
Пресс-конференция подошла к концу. Стрелков покинул помещение вместе с охраной. Журналисты, на ходу громко обмениваясь впечатлениями, выключали осветительные приборы, складывали в кофры видеокамеры, диктофоны и фотоаппараты.
Последним выходил из зала поэт, драматург, актер и режиссер Юрченко. Сначала он заметил Сергея Щербину и подошел к нему, чтобы поздороваться. Они познакомились еще в Славянске, когда поэт приехал туда из Одессы и занял должность руководителя пресс-службы при штабе обороны. Юрченко довольно быстро сблизился со Стрелковым. Как-никак они оба занимались литературой (у Стрелкова есть книга под названием «Сказки заколдованного замка»), оба любили поэзию.
Затем Юрченко слегка поклонился Булатовой:
— Здравствуйте, Саша! Рад видеть вас снова.
— Здравствуйте, Юрий Васильевич, — ответила она.
— Как поживаете?
— Хорошо.
— По-прежнему воюете?
— Воюю.
— Дай вам Бог удачи, — улыбнулся поэт.
— Значит, с Александрой Константиновной Булатовой ты знаком, Юра? — удивился Щербина. — А я хотел представить тебе доблестного снайпера из разведывательно-диверсионной группы «Дюжина».
— Наше знакомство особое, — объяснил ему поэт и драматург. — В Одессе на площади Куликово Поле мы стояли вместе девятого июня и поминали тех, кто погиб в Доме профсоюзов. Но не думали, что киевская хунта развяжет такую ужасную войну.
— Никто не думал, — сказал майор запаса.
— Я удивлен, — продолжал Юрий Васильевич. — Ведь Украина — край поэтический. Замечательные народные песни, сказания, былины. И вдруг — из реактивных систем залпового огня «Град» и «Ураган» по собственным густонаселенным городам.
— Разведка доносит, что они уже пригнали к Донецку батарею гаубиц калибра 152 миллиметра…
Беседуя на эту актуальную тему, мужчины шли к выходу из здания. Александра держалась на шаг позади и слушала, как они обсуждают фронтовые новости, сообщенные Стрелковым на пресс-конференции. Название высоты Саур-Могила прозвучало не раз и не два, с упоминанием о сражении там советских войск с гитлеровцами в августе 1943 года, но Саше оно ни о чем не говорило. Общую историю Великой Отечественной войны «Чайка» знала плохо, лишь оборона Севастополя в 1941–1942 годах теперь была ей известна в подробностях.
Застекленный со всех сторон главный вход в здание СБУ остался за спиной, и они шагнули на лестницу из пяти ступеней, ведущую на площадку перед ним, аккуратно выложенную бежевой плиткой. Дневная жара постепенно спадала, наступал вечер. Хотелось думать, что он будет тихим, а ночь, следующая за ним, никому в этом городе не принесет смерти.
Попрощавшись с Юрченко, военный советник и снайпер направились к автомашине Щербины. Александра спросила его про боевые действия у высоты Саур-Могила в 1943 году. Когда они сели в «ладу-приору», Сергей охотно прочитал ей краткую лекцию.
Оказывается, при оккупации Донбасса, длившейся почти два года, немцы, используя выгодное стратегическое положение сей возвышенности, возвели на ней укрепления из камня и бетона в несколько ярусов, устроили Центральный наблюдательный пункт Шестой армии вермахта и собирались сдерживать наступление советских войск по всей передовой линии Миус-фронта. Но ничего у них не вышло. Наша армия взяла высоту за три дня. Правда, погибло при этом более 23 тысяч советских солдат и офицеров.
Через двадцать лет на Саур-Могиле в честь их подвига возвели величественный мемориальный комплекс с каменной стелой высотой в 36 метров и бронзовой фигурой воина-освободителя, с несколькими обелисками и музеем военной техники эпохи Второй мировой войны.
— А там что теперь? — спросила «Чайка».
— Да примерно то же самое, — ответил Щербина.
— Как это понимать?
— Высота Саур-Могилы — около трехсот метров, она господствует над местностью. С нее отлично видно степное пространство километров на тридцать-сорок вокруг, но самое главное — большой участок границы с Россией. Тот, кто владеет ею, может его контролировать. Потому схватка там идет упорная. Сначала ее удерживали неонацисты, в частности «правосеки» из батальона «Азов»…
— Знаю, знаю, — перебила его Бирюкова. — Те, у которых гитлеровский «волчий крюк» на знаменах и рукавах, свастика на касках?
— Совершенно верно.
— И вы хотите, чтобы я туда не поехала? — удивилась Саша. — Я ведь торжественно обещала владельцу той снайперской винтовки, что сейчас находится у меня, наказать фашистов за преступление, совершенное ими в Одессе.
— Каким же образом? — поинтересовался Сергей.
— Единственным мне доступным.
— Будьте осторожны, моя милая Саша, — сказал майор запаса на прощание. Он слегка поклонился, взял Булатову за руку и коснулся губами тонких ее пальцев…
Как обычно, «Элефант» в новый поход они готовили всей командой.
Роман Круглянский, имеющий опыт работы на станции техобслуживания автомобилей, помогал Ивану Симанчуку проверять дизельный двигатель, тяги рулевого управления, подвеску. Пулеметчик Геннадий Гринев и стрелок-наводчик Слава Порывай из города Славянска прочищали стволы автоматической пушки и пулемета в башне. Вадим Коршунов, смелый стрелок из ракетно-штурмового гранатомета, вместе с Александрой и остальными членами «Дюжины» чистили и убирали все три отсека бронетранспортера. Особенно много там было пыли. Она при поездках в донецкой степи почему-то проникала повсюду.