— Где сейчас находятся наши?
— В основном, в северной части Иловайска.
— Как поедем? — деловито спросил Иван Симанчук, поскольку механика-водителя всегда интересовал маршрут, расстояние, качество дороги.
— Если по прямой, так совсем недалеко, километров сорок — сорок пять, — Тарас Григорьевич приложил карандаш к карте между черными точками с названием «Саур-Могила» и «Иловайск». — Тогда придется пользоваться проселочными дорогами и объезжать блокпосты и селения, занятые карателями. Может быть, нам лучше выбрать северный маршрут? Сейчас народное ополчение находится в городах Шахтерск, Торез, Снежное…
Командир показывал на карте эти населенные пункты, и все они следили за движением его карандаша. Крюк получался довольно большой.
— Вообще-то надо бы нам поторопиться. — Дорошенко тяжело вздохнул. — Согласно донесениям разведки, к Иловайску двигаются, чтобы взять его в плотное кольцо, значительные силы противника. Это — несколько батальонов пехоты и подразделения 51-й и 28-й механизированных бригад, всего до 940 человек.
— Зато новый РПГ-7В пригодится, — с усмешкой произнес Коршунов. — Я тут еще один ящик с выстрелами к нему нашел…
Сердечно попрощались они с доброй Катериной Ивановной, которая перекрестила их всех по очереди и пожелала остаться в живых. Михаил нарисовал для них план местных дорог с указанием расстояний до разных населенных пунктов, развилок и поворотов. Они поблагодарили обоих жителей Степановки за помощь и сели в свой броневик.
Снова серая лента шоссе ложилась под широкие рубчатые колеса «Элефанта», снова мелькали за ее обочинами зеленые перелески, тянулись заросшие ковыльными травами пустынные пространства Дикого Поля. Заняв места в десантном отсеке, одесситы привычно вслушивались в гудение дизельного мотора. Разговаривать им не хотелось. Они думали о том, что ждет «Дюжину» в Иловайске. Конечно, не впервой им выполнять трудные задания, но все, рассказанное командиром, слишком напоминало ситуацию в Славянске: небольшой город, к которому сходятся транспортные магистрали, небольшой отряд его защитников, противник — в большом количестве и вооруженный до зубов, — желающий их уничтожить.
Рассуждая о всяких неожиданных приключениях на дорогах, добровольцы решили никаких флагов над кабиной не устанавливать. Но сам вид броневика скорее указывал на его принадлежность к ВСУ. К сожалению, донецкое ополчение большим количеством новой техники пока похвастаться не могло. Чаще всего после боевых столкновений к ним попадали поломанные машины еще советского производства, которые в украинской армии чинить или не умели, или не хотели. Но в руках у донецких умельцев они преображались и обретали вторую жизнь.
Задумчиво смотрел Дорошенко на дорогу, на карту, разложенную перед ним, на радиостанцию, ничего интересного не сообщающую. Уже более полутора часов продолжалась их поездка. Следовало остановиться для перекура, размять ноги, подышать свежим воздухом. Шоссе с серым, истертым от старости асфальтом нырнуло в лесополосу, довольно густую, и сделало поворот в правую сторону. Внезапно после поворота перед его взором возникла легковая машина «гелендваген», стоявшая на обочине с открытыми дверями, и пять молодых мужчин в гражданской одежде возле нее. Увидев «Элефант», они сильно испугались.
Симанчук подвел БТР-4Е близко к внедорожнику и нажал на педаль тормоза. Металлическое чудовище замерло на месте. Стрелок-наводчик Слава на всякий случай направил на автомашину пушку и пулемет. Тарас Григорьевич, открыв дверцу, тяжело спрыгнул на землю. Человек лет тридцати пяти, лысоватый, одетый в модную куртку и джинсы, бросился к нему чуть ли не бегом. На ходу он доставал из кармана какие-то документы и протягивал их Дорошенко.
— Кто вы такие? — спросил командир РДГ «Дюжина».
— Мы — журналисты, — ответил человек.
— Откуда? Какое издание представляете?
— Телеканал «Дейли ньюс», — он помедлил, окинув пристальным взглядом подполковника в отставке, и добавил, — из Москвы. Вот мое удостоверение, пожалуйста. Я — Владимир Еремеев, спецкор, со мной съемочная группа, то есть оператор, звукорежиссер, ассистент, шофер.
— Что вы здесь делаете?
— Мы едем в Иловайск.
— Зачем? — сурово сдвинул брови Дорошенко.
— Хотим снять репортаж о боях в городе.
— Это очень опасно.
— Простите, с кем имею честь разговаривать?
— Мы — из ополчения Донецкой народной республики.
— Вау! Как здорово! — Еремеев достал платок и вытер пот со лба. — Мы уж и не знали, что думать, к чему готовиться. Нас предупредили, что здесь встречаются разные бандитские группы. Они грабят всех без разбора…
— Грабить мы вас не будем, но машины проверим. Почему вы здесь остановились? — Дорошенко листал паспорт журналиста.
— Так впереди, за тем поворотом — засада. Они нас обстреляли, — Еремеев махнул рукой, указывая на дорогу. — Шофер успел дать задний ход. И все-таки пять пуль попали в кузов.
— Какая засада? Блокпост, что ли?
— Нет. Просто дерево повалено на шоссе…
Бойцы РДГ «Дюжина» вышли из бронетранспортера и слушали эту беседу, прохаживаясь по обочине и покуривая. Роман Круглянский не курил, но щелкнул зажигалкой, добывая огонь для Александры. Она крутила в руках длинную тонкую сигарету и оглядывалась по сторонам. Хвойный лес подступал прямо к дороге. Стояла удивительная, чуткая тишина. Только где-то наверху, в кронах сосен пели птицы.
Документы у съемочной группы «Дейли ньюс» были в полном порядке. В их автомобиле тоже ничего подозрительного не обнаружилось, кроме двух пуль калибра 5,45 мм на заднем сиденье, чудом никого не поранивших, и трех таких же, застрявших в бампере. Журналисты, узнав, что БТР-4Е идет в Иловайск, просили взять их с собой или, по крайней мере, разрешить двигаться за «Элефантом».
Дорошенко слышал о том, что «укры» охотятся за журналистами, особенно — за российскими. Преднамеренным убийством выглядела гибель от минометного обстрела Игоря Корнелюка, корреспондента ВГТРК, и его звукорежиссера Антона Волошина, которая случилась 17 июня 2014 года возле поселка Металлист под Луганском. Несколькими днями позже получил пулю в живот и умер от этого ранения на руках у своих товарищей телеоператор Анатолий Клян. В начале августа без вести пропал фотокорреспондент международного информационного агентства «Россия сегодня» Андрей Стенин. Потом разбитая и сожженная автомашина с его останками была найдена на дороге возле села Дмитровка.
Причина проста: националисты не хотели, чтобы мир узнал правду об их так называемой «Антитерростической операции», которая сводилась к уничтожению мирного населения Донбасса.
Потому съемочной группе «Дейли ньюс» надо помочь, решил Тарас Григорьевич. Под прикрытием РДГ «Дюжина» они смогут добраться хотя бы до Иловайска. Далее об их безопасности должен заботиться уже штаб обороны города. А пока…
Еремееев, волнуясь, ждал решения. Он понял, что ополченцы их не бросят на этой опасной дороге. Он долго тряс руку Дорошенко, благодарил и сразу предложил сделать сюжет о подвигах доблестных бойцов спецназа. Таковое предложение Тарасу Григорьевичу не очень-то понравилось.
Журналист оглянулся, увидел Булатову с сигаретой в руке и указал на нее с улыбкой:
— Ну, девушку-санинструктора мы ведь снять можем?
— Она — не санинструктор, — проворчал Дорошенко.
— А кто?
— Снайпер.
— Потрясающе! — восхитился Еремеев. — Это будет «гвоздь» информационного выпуска. Витя, доставай аппаратуру…
Телевизонщики действовали сноровисто, и Александра увидела хорошо знакомый ей предмет — камеру для профессиональной киносъемки «Кэнон». Ассистент вытащил из машины штатив с лампой для подсветки. Оператор уже навел на «Чайку» объектив видеокамеры. Еремееев подошел к ней и сказал, что сейчас задаст несколько вопросов.
— Нет, — ответила Саша опомнившись.
— Почему? — журналист улыбнулся. — Все красивые девушки мечтают сниматься в кино. Они привлекательно выглядят на экране. Вы тоже очень киногеничная. И вообще, где-то я вас уже видел. Расскажите немного о вашей снайперской винтовке…
— Тарас Григорьевич! — взмолилась она, повернувшись к командиру. — Что за нападение такое! Уймите вы их, пожалуйста! Вон пусть Ромку снимают. Или Гринева с пулеметом Калашникова. Пулемет — это еще киногеничнее!..
Успокоить журналистов удалось не сразу.
В конце концов, они согласились заменить сюжет о снайпере на сюжет о бронетранспортере и его механике-водителе. Иван Симанчук позировал с удовольствием и демонстрировал оператору следы от пуль и осколков на бортах «Элефанта». Примирил всех походный завтрак со свежим деревенским хлебом, домашним копченым салом и трехлитровой бутылью, наполненной вишневой наливкой.
Пока команда веселилась, Тарас Григорьевич размышлял о том, какая засада установлена на дороге и как ее преодолеть. Вадим Коршунов, подойдя к командиру, сказал, что знает решение данной проблемы, и оно — очень простое: прицельно выстрелить по дереву из РПГ-7В наиболее легким снарядом из тех пятнадцати, которые взяты в Степановке. Такой снаряд весит всего два килограмма, для дерева должно хватить.
— Что будет с дорогой? — спросил Дорошенко.
— Небольшая воронка.
— Небольшая? — усомнился подполковник в отставке.
— Ну, может быть, метр диаметром…
«Коршун» знал, как обращаться с оптическим прицелом гранатомета. Он навел оружие почти идеально, стрелял с расстояния в двести метров. От дерева ничего не осталось. Люди, устроившие засаду, поплатились за свою выдумку жизнью. Три тела лежали на дороге. Установить их принадлежность не представлялось никакой возможности. Лишь у одного на рукаве болталось красно-черная повязка «Правого сектора». При нынешнем хаосе на Украине кто только не объявлял себя сторонником киевской хунты! Очень часто это делали люди с уголовным прошлым, обыкновенные бандиты, промышлявшие грабежами и убийствами.
Дорошенко был уверен в том, что банда имеет гораздо большую численность. Но отправлять «Дюжину» на поиски преступников командир не стал. Их ждали в осажденном Иловайске. Для острастки стрелок-наводчик Слава выпустил несколько длинных пулеметных очередей, направив их в глубину лесопосадки. Затем «Элефант» двинулся дальше.