Московских тележурналистов они взяли с собой. В ходе короткого совещания постановили, что их «гелентваген» пойдет метрах в десяти перед бронетранспортером, чтобы постоянно быть на виду, под прикрытием его автоматической пушки.
На закате дня, 15 августа, они достигли северо-западных окраин Иловайска и благополучно доехали оттуда до штаба батальона ДНР «Сомали», которым командовал Михаил Толстых с позывным «Гиви».
Снова увидела Александра почти безлюдный, разрушенный артиллерийскими и минометными обстрелами город, лишенный электричества и воды. Иловайск был гораздо меньше Славянска, но в мирные свои годы — такой же чистый, благоустроенный, зеленый. Теперь на улицах его стояли здания без дверей, с выбитыми стеклами, проваленными крышами. Часто на улицах попадались руины, то есть только стены и кучи камней возле них. В прежде уютных дворовых сквериках лежали на земле исковерканные взрывами деревья.
С болью в сердце она подумала о том, что, видимо, Иловайску суждено повторить судьбу Славянска: упорное сопротивление доблестных, но плохо вооруженных его защитников превосходящим силам карателей и затем их уход из города, героический и печальный.
Между тем, знакомство с бойцами батальона «Сомали» немало удивило «Чайку».
Совсем не походили они на тех, кое-как экипированных, «с одним автоматом Калашникова на троих» славянских добровольцев, отважных, стойких, но не знающих обычных для солдата вещей. Здесь почти все имели однотипное современное полевое обмундирование и снаряжение в виде бронежилетов, «разгрузок», наколенников, стальных и кевларовых шлемов. На вооружении состояли автоматы (у всех), пистолеты разных систем (у командиров), винтовки Драгунова (отряд сверхметких стрелков), а также — огнеметы, ручные противотанковые гранатометы, переносные зенитные ракетные комплексы «Игла», ручные пулеметы.
Ожидал ли кто-нибудь, что за два месяца боевых действий народное ополчение сумеет полностью изменить свой облик? Впрочем, война — суровый, но самый лучший учитель. Для тех, кто выживет, конечно.
Михаил Толстых, командир батальона «Сомали», при встрече сказал бойцам разведывательно-диверсионной группы, что Иловайск — его родной город, здесь он родился и вырос, здесь жили его родители и дедушка, по происхождению — грузин с именем Гиви, сражавшийся в годы Великой Отечественной войны с немецкими фашистами. Потому он взял себе этот позывной — «Гиви». Он поддерживает традиции своей семьи и никогда не отдаст Иловайск неонацистам, будет защищать его до последней капли крови.
«Гиви» понравился одесситам.
Чувствовалась в нем жесткость и воля настоящего офицера, умеющего командовать людьми. Михаил Толстых два года прослужил в украинской армии, получил специальность командира танка, потом вернулся в Иловайск, работал на заводе. В Славянск поехал в самом начале обороны, там приобрел первый боевой опыт, и оказалось, что его призвание — война. Немало таких народных героев появилось за летние месяцы 2014 года на донбасской земле. Смелые и честные люди, они остановили карателей.
Обещание защищать родной город до последней капли крови было понятно Булатовой.
Только вот «последнюю каплю крови» события в Иловайске пока не напоминали. Ополченцы энергично отвечали на артобстрелы «укров» залпами двух своих гаубиц Д-30 (снаряды имелись в избытке). Также они частыми очередями из пулеметов отгоняли подразделения батальонов «Азов», «Донбасс» и «Шахтерск», пытавшихся продвинуться вперед по жилым кварталам. В нужный момент добровольцы поднимались в контратаки и успешно доводили их до конца под прикрытием нескольких боевых машин пехоты.
Из обращения командира батальона снайперы РДГ «Дюжина» поняли, что им предстоит участвовать в уличных боях, и данное обстоятельство их несколько озадачило. Раньше они стреляли с больших расстояний, расположившись среди неоглядных полей и густых лесов Донецкого края. Бои в городе — нечто иное. Они протекают довольно быстро и при быстро меняющейся обстановке. Перенастраивать прицел, крутить его маховички здесь некогда. Кроме того, надо рассчитывать на минимальные дистанции: от восьмидесяти до двухсот метров — и применять другую тактику и маскировку. Лохматый камуфляжный костюм «Леший», к которому они успели привыкнуть, тут не подойдет.
Встреча со снайперами батальона «Сомали» прошла в дружественной обстановке, хотя поначалу Александра испытывала некоторое смущение. Она не знала, как отнесутся к ней герои Иловайска. Но оказалось, что они уже слышали о «Чайке», о ее поединке с девушкой из американской частной военной компании «WhiteWater». Их интересовал трофей — австрийская винтовка. Булатова разрешила осмотреть оружие и рассказала о нем.
В батальоне имелись на вооружении только СВД, и беседа у профессионалов пошла о достоинствах и недостатках изобретения инженера Драгунова, сделанном в середине прошлого века. Никто не спорит: это отличное ружье для фронтового сверхметкого стрелка, широко распространенное, проверенное во многих военных кампаниях, безотказное, надежное.
Но жизнь не стоит на месте.
Снайперы теперь получают разные задания, потому им нужны разные винтовки. Бойцам было известно о новых российских образцах: крупнокалиберных винтовках «ОРСИС», «Винторез», «Выхлоп», ВСК-94. Сейчас для уличных боев особенно пригодились бы им бесшумные «Винторез» и ВСК-94 (у нее даже выстрел без пламени) калибром 9 мм, с небольшой дальностью стрельбы (400–600 м), однако в городе она и не нужна. Да только где взять такое оружие народному ополчению? Стоит оно дорого, выпускается в ограниченном количестве и предназначено для специальных подразделений МВД и ФСБ.
— Жаль, что вы не приехали сюда раньше, числа девятого августа, — сказал командир снайперского подразделения. — Вот тогда для «Штайр-Манлихер» было настоящее дело. Батальоны «Азов» и «Донбасс» шли к Иловайску через поле. Пришлось вести огонь с дистанции в тысячу метров. Попадали, но не всегда. «Австриячка» бы, конечно, не промазала.
— Для нее и полторы тысячи — не проблема, — согласилась Булатова. — Бьет очень точно.
— Да, классная штука! А теперь — не ее время.
— Ничего, у нас есть СВД и «мосинка».
— Повоюем, — кивнул головой командир. — Город мы уже разбили на секторы, определили, что и где. Вот смотрите…
Он развернул перед Булатовой и Круглянским карту.
Иловайск разделяла на две части железнодорожная ветка. Улица Вокзальная, которая действительно приводила к вокзалу, тянулась примерно на полтора километра. Параллельно ей шли улицы Шевченко, Первомайская, Зеленая и другие. Перпендикулярно — переулки Челюскина, Мичурина, Горького, Чапаева, Щорса и довольно длинная улица Лермонтова. Они четко делили городское пространство на прямоугольники и квадраты с жилыми кварталами. В центре было немало четырех- и пятиэтажных домов. Надо бы занять позиции там на чердаках и на верхних этажах и вести прицельный огонь по наступающим «украм» сверху вниз. Командир был уверен, что «Чайке», как офицеру спецназа, знакома эта методика.
Александра уже устала объяснять, что она — не офицер спецназа.
Но защитники Донбасса, когда узнавали, что она — из России, то с надеждой и восхищением смотрели на нее. Они хотели верить, что сюда приезжают лучшие профессионалы. Конечно, они — добровольцы. Это их добрая воля: взять отпуск и провести его с теми людьми, которые борются за свободу и независимость своей земли.
— Я не служу в спецназе, — ответила она. — Просто увлекаюсь пулевой стрельбой.
— Мы горячо одобряем ваше увлечение, — понимающе улыбнулся командир и крепко пожал ей руку.
Она перерисовала к себе в блокнот часть городского плана с указанными ей улицами и номерами домов. Еще немного поговорив со здешними снайперами о городской застройке и высоте здешних зданий, они с Круглянский отправились на базу РДГ «Дюжина». Роман озадаченно спросил Сашу, что это за особая стрельба и почему раньше она ничего ему не про нее не объясняла.
«Чайка» вместо конкретного ответа рассказала напарнику о знаменитом снайпере Великой Отечественной войны Василии Зайцеве. Он за два месяца уничтожил в Сталинграде более двухсот солдат и офицеров противника, ведя огонь из городских развалин разной высоты. После войны Зайцев написал книгу воспоминаний «За Волгой для нас земли не было», в которой и поведал о своих методах. Эту книгу любил перечитывать дед Федор. По его мнению, Зайцев являл собой яркий пример русского самородка, человека, наделенного тем самым «глазомером» от рождения. Стрелять он начал из обычной винтовки Мосина, лишь потом получил «снайперку» и узнал про научные правила.
Вообще-то Федор Михайлович внучку воспитывал строго.
Он заставил непоседу Сашку книгу Зайцева читать и по вечерам ее содержание ему пересказывать, комментируя при этом некоторые эпизоды. Телевизор часто смотреть не разрешал (во-первых, это — рассадник вселенской глупости, во-вторых, излучение экрана ухудшает остроту зрения, столь необходимую стрелку). Также он заставлял ее вместе с ним регулярно поедать салат из свежей тертой моркови с постным маслом (в моркови — много каротина, который очень полезен для глаз). А еще — через день пробегать по утрам примерно километр по дороге вокруг их хутора. Зато выход в лес был настоящим праздником. С ружьем ТОЗ-8М за плечами Саша гордо шагала рядом с дедушкой и чувствовала себя настоящим охотником, а дед объяснял ей поведение зверей и указывал на лесные приметы.
Когда Саша решила поступать в Театральный институт мама пришла в ужас, а мудрый Федор Михайлович только махнул рукой: «Пусть погуляет на свободе. Наша порода все равно себя покажет. Быть ей стрелком, и точка!»
…Особенности для работы снайпера в городе существовали, и первая из них — расстояния, как правило, не превышавшие ста метров. Вторая — плотные боевые порядки гитлеровских войск, промахнуться иногда было просто невозможно. Третья — позиционная борьба с противником. Рубежи переднего края, устроенные в Сталинграде, не изменялись длительное время. Вперед не могли продвинуться ни фашисты, ни наши. Вражеские окопы, траншеи, блиндажи, огневые точки с пулеметами — все это снайперы изучили, как свои пять пальцев, и вели огонь спокойно.