– Свадьба! – крикнул им Игорь.
Те помахали в ответ рукой – видно, что свадьба.
Поезд был наполовину пуст, Николай и здесь оказался прав.
– Ну что, будем прощаться? – сказал я Игорю.
– Сейчас… – поковырялся он в сумке. – Это вам на дорожку.
Он сунул в руки мне и Николаю по бутылке водки.
– Зачем! – попыталась отнять у мужа бутылку Ольга, но Николай не отдал.
– Пригодится, – сказал он и спрятал бутылку за пазуху.
У меня никто водку не отнимал, и я просто держал бутылку в руке.
Народ прибывал, но садиться в поезд никто не торопился. Обнимались, целовались, кто-то пытался сплясать польку.
– А где Нина? – стал озираться по сторонам Коля, но мне показалось, что он высматривает смуглянку.
– Потерялась, – подмигнул я ему.
– Чувствует себя неважно, – сказал Игорь.
– Ты её в обиду не давай! – погрозила ему пальцем Ольга. – Не бери пример с моего.
– Когда это я тебя в обиду давал? – оскорбился Николай. – Танцевать толком не научил – это да.
Локомотив несколько раз свистнул, но на толпу это не произвело впечатления.
– Выйдем из расписания, – сказал я.
– У него нет расписания, – засмеялся Игорь. – Пока последнего гостя не посадим – не отправится.
Мы погрузились в вагон, посидели на жёстких сиденьях – и снова вышли с Николаем на воздух.
– Что-то смуглянки с подругой не видно, – вздохнул я.
– В соседнем вагоне, – сказал Коля. – Их там штук двадцать.
– И все сёстры? – изумился я.
– Сёстры, подруги, библиотекарши… Игорь молодец, собрал всех, кого знал.
– Далеко не всех, – вылез из толпы Игорь со своей сумкой.
– Бутылки раздал? – посмотрел на сумку Николай.
– Последняя, – достал бутылку Игорь. – Возьмёте?
– Давай.
Коля взял бутылку и передал мне. Я теперь стоял с двумя бутылками в руках.
Поезд с грохотом дёрнулся и остановился.
– Пора, – сказал Игорь.
Мы расцеловались с Игорем, с кучей его родни и влезли в тамбур. Поезд тронулся. Ольга заглянула в тамбур, убедилась, что мы не отстали, и вернулась в вагон.
– Ты когда-нибудь дизелем управлял? – спросил вдруг Николай.
– Нет.
– И я нет. Пошли к машинистам.
Мы направились в голову поезда. В соседнем вагоне действительно было полно громко щебечущих девушек. Когда мы проходили мимо них, они замолчали. Смуглянка, сильно покраснев, отвернулась и стала смотреть в окно. Её подруга с осиной талией улыбалась.
– Хорошая девушка, – сказал я, когда мы вышли из вагона.
Николай что-то хрюкнул. Мы уже были в дизеле. От грохота двигателя здесь ничего не было слышно. В отделении, в котором сидели машинисты, было потише.
– Добрый день, – вежливо поздоровался Николай. – Можно?
Машинисты, улыбаясь, смотрели на нас. Чувствовалось, гостям свадьбы они простили бы не только проникновение в служебное помещение.
– Это от нас, – поставил я бутылку водки на столик, на котором уже покачивалась точно такая же.
– Пришли посмотреть, – объяснил наше вторжение Николай. – Танк я водил, а вот дизель не приходилось.
– Садитесь, – уступил ему своё место машинист постарше. – Передвинете реверс вверх – скорость увеличится, вниз – уменьшится. Ничего сложного.
Николай осторожно передвинул реверс вверх на два деления, пол под ногами задрожал сильнее.
– Полегоньку, – сказал второй машинист.
Коля кивнул и вернул реверс в прежнее положение.
– Сейчас будет остановка, давайте вместе, – сказал старший машинист.
Он положил большую ладонь на руку Николая и стал медленно передвигать реверс. Поезд замедлил ход и остановился. Машинист наклонился к микрофону, собираясь объявить остановку, но Николай дёрнул его за рукав:
– Можно, я?
Машинисты переглянулись.
– Ладно, – сказал старший, – скажите: «Платформа «Лесная», следующая «Загатье».
Николай набрал в грудь воздух и громко объявил:
– Граждане пассажиры! Наш экспресс прибыл на платформу «Лесная». Следующая остановка – «Загатье». Гостей свадьбы прошу не буянить. Экспресс отправляется. Счастливого пути! Гуд бай и ауфвидерзеен, дорогие товарищи! Встретимся на баррикадах! Гип-гип ура, ура, ура!..
Если бы я не оттащил его от микрофона, Коля начал бы передавать приветы смуглянке и её подругам. В принципе я против этого ничего не имел, но Ольге могло не понравиться.
– Выпьем? – сказал Николай, оглядываясь в поисках стакана. – За это надо обязательно выпить. Едешь, как в танке, только пушки не хватает. Мужики, где стакан?
– Нельзя! – испуганно посмотрел на старшего второй машинист. – Вы можете, а мы после работы.
– Жалко, – огорчился Николай. – Нам можно, но мы не можем. Два дня гуляем.
Машинисты закивали. Они знали, что такое два дня хорошей свадьбы.
– После работы и эта не помешает, – поставил я на стол вторую бутылку.
Теперь можно было бы и мне порулить, но, во-первых, я не проходил практику на танке, а во-вторых, до остановки «Загатье» было ещё далеко. И мы отправились в свой вагон. Девичья компания во главе со смуглянкой встретила нас аплодисментами.
– Только для вас! – изогнулся над смуглянкой Николай, словно собираясь пригласить её на польку с подкиндэсом.
– Пойдём-пойдём! – толкнул я его в спину. – Кончилась свадьба. В семью пора.
– Это был ты или не ты? – встретила нас в тамбуре Ольга, и глаза у неё опять были заплаканные.
– Я, – сказал Коля.
– И тебе не стыдно было нести ахинею?
– Нет, – помотал он головой, – по-моему, хорошо сказал.
Я дипломатично отвернулся.
Оказалось, Ольга задремала и очнулась от голоса мужа, доносившегося из динамика. С перепугу она попыталась выскочить из вагона, но поезд, к счастью, тронулся.
– Зачем выскакивать? – удивился Коля.
– А как ты в радио попал? – всхлипнула Ольга.
– Вошёл.
Мы с Колей посмотрели друг на друга.
– Ладно, – сказал он, – пошли спать.
И это было лучшее, что можно было придумать в данной ситуации.
Такой она и запомнилась мне – свадьба Игоря в Будславе. Сияло солнце над огромным лугом, вздувались пузырём юбки девчат, вертящихся в польке, звякал реверс дизеля, направляемый рукой Николая, тяжело лежала на трёх столах гигантская щука, начинённая нежным фаршем. Это была обычная западно-белорусская свадьба.
Таллин
Мы стояли на смотровой площадке и смотрели на Старый город. Низкие лохматые тучи цеплялись за острые шпили кирх. В белёсом тумане едва угадывались силуэты кораблей. Сильные порывы ветра срывали с вязов остатки листьев и швыряли их на запорошенные снегом черепичные крыши.
Таллин, он же Ревель, в летописные времена Колывань, лежал перед нами как на ладони.
– Плохой вид, – сказал Тойво, местный кинооператор. – Я знаю хороший.
– Лучше этого? – покосился я на него.
– Очень хороший, – кивнул Тойво крупной головой.
Он был грузный, медлительный, именно такими мне представлялись эстонцы.
– И где же этот вид? – требовательно спросила Галя.
Галя в Таллине смотрелась белой вороной. Впрочем, так же она выглядела и в Минске. Пигалица в берете, на маленьком лице большие очки в роговой оправе. Сова, случайно залетевшая в городской двор.
– Возле порта построили жилой дом, – сказал Тойво. – С его крыши всё видно.
– И порт? – спросил я.
– Порт лучше всего.
– Военный объект, – вздохнул я.
– А мы для себя снимем, – уставилась на меня очками Галя.
– Сколько этажей в доме? – посмотрел я на Тойво.
– Шестнадцать. Лифт ещё не работает.
– Поехали, – распорядилась Галя.
Мы двинулись к машине эстонского телевидения. Ноги скользили по обледеневшей брусчатке. Ветер сбивал с ног, и только Тойво не обращал на него внимания. «Местный», – с завистью подумал я.
– Я с Сааремаа приехал, – повернулся ко мне Тойво. – Там настоящий ветер.
– Это где, в Финляндии? – схватила меня за руку Галя, пытаясь устоять на ногах.
– Остров, – сказал Тойво. – В море.
По-русски он говорил хорошо, но с большими паузами между словами. Галя говорила без пауз, однако она меня раздражала гораздо больше.
Мы подъехали к новостройке. Дом стоял на холме, и ветер здесь был ещё сильнее, чем в Вышгороде.
Провожаемые недоумёнными взглядами строителей, занимающихся отделочными работами, мы поднялись по лестнице на крышу дома. Тойво тащил кинокамеру, но запыхался он меньше меня и Гали. Порт предстал перед нами со всеми своими тайнами и секретами.
– Снимайте! – приказала Галя.
Я подумал, что эти планы не пропустит никакая цензура, но спорить с Галей не стал.
Тойво сделал несколько планов и заторопился вниз.
– Ветер, – понимающе сказал я.
– Та-а… – улыбнулся он. – Милицию может принести.
– Какую милицию? – склонила набок голову Галя.
– Финскую, – сделал страшное лицо я. – Или шведскую.
– У нас своя, – сказал Тойво.
– Куда едем теперь? – поинтересовалась в машине Галя.
– Мустамяэ, – посмотрел в блокнот Тойво. – Переводчик.
– Мы его уже записали, – сказала Галя.
– Пригласил в гости, – как ребёнку, стал ей объяснять Тойво. – Посидим, кофе выпьем.
Кофе – типично прибалтийский напиток. С него начинались все мои застолья в Риге и Вильнюсе. Но заканчивались они водкой, и в большом количестве. Интересно, каково будет в Таллине.
В Таллине я был впервые, но слышать о нём мне приходилось. Антона, мужа моей младшей сестры, ранили именно под Таллином.
Как-то в праздник Победы я увидел на груди Антона орден Красной Звезды.
– За что получил? – спросил я.
– Командующего Прибалтийским округом возил.
– За это дают ордена?
– Если ранят.
Антон служил срочную водителем. Последние полгода он возил командующего округом, который его любил как сына.
– У себя дома обедом кормил, – признался Антон. – Хотел, чтобы я после службы остался в Таллине. У него и дочка была…
– А ты?
– Я в Речицу уехал.
Ранили Антона при следующих обстоятельствах. Поздним вечером командующий возвращался с учений. Машина проезжала под обрывом, и вдруг раздалась пулемётная очередь. Пули прошили крышу «Волги», одна из них ранила Антона в бедро. Машина вильнула и съехала в кювет, но не перевернулась. Командующий выхватил пистолет, выскочил из машины и полез по круче вверх.