Остановка такси, к счастью, была недалеко.
– А где я буду жить? – кокетливо спросила Марина.
– У нас на четвёртом этаже гостиница, – сказал я, вытирая со лба пот. – Для тебя зарезервирован отдельный номер.
– А я? – спросила Алёна.
– Тебе придётся со мной, – сказал я.
Свадьба, конечно, хлопотное дело, но я не предполагал, что настолько.
Акт бракосочетания был назначен на три часа дня. Стол на «седьмом небе», то бишь в ресторане на последнем, шестом этаже гостиницы «Минск», я заказал на шесть вечера. Куда девать два лишних часа? А гости? А цветы? Машина, наконец? У меня голова шла кругом, и я решил на всё плюнуть. Если браки совершаются на небесах, то никуда я не денусь, женюсь как миленький.
Легче всего решился вопрос с машиной.
– Бери мою «Волгу» хоть на целый день, – сказал главный редактор. – Толя, поступаешь в полное распоряжение молодожёна.
Толя, наш редакционный шофёр, кивнул. Надо сказать, он был не совсем обычным шофёром. Наслушавшись разговоров своих пассажиров о книгах и гонорарах, Толя решил овладеть смежной профессией писателя в кратчайшие сроки. Он купил в магазине толстую тетрадь, несколько шариковых ручек и сел за стол. За пару месяцев Толя навалял повесть о жизни деревенского парня, ставшего шофёром в городе, и принёс её в отдел прозы. Там повесть прочитали сначала литсотрудник, затем редактор отдела.
– Можно печатать, – сказал Владимир Максимович, редактор.
– А можно и не печатать, – возразил Василий, его подчинённый.
– Если напечатаем, потеряем шофёра, – сказал главный редактор.
– Зато какого писателя обретём! – хохотнул Алесь.
– Шофёр нужнее, – посмотрел на него главный.
Алесь перестал смеяться, подмигнул мне, и мы вышли в коридор.
– Зажимают таланты, – сказал Алесь. – Займи десятку до получки.
Я дал ему десятку. Из комнаты напротив, в которой сидели инструкторы ЦК, кто-то выглянул и тут же захлопнул за собой дверь.
– Завидуют, – сказал Алесь. – Угадай, кто в их комнате главный?
Я посмотрел на табличку с фамилиями. На ней значились Волк, Лисица, Заяц и Воробей.
– Волк, – сказал я.
– Воробей! – засмеялся Алесь. – А самый несчастный у них Волк.
– Этого не может быть даже у комсомольцев, – не поверил я.
– Может, – хлопнул меня по плечу Алесь. – Ты же вот женишься на москальке.
Крыть мне было нечем.
Итак, в ЗАГС мы поехали на белой «Волге». Алёна выглядела потрясающе: светло-зелёное платье, изящные туфельки, в волосы, уложенные на голове короной, воткнуты мелкие цветки хризантем.
– Нет слов! – сказал Алесь, помогая невесте выйти из машины.
– А подруга? – улыбнулась Алёна.
– Подруга, конечно, тоже, но у моего друга всегда были самые красивые девушки…
Я наступил ему на ногу. Алесь замолчал. Марина хмыкнула и поправила рукой причёску. Алёна слов Алеся не расслышала.
Кроме Алеся, я на регистрацию никого не приглашал, поэтому сама церемония прошла без лишней суеты. Важная дама в строгом костюме произнесла речь и показала указкой, где мы должны расписаться. Размеры указки произвели на меня сильное впечатление. Ею легко можно было привести в чувство любого заартачившегося жениха. Мы безропотно поставили свои подписи в нужных местах, обменялись кольцами и поцеловались. Грянул вальс Мендельсона. Алесь открыл бутылку шампанского, наполнил бокалы и провозгласил:
– За будущих детей!
Тост мне понравился.
– Едем в общежитие? – посмотрел я на жену.
– Нет-нет-нет! – замахали руками Алесь и Марина. – Успеете. Хотим гулять!
Мы сели в машину.
– В центр, – распорядился Алесь. – Я знаю парочку мест, где можно неплохо скоротать время.
В принципе для Алеся все злачные места Минска были родным домом. Его любили бармены, официантки, привратники и особенно поварихи. Сам же он отдавал предпочтение гуманисткам – продавщицам ГУМа.
– Во-первых, они все со справкой об отсутствии венерических заболеваний, – объяснял он мне, – а во-вторых, носят чистое бельё. Я тут с одной актрисы снял трусы – кошмар!
Возле Троицкого предместья мы отпустили с миром Толю и отправились в бар к Мареку. Вновь загремел салют из шампанского. Алесь между делом рассказал, как он на днях выиграл на спор бутылку коньяку:
– Сказал, что выпью залпом бутылку шампанского без стакана. Перелил вино в кастрюлю, дождался, когда выйдет газ, и легко выдул его прямо из кастрюли.
Девушки слушали его с интересом.
Мы вышли из бара и сфотографировались у церкви на Немиге.
– Почему все смотрят на нас и смеются? – спросила Алёна.
– Если бы ты видела, под каким наклоном к земле мы стоим, тоже смеялась бы, – сказал Алесь. – Пизанская башня отдыхает.
– Пусть смеются, – сказал я. – Мы не опаздываем в ресторан?
Нет, на седьмое небо мы ещё не опаздывали. Или уже не опаздывали.
В ресторане за нашим столом сидели двое командировочных. Увидев невесту с разваливающейся охапкой цветов, они безропотно ретировались. Стали прибывать гости. По-моему, половину из них я не приглашал, но меня это нисколько не расстроило.
– Гуляют все! – крикнул я.
И все начали гулять. Алёна станцевала со мной один танец и «пошла по рукам». Её приглашали мужчины не только нашего стола, однако меня это тоже не расстраивало. Я отдавал себе отчёт, что она была намного краше прочих девушек в этом огромном зале, и запретить страждущим хотя бы на миг соприкоснуться с чудом красоты я не мог. Кроме того, ко мне со всех сторон тянулись руки с бокалами вина и рюмками. Отталкивать их тоже было нельзя.
– Наконец-то я увидел настоящую красавицу-белоруску! – сказал высокий мужчина, подведя ко мне Алёну после очередного танца.
– А до этого не видели? – осведомился я.
– Ни одной!
– Откуда к нам приехали?
– Из Сибири.
– Сибирякам можно, – сказал я, не давая Алесю вскочить со стула. – Где им видеть красавиц? Дикие люди.
– А моя Люська? – не успокаивался Алесь.
– Её здесь нет.
– Но и твоя не белоруска, – сказал Алесь, остывая.
– В Москве кого только не найдёшь, – привлёк я к себе Алёну. – Там одних негров полгорода, не говоря уже о китайцах.
– За это надо выпить! – наполнил рюмки Алесь.
Мы выпили.
– А где подруга? – вдруг вспомнил я.
– Где-то здесь, – обвёл глазами зал Алесь. – Вон танцует. А с Москвой ты хорошо придумал. Ни ты там никого не знаешь, ни тебя. Как хочешь, так и живи.
– Мы здесь будем жить, – посмотрел я на жену. – Получим квартиру и заживём. Не так ли?
Алёна кивнула и опять унеслась танцевать.
– Слушай, – сказал я. – Я хочу с тобой серьёзно поговорить.
– Давай, – придвинулся ко мне вместе со стулом Алесь.
Момент для разговора я выбрал самый подходящий. Грохотала музыка. Скакали, как угорелые, танцующие. Некоторые из гостей спали.
– Как ты думаешь, – кивнул я в сторону зала, – подходит она для моей мебели? То есть, наоборот, этот диван хвигурирует с моей мебелью?
Алесь тоже посмотрел в зал, повертел в руках пустую рюмку и сказал:
– Этот диван хвигурирует с любой мебелью.
– Ты понимаешь, о чём я спрашиваю? – положил я руку на плечо друга. – Диван, то есть Алёна, того хвормата?
– Конечно, – налил себе в рюмку Алесь.
– А с нашей мебелью она хвигурирует?
– Все бы диваны были такими, – хлопнул рюмку Алесь. – Тебя только диван беспокоит или вообще вся мебель?
Вопрос поставил меня в тупик.
– Вот именно! – теперь Алесь налил не только себе, но и мне. – О таком диване можно только мечтать. А мебель сегодня одна, завтра другая. Легко меняется.
Я подумал, что если бы был жив дядя Вася, он наверняка одобрил бы мой выбор. Уже пять лет, как его не стало, умер от ран, полученных на войне. Во-первых, после ранения в живот у него отрезали шесть метров кишок, так он говорил, а во-вторых, на левом бедре у него был незаживающий свищ. Но на самом деле умер он от водки, которую уничтожал так же люто, как и фашистов.
– К диванам тоже привыкают, – вздохнул я. – Вином только сильно заливать не надо.
Мы чокнулись и выпили.
Алёну ко мне подвёл очередной партнёр, по виду тоже сибиряк.
– Можно, мы её заберём к себе за стол? – без обиняков спросил он, сверля меня выпученными глазами.
– Можно, но в другой раз, – сказал я.
От сибиряков я уже устал, да и от водки тоже.
– Пора заканчивать, – согласился со мной Алесь.
Он собрал со стола бутылки с недопитой водкой. Я сгрёб цветы, превратившиеся к полуночи в растрепавшиеся веники. Алёна и Марина, сопровождаемые табуном хмельных кавалеров-сибиряков, погрузились вслед за нами в лифт.
Свадьба закончилась.
Жирной точкой в этом действе стало такси, которое поймал Алесь. Это была машина «скорой помощи», предназначенная для перевозки лежачих больных. В её салоне было всего два сиденья, и по праву молодых их заняли я и Алёна. Марина вспорхнула на сиденье рядом с водителем, вспомнив, видимо, приключения в Ялте. Алесь, ворча, улёгся на носилки с ремнями.
– Привязать? – спросил я.
– И так доеду, – махнул он рукой.
И мы помчались по ночному городу в общежитие.
8
Рано утром мы уехали к моим родителям в Речицу. Конечно, это была ошибка. Только идиоты покупают билеты на автобус на следующее утро после свадьбы.
Алёна, не открывая глаз, тихо постанывала.
– Пивка? – заботливо спросил я.
– Сейчас стошнит, – ответила супруга.
– Потерпи, – обнял я её за плечи, – в Речице нас ждут колдуны, котлеты и голубцы. А также фаршированная щука.
Алёна начала стонать громче.
– Это всё танцы с сибиряками, – сказал я.
– Не надо было мешать водку с шампанским, – шёпотом ответила она, по-прежнему не открывая глаз.
– А во время танцев ты эту смесь взболтала – и вот результат. Как говорил один персонаж, подобное надо лечить подобным. Мне вот фляжку с коньяком подарили.
– А где Марина? – вдруг вспомнила Алёна, у неё даже открылся один глаз.