пересчитала деньги, пятьсот рублей различными купюрами и сунула в сумочку, выбросив конверт. Она торопливо шла к вокзалу, но деньги, за проданное дитя, жгли ее истерзанную душу. Свободы и облегчения не было, хотя и не возникало желание вернуться и вырвать из чужих рук свое дитя.
«Он утонул, утонул, утонул!» — зло твердила она, смахивая с ресниц бесполезные слезы.
Процедура усыновления подброшенного малыша супругам Кузнецовым требовала установленных формальностей, и счастливые опекуны старательно их выполняли, собрав все справки, какие требовались. Их рассказ был записан и оформлен протоколом. Единственное, о чем умолчали, это о пугающей их фигурной записке, которая заканчивалась неразборчивой подписью.
— Была ли с младенцем записка? — спросили Кузнецовых в опекунском совете.
— Была, вот она, — и счастливые супруги показали собственноручно переписанную записку печатными буквами с левым наклоном.
— Хорошо. Желаете ли вы, чтобы мальчик носил имя Саша?
— Нет-нет, мы хотим, чтобы наше усыновление осталось в тайне от людей. Выпишите метрики с именем — Анатолий Геннадьевич Кузнецов. Мы немедленно уедем.
— Хорошо, не волнуйтесь, тайна усыновления останется в этих стенах и в деле.
Кузнецовы не верили. Сейчас же у соседей возникнут вопросы, и пока новость не разлетелась из стен опекунского совета и их квартиры, супруги подали заявления об увольнении с работы и стали собираться к отъезду.
— Подлинник записки уничтожим, как только переедем на новое место жительства, — говорил Кузнецов своей жене. — Ты согласна?
— На любой шаг, только бы сохранить тайну сына.
— Едем на Алтай, — говорили они соседям, — скучно одним без родных. Там и старики, и младшие сестры, и братья.
Не прошло и трех недель, как супруги Кузнецовы, распродав часть имущества, скрытно от знакомых уехали из Ачинска.
V
Имея водительские права, полученные в школе, Игорь Костячный попал служить в автороту по перевозке танков. Курс молодого бойца прошел без особого надрыва и трудностей. Марш-броски, кроссы доставляли ему удовольствие. Он частенько подтрунивал над теми, кто едва мог влезть на турник, не мог отжаться на брусьях больше одного раза. Он не козырял своими гимнастическими способностями, приберегая эффект неожиданности для такого случая, который мог произвести фурор и в корне изменить его службу.
Лиду он вспоминал только во время сальных рассказов в кругу солдат своего призыва и ничуть не сожалел о ней, о ее беременности, том трудном положении, в какое она попала, исчезнув из школы и города.
Игорь знал, что в военном городке есть хороший спортзал с полным набором гимнастических снарядов. Он вечерами занимался на тех снарядах, что стояли в казарме, но ему хотелось побывать в спортзале, провести там настоящую тренировку. Несколько раз с группой солдат он побывал там, примерился к снарядам, но показывать свое мастерство не стал, а лишь разминался, качал мышцы. Он ждал своего часа. И он наступил.
— Товарищи офицеры, сегодня в спортзале пройдут неофициальные соревнования на гимнастических снарядах. Желающие, прошу подойти ко мне, — объявил замполит полка.
— Разрешите принять участие в состязаниях? — обратился Костячный к организатору соревнований.
— Пожалуйста! Фамилия, подразделение?
— Рядовой Костячный. Рота по перевозке танков.
В опорном прыжке у него были соперники, два лейтенанта. Но когда Игорь выполнил свой прыжок с оборотом и четко зафиксировал приземление, по залу пронесся одобрительный гул.
На перекладине он творил чудеса: крутил свое тело вокруг оси с воздушной легкостью, выполнял шпагаты, подъем переворотом под прямым углом ног, перехваты с одной руки на другую, вертушки, передние и задние круговые махи. Соскок с двойным сальто вызвал новый взрыв восторга.
Но любимый снаряд у Игоря брусья. С огромным подъемом он выполнил сложнейшую программу мастера, четко фиксируя переходы к каждой новой гимнастической фигуре. Его блестящий соскок произвел тот фурор, о котором он мечтал.
Назавтра его вызвал к себе командир роты. Когда солдат явился и доложил о прибытии, капитан сказал:
— Что ж вы, ефрейтор, своего командира подводите?
— В чем, товарищ капитан? — удивился Игорь своему ефрейторскому званию.
— Владеете спортивной гимнастикой, а молчите.
— Так в личном деле у меня записан первый юношеский разряд по спортивной гимнастике, товарищ капитан.
— Ладно, будем считать недоработку ротного замполита. Вам присвоено звание ефрейтора. Нашейте лычки на погоны. Надрайте ремень и пуговицы, смените воротничок и — в штаб дивизии с предписанием, которое сейчас получите. Ясно?
— Так точно, товарищ капитан, — сияя, ответил Игорь.
— А теперь я хотел бы посмотреть, как ты там «солнце» крутишь, — улыбаясь, сказал капитан. — Можешь показать?
— Могу, товарищ капитан, только на нашей перекладине опасно. Шатается, я лучше силовые упражнения покажу. Они основа успеха, фундамент, так сказать. А вот на брусьях — оторвусь по полной программе. Только мел бы в классе взять.
— Хорошо, дежурный по роте, принесите два куска мела, — приказал капитан.
Они прошли в конец казармы, где размещались шведская стенка, перекладина, брусья, конь, лежали маты. Игорь сбросил гимнастерку, пробежался по кругу, десятка два отжался от пола, разогревая тело, и когда принесли мел, натер им ладони, легко вспрыгнул на перекладину и выполнил несколько упражнений: подъем переворотом под различными углами рук и ног. Сделал очень легко склепку, перевернулся на вытянутых руках, затем последовали махи с перехватами рук и соскок сальто.
— Недурно, недурно, — похвалил капитан, хлопая в ладоши.
Игорь перешел на брусья и показал все, что умел на этом великолепном снаряде, выполняя мастерский минимум. Соскок удался на славу с четкой фиксацией.
— Вот так примерно, товарищ капитан, — улыбаясь во весь рот, сказал он, изумленному командиру.
— Вижу, молодец. Теперь у тебя служба резко изменится. Я уверен. Ты станешь чемпионом дивизии. Соревнования в ближайшее воскресение. Затем армии. А там и на округ замахивайся. Желаю удачи! — капитан крепко пожал парню руку. — До встречи.
Игорь выиграл чемпионат дивизии, затем, после двухмесячных тренировок, стал абсолютным чемпионом армии и попал в сборную округа. Игорю казалось, что армейская спортивная карьера куда проще и приятнее, чем гражданская, с непременной учебой в институте. Он напрочь забыл свои школьные неприятности, связанные с Савиновой, вспоминал лишь как утеху и безоговорочную победу над прекрасным полом, вызывая своими сальными рассказами неизменную зависть у сослуживцев. Ему было легко и хорошо с подобным багажом побед. Обладая импозантной внешностью, временем во время сборов и относительной свободой в передвижениях по Новосибирску, он завел знакомство со студенткой института физкультуры, и у него начались самовольные отлучки, длительные увольнения в город, в которые он посещал новую пассию.
Беда подкрадывалась незаметно. Ее, в отличие от успеха, никто не планирует и не ждет. Но она подстерегла окружного фаворита спортивной гимнастики на обледенелой дороге города, когда веселая компания из двух молодых пар возвращалась домой после пикника на загородной даче. Машину пришлось вести Игорю, хозяин был пьян и не вязал лыка. Сложные дорожные условия, ничтожный водительский опыт Игоря, темень сделали свое дело. На повороте дороги его ослепила встречная машина, он влетел на тротуар и сбил пешехода.
В сводке о дорожно-транспортном происшествии это выглядело сухо и лаконично: «Владелец автомобиля „москвич-412“, находясь в нетрезвом состоянии, передоверил управление автомобилем военнослужащему Костячному И. В., который не справился с управлением и совершил наезд на пешехода. Пострадавший скончался в реанимации. Нарушитель задержан».
Эта короткая сводка не только перечеркнула Игорю спортивную карьеру, но и лишила свободы.
Борису Петракову не составило большого труда разыскать родителей Игоря Костячного, как и получить о нем исчерпывающие данные из военной прокуратуры и суда. Отца в живых уже не было. Мать, удрученная одиночеством, не поняв, кто к ней пришел, хотя Борис представился, пустилась в упреки, мол, большой стал человек ее Игорек, времени нет навестить мать.
— У самого нет времени, это понять можно, но почему внуков не возит к бабке? — говорила старая женщина. — У него ведь их четверо. Две девочки, уже взрослые в Ташкенте. Была нынче у них, к брату Саиду ездила в гости, заодно их повидала. Две младшенькие — в Красноярске. Такие славные девчушки, загляденье. Жена у него красавица, любит его. Как его не любить, когда он сам видный да при деньгах. Вы ж его знаете, какой он молодец, — хвалила мать сына, убежденная в том, что не знать такого человека просто невозможно.
— Я давно не видел его, хотелось бы встретиться, поговорить, — Борис осторожно подыгрывал настроению матери. — Вы мне его адресок дали бы.
— Не могу, не велит он никому постороннему адреса раздавать. Мало ли сейчас лихих людей развелось. На что он вам понадобился? — подозрительно уже посмотрела мать на Бориса.
— Меня интересуют, какие отношения у вашего сына в дальнейшем сложились с его школьной подругой Лидой Савиновой.
— Зачем вам эта потаскушка? Столько лет прошло! Через нее у Игоря неприятности пошли, да, слава Богу, отвязалась от него.
— Давайте не будем сейчас винить кого-то одного, дело действительно прошлое. Но нам известно, что Игорь сломал свою спортивную карьеру в армии на любовной почве. Если бы он соблюдал воинскую дисциплину, то не оказался в пьяной компании с девушками, не сбил бы пешехода. Вы согласны?
— Мели Емеля, твоя неделя, — зло сказала мать. — Кто там был прав, кто виноват — поди разбери.
— Откровенно говоря, меня тот случай меньше всего интересует, хотя характер вашего сына вырисовывается с некрасивой стороны. Меня интересуют: были ли дальнейшие контакты Игоря с Савиновой?