етить са ним. Понял?
— Так точно, — ответил наемник, — могу выполнять?
— Фыполняй! — Рэнд покрошил в кружку две плитки сушеной крови, размешал и пил маленькими глотками. В глазах ория зажглись рубиновые огоньки. — Та! Сфоим скаши, чтопы не расслаплялись. Лакерь котоф?
— Так точно! — Хлавин одевался.
— Фхот откопали?
— Когда я уезжал, только обнаружили место. За эти дни должны были откопать.
— Проферь. Фсе толшно пыть котофо. Ити! Фремя тороко.
Хлавин укутался в водонепроницаемый плащ и вышел из дома.
Рэнд, который три дня отлеживался в подвале частного дома на окраине Продубина, впервые в этот вечер вышел из своего схрона. Розыск неизвестного убийцы зашел в тупик. Убийства прекратились. Объединенная группа следователей из Кренга и столицы собрала массу разноречивых сведений о предполагаемом убийце. Показания расходились и противоречили, но многие свидетели, кто хоть что-то мог сообщить о погибшем или убийце, отмечали запах — странный и резкий. Он не был противен и ассоциировался у многих с лекарственными зельями.
Следователи никак не могли увязать в одно различные образы убийцы, скорость его движения и этот запах. К сожалению, никто из них не имел представления об ориях и даже предположить не мог, с кем они имеют дело. Искали мага, обладающего способностью к перевоплощению и вооруженного стилетом. Рэнд не сомневался, что тупицы-мешки его не найдут. Запаса сухой крови хватало еще на неделю. Этого достаточно. А там он, если все пройдет успешно, вернется к себе в логово. Запасным вариантом спасения была дорога на Харанд через Асахайский перевал и оттуда — кружным путем через Вализу и Пину.
Хлавин добрался до почтовой станции, подождал дирижабль на Ханут и отбыл в три часа ночи. Воздушный корабль управлялся командой магов, часть которых обеспечивала температуру в оболочке, а часть занималась разогревом воды в котле и работой паровой машины.
Наемник дремал, сидя у иллюминатора. Внизу проплывали скалы, сменявшиеся ночными полями, спящие деревни и городки, потом начался лес. На рассвете дирижабль остановился в пятидесяти километрах от границы. Дони — то ли большая деревня, то ли маленький городок. Хлавин не вышел из пассажирского отсека. Стоянка всего полчаса, выгрузка-погрузка почты. Вот дирижабль отдал фалы и пошел дальше на юг. Внизу, сверкая в лучах восходящего солнца, проплыла широкая Тарна. Дирижабль поднялся еще выше, проходя между горами, и вот уже внизу Регалат. Снова спуск. Город Бжня — погранпост и почта. Проверка документов. Все нормально. Опять подъем — и, сдвигаясь к юго-западу, воздушное судно полетело в обход пустыни Гар-Муркеш, где раскаленная солнцем земля создавала слишком мощные восходящие потоки.
Наемник, по примеру команды и других пассажиров, снял с себя всю теплую одежду. Маги-кочегары прекратили отапливать пассажирский отсек. Через приоткрытые иллюминаторы врывался наполненный пряными тропическими ароматами горячий воздух.
Пустыня появилась и поплыла под брюхом дирижабля на закате. Перед столицей — посадка в городе Наминга, главном почтовом центре Ханута. Ночью садиться сложно, хоть маги и обеспечили безветрие, и причальная вышка освещалась прожекторами.
Но все прошло гладко. Хлавин вышел из гондолы. Сказывалась усталость, суточный полет не мог не утомить, но задание хозяина требовало немедленного исполнения. Слава Нэре, никуда ехать уже не было нужды.
Как чернокожие жители Ханута ориентировались в городе ночью — великий ханутский секрет, но освещение в городе было исключительно на площадях. Как понял наемник, причина в том, что светящиеся пальмы на узких улочках не выживали или вырастали стишком маленькими чтобы накапливать днем достаточно света, им нужно было пространство. Лучшего дармового освещения для южного жаркого государства не найти.
Хлавин побродил по городу, обнаружил круглосуточную харчевню при постоялом дворе и решил все-таки немного отдохнуть и перекусить. Все равно ночью найти Мамбогу нереально.
Он снял себе хижину из легких прутиков, накрытую пальмовыми листьями, несмотря на то, что долго находиться в Хануте не собирался. Просто нужно было где-то оставить теплую одежду.
Местного языка наемник не знал. Весь его словарный запас ограничивался фразами: "Добрый день", "Приятного аппетита", "Стоять, или умрешь!", "Сдавайся!", "Не стреляйте, я сдаюсь!", "Я простой воин и ничего не знаю", "Вы арестованы! Назовите свое имя, номер части, имя и звание командира!", "Спасибо!", "До свидания". Вполне подходящими казались первые две и последние две.
Хлавин подошел к стоявшей за стойкой чернокожей девице, которая была одета лишь в короткую юбочку. Наемник оценил небольшой, но правильный и в общем красивый бюст официантки, выступающие ключицы и точеную шейку. Он как можно более располагающе улыбнулся, на что девушка осветила лицо Хлавина шестнадцатью идеальными жемчужными зубками и что-то произнесла.
— Добрый день, — сказал Хлавин, имея в виду глубокую ночь.
Девушка что-то ответила, из всей тирады он понял только слово "добрый".
— Приятного аппетита, — сказал Хлавин и добавил: — Спасибо!
На родном он сказал: "Да что ты будешь делать?!". Девушка поняла, что перед нею лидиец, и спросила на ломаном лидийском:
— Ви хотеть куси?
— Что есть — куси? — спросил наемник удивленно.
Девушка мучительно скривилась, открыла рот и изобразила поглощение пищи, больше напоминавшее подметание.
— Да, хочу кушать! — Хлавин постарался произнести это слово как можно четче.
— Куусить, — радостно повторила девушка и посыпала абсолютно неповторимыми словами, как понял наемник — названиями блюд.
Про ханутцев рассказывали, что они едят всё, даже то, что нормальный человеческий желудок не способен переварить.
— Мясо, — сказал Хлавин, — пожарить, — он изобразил руками кусок говядины и пошипел, как обычно шипит мясо на сковороде.
— Мисе шшшш? — спросила девушка. — Каку шшшш?
— Коровы, — сказал Хлавин и, поднеся пальцы к голове, добавил: — Мууу…
— Шшшш, корови? — девушка удивленно пожала точеными плечиками. — Таке неть. Исте мисе шшшш — дави. Дерев дави, — она согнула ладошку и рукой изобразила качающуюся перед атакой змею. Потом взяла себя обеими руками за горло, выпучила глаза и вывалила язык: — Дава!
Хлавин сообразил, что ему предлагают мясо древесного удава.
— Это можно есть?
— Мози, осинь вкуси, — уверенно сказала девушка и добавила: — Соуси бабан.
Обрадовавшись, что диалог налаживается, Хлавин спросил:
— А мясо коровы есть? А соус банан?
— Мисе кроув? — девушка поглядела куда-то под стойку. — Крува лепи, осень вкуси. Таке бабан, сласько оси.
— Крува — это что? — Хлавин заподозрил неладное.
Девушка свела ладошки и изобразила большого паука, пробежавшись пальцами по стойке — прыгнула.
— Се кроув! Пук! Лепи, — она пошевелила пальчиками, — осень вкуси! Хоти ице кроув?
Хлавин судорожно пытался сообразить, что такое — ице?
— Ице? Это что?
Девушка изобразила курочку.
— Ице, — она показала пальцами овал.
— Не понимаю, — сказал Хлавин.
Девушка перегнулась через стойку, неожиданно сунула узкую ладошку в штанину коротких шортов наемника и вытащила мошонку на свет:
— Ице!
— Яйцо?! — Хлавин отобрал самое дорогое. Ну и нравы.
— Таке! Ице кроув.
— Меня сейчас вырвет, — пробормотал наемник. — Что за страна? То паучатиной накормить хотят, то за яйца хватают.
Он совсем отчаялся. И, наверное, так и остался бы голодным, но вдруг где-то вдали раздалось протяжное мычание. Он подскочил и замахал руками. Девушка искренне пыталась его понять.
— Мууу! Вот оно! Это самое — "мууу" — мясо!
— Мись лораканида? — девушка приложила к вискам пальцы, как рожки, и изобразила симпатичную бодающую коровку.
— Лораканида, да, мясо, жареное! О Нэре, ты сжалилась надо мной, — Хлавин чуть не плакал от счастья.
— Нет Нэре, — улыбнулась девушка, — мене Лит. Мись скоро узи, чито питии буди?
Официантка на секунду исчезла за шторкой, там о чем-то поговорила с кем-то и вернулась к Хлавину.
— Пиво есть? — поинтересовался наемник, уже готовясь еще час выяснять, что такое пиво и как оно произносится на ханутском. Он ломал голову, как изобразить золотистый ароматный напиток.
— Пиво исти! — девушка, как истинная чародейка, наполнив большую кружку золотистым напитком, приложила ладошки и сказала негромко: — Хараникуда, леди, пиве сет, брррр.
Хлавин не был магом. Но не нужно им быть, чтоб понять: официантка обладала кое-какими навыками. Он принял кружку из черненьких ладошек и отпил. Пиво было замечательное, живое, нефильтрованное и очень холодное — для жары в самый раз.
— Спасибо, — как можно правильнее сказал наемник по-ханутски и пошел к ближайшему столику.
— Приятного аппетита, — ответила девушка по-лидийски почти без акцента.
— Как тебя зовут? — спросил наемник, просто чтоб хоть что-нибудь спросить.
— Малинга, — сказал девушка, совсем чуточку кокетничая. — А теби, бели чолевек?
— Хлавин, — назвал свое настоящее имя наемник.
— Хлави, — девушка вышла из-за стойки и уселась наемнику на колени. — Ты — Хлави-больсео ицо, осени красиви… Мене красиви? — она обняла Хлавина и положила стриженую черную головку на плечо.
— Ты очень красивая, — сказал наемник.
— Я хотеть дети, — сказала девушка, — бели дети. Ты хочешь?
Хлавин поднял глаза к плетеной крыше харчевни: "О, Нэре!".
— Я не могу жениться, — сказал он.
— Не муж, — сказала Малинга, — любитель. Я хотеть. Пойдить?
"Ну и нравы…" — Хлавин обнимал Малингу за талию. В харчевне — никого.
— Куда пойдем?
Она соскочила с коленок наемника и повлекла за стойку:
— Здеть! Паки мись жрица.
"Дикари, ну сущие дикари. Грязь, пот, вонь… она тут топталась своими босыми ножками, которыми одни боги знают где ходила, а теперь нам сюда ложиться?".
— Не привык я так, — бормотал Хлавин, — помыться нужно, белье чистое… ну, ну не могу я так… что мы, звери, что ли?