Он оторвал от куртки две полосы, скрутил их жгутом и затянул обе культи, останавливая кровотечение. Боль и кровопотеря немного протрезвили его, все похмелье вытекло с кровью. Он лежал на спине, глядя на малюсенький кусочек неба, оставшегося от входа, и думал: что теперь делать? На лестнице его снова поджидает ловушка, отрубившая ноги. Выбираться на четвереньках? Ждать, кто придет на помощь? Нэйл подполз к срезанным ступням:
— Ножки мои, ножки… что ж мне с вами делать?
Он обшарил себя в поисках сумки. Потом, расстегнув куртку, засунул обрубки за пазуху и лег на спину. Сильно хотелось курить. Нэйл вспомнил, что в храме огонь не горит. В адрес неведомых строителей храма полуфардв высказался определенно:
— Вот уроды!
Он лежал головой ко входу. Мыслей не было никаких. Придут за ним? Наверное. А когда? Да кто бы знал… А не придут?
Нэйл отключился. Это произошло незаметно. Как-то вдруг раз, и темнота. Так же в темноте он открыл глаза и подумал, что еще спит, совершенно забыв об отрубленных ступнях. Попытался встать — и острая боль, до сверкающих пятен в глазах, мигом напомнила все происшедшее. Сколько времени прошло? Нэйл попытался поглядеть в маленький клочок неба, но кругом была темень. Ночь? Он пополз под уклон и сообразил, что, пока он был в отключке, его непонятным образом отнесло дальше по коридору. На четвереньках он пошел обратно к выходу, подъем давался с трудом. Культи болели. И каждое движение отдавалось в голове. Но все-таки он дополз до ступеней. А как подняться?
Небо посветлело. Прошел час, два? И никто не торопился его спасать. Нейл встал на четвереньки и пополз к стене. Он ощупал ее у самого пола. Обнаружил на высоте десяти сантиметров тонкую щель. Видимо, из нее и вылетели лезвия, обрубившие ступни.
Что получается? Что лезвия тут, а ступенька-ловушка — выше. Значит, нужно забраться на нее, а лезвия выскочат уже на пустое место. Попробовать можно. Нэйл подтянул колени к нижней ступени и, махом переворачиваясь на спину, закатился на нее.
Ничего не произошло. Нэйл не смотрел на серебряные и золотые медальоны с ликами богов. От боли темнело в глазах, и во рту было солоно от прокушенной губы. Он точно таким же приемом закатился на вторую ступеньку, на третью… и следующая далась ему. От радости полуфардв добежал на коленях до пятой, откуда его взору полностью открылся проем входа, в котором синел кусочек неба с белыми облачками. Нэйл уже думал, что сумеет добраться до фургона. А как вскарабкаться на него? Ничего, главное — вылезти из этого черного уродства, что встречает гостей ловушками и отрубает ноги. Он пощупал обрубки за пазухой. Варра — его палочка-выручалочка. Он ее любит, она его вылечит. Приживит отрубленные ноги. Вот уже шестая ступенька, еще семь… Он подполз к ней, перекатился на спину, опять на четвереньки. Успех окрылял, боль притупилась. Азарт и радость победы над неизвестным лукавым противником пьянили. Вот осталось четыре ступени. Нэйл перекатился на десятую. Под спиной что-то промялось и хрустнуло.
— Неет!!! — закричал он в отчаянии, ощутив, как дрогнули ступени, опускаясь и образуя крутую полированную горку.
Он покатился кубарем вниз, больно врезавшись культями в стену, и опять потерял сознание.
Кавалерист построил остатки отряда и ходил вдоль строя с мрачной рожей. Бойцы молчали. Наконец командир сказал:
— Подготовиться к отъезду. Мы возвращаемся.
— Выспаться бы, — раздался чей-то голос.
— Выспимся в Вайе, — отрубил кавалерист, — тут нам делать нечего. Мы задание выполнили. Возвращаемся и докладываем. Еще вопросы есть?
Молчание.
— Хорошо. Собирайтесь, седлайте лошадей и едем.
— А ребята?
— Жрица Варра сказала, что их больше нет, — мрачно ответил командир.
— А если они в храме? — спросил кто-то из бойцов.
— Я больше никого из вас туда не пошлю. Пускай жрецы разбираются! Мы — уезжаем.
Варра не вмешивалась. Она вообще решила больше ни о чем не просить военных.
Втроем они разгрузили фургон, сложили оборудование и сырье для производства эликсира во дворе и укрыли куском плотной ткани, чтоб дождь не намочил, если вдруг пойдет.
Варра собрала все одеяла и матрацы, устроив на дне фургона мягкие места — для возможных раненых. Сердце подсказывало ей, что беспокойный и недалекий Нэйл вляпался в приключение. Храмы Нэре, особенно древние, изобиловали ловушками.
Вард помогал молча. Он застенчиво улыбался, встречаясь с Варрой взглядом. А та, закончив приготовления, глянула на Атреллу:
— Лезь в фургон!
Та тихо, как мышка, забралась под тент и устроилась на матрасах.
— А вы, Вард, поедете?
— Ну, разумеется, — ответил жрец. — Это моя обязанность, а учитывая, что в вашей компании, весьма приятная.
Варра сжала губы и повернулась к экзоту.
— Хороший ты парень, Вард. И в моем вкусе, — она говорила без улыбки. — В другое время я б с тобой поиграла в салочки… но не сейчас. Нэйл сделал мне предложение, а я не сказала ни да, ни нет. Понимаешь? — Вард кивнул. — Так вот, я ему задолжала. И пока не выясню, что с ним, комплементов не слышу. Уж извини. Поехали!
Она хлопнула вожжами и крикнула:
— Но! Залетные!
Рыжий жрец покраснел:
— Это вы меня извините. Увидел вас и забыл обо всем.
Они подъехали к поляне с храмом в тот самый момент, когда Нэйл скатился вниз и отключился. Варра привязала лошадей к стоявшему на поляне фургону.
— Нэйл внутри. Господи, только бы он был жив!
От храма шла та же враждебная эманация, хотя и слабее, чем ночью. И Варра, и Вард чувствовали, что им здесь не рады. Заметно похолодало. Потянул сырой промозглый ветер.
Атрелла выбралась из фургона и подошла к кругу столбов. Она приложила ладонь и отдернула:
— Какие холодные!
На полированном камне остался матовый след ее ладошки. Варра двинулась было к ней, но, не дойдя пяти шагов, остановилась, схватилась за грудь и зашаталась:
— Не пускает!
Атрелла кинулась к ней, повела к подбежавшему Варду.
— А со мной ничего, — удивилась она.
— Ты не давала присяги Литу, — пояснила Варра.
— Но я молюсь ему, — недоуменно произнесла Атрелла, — почему я ничего не чувствую?
— Потому что вы не жрица, — сказал Вард. — Нас храм не впустит, а вы сможете войти.
— Что ты говоришь?! — закричала Варра. — Ему только она и нужна!
Вард непонимающе поглядел на нее и на Атреллу, уже прошедшую круг столбов.
— Зачем Безутешной девочка?
Варра негромко сказала:
— Бебешники обвиняют ее в бескорыстной помощи людям. Как я выяснила, одного она спасла от смерти.
Вард расстроенно поглядел на стоящую у входа Атреллу:
— Но кроме нее некому войти. И господа военные уезжают…
— А вот сейчас-то они бы как раз пригодились, — проворчала Варра.
Вард оставил ее, и, подойдя, насколько мог, к столбам, спросил девушку:
— Что там?
— Ступени, — ответила Атрелла. — На ступенях золотые и серебряные медальоны, — она присела на корточки, — Лит и Нэре…
Варра крикнула:
— Не наступай на лики Нэре!
— А как же идти? — растерянно спросила девушка. — По Литу? — Она снова поглядела на медальоны. — У него лицо какое-то злое. Это, наверное, не Лит!
Она наступила на золотой кругляш и так вот, переступая с одного желтого медальона на другой, начала спуск в храм.
Глава 26
Хим Зориан, отправив советника в Дони, вытер пот со лба. Он повернулся к курьеру из УБ, оказавшемуся невольным свидетелем отправки и диалога:
— Что он сказал?
— Господин полковник, государственный советник Анколимэ сказал вам: "Хим, разберитесь с Рэндом!". Это дословно, — отрапортовал посланец.
— Что он имел в виду? — озадачился Хим.
— Не могу знать.
— М-да… — протянул Хим Зориан. — Думаю, это, как минимум, найти и задержать. Что ж, пойдем в Управление, узнаем, что случилось и что можно сделать для поимки, а что уже сделано. Ты что-нибудь знаешь, братец?
— Так точно, господин полковник! — курьер никак не мог выйти из состояния шока от переброски епископа неизвестно куда. Не каждый день встречаешь мага-военного.
— Ну, пока идти будем, докладывай, что знаешь.
— Арестованный Рэнд сумел выбраться из металлической сетки, — Хим удивился, но виду не показал. Он знал об ориях, ему приходилось патрулировать границу с Харандом, но истинной силы и возможностей голубых кровопийц он не знал и плохо себе представлял.
— Силен! И что дальше?
— Дальше он убил конвой — семь человек.
— Чем убил? У него оказалось оружие?
— Неизвестно, все удары нанесены круглым острым предметом в переносицу. Смерть мгновенная. Одному из конвойных он разорвал шею и переломал все кости.
Они шли по монастырскому коридору к воротам. Выйдя на улицу, Хим покрутил носом, ловя аппетитные запахи, и направился через дорогу в кантину. Тошнотворные подробности побега ория не смогли побороть зверский аппетит, разыгравшийся в животе у следопыта после отправки советника.
— Куда мы, господин полковник? — спросил курьер.
— Мы идем есть, — Хим поглядел на курьера: — Ты в каком звании?
— Сержант, — ответил курьер. — Нам приказали без формы сегодня.
— Почему?
— Так ловим этого — Рэнда.
— Понятно. — Они зашли в кантину. — У меня по расписанию прием пищи. А у тебя есть выбор: или составить мне компанию, или смотреть, как я ем, и рассказывать дальше.
Сержант не улыбнулся. Он тоже потянул носом и сказал:
— Лидийская кухня, можно перекусить.
Хим снова принюхался. Характерные ароматы лидийских приправ подтвердили слова сержанта.
— А ведь ты прав, сержант. И что примечательно — напротив монастырских ворот. А?
— Так точно, господин полковник.
— Зови меня Зориан, если уж так хочешь по субординации.
— Так точно, понял, — сержант уселся за столиком напротив Хима.
— Ну, рассказывай дальше, — Хим повернулся к сержанту боком, то ли действительно изучая меню на грифельной доске позади буфетчика, то ли делая вид, что изучает, пока слушал рассказ.