Советник спешился и подбежал к жрецам. Те закончили молитву.
Он не стал отвлекать, пока не прозвучали заключительные фразы молитвы. Варра и Вард увидали епископа:
— Советник!
Отец Индрэ не спрашивал. Он подошел к жрецам, сверля взглядом Варру:
— Затмение начнется через час с небольшим.
— Я знаю, — сказала Варра. — Мы не можем подойти к храму. Столбы не пускают.
— Нужно инактивировать их, — сказал советник. — Встаем с трех строн. Молитву читаем на победу Лита над Нэре, и просим Его о помощи.
Отряд кавалерии спешился. Лейтенант подошел к жрецам:
— Господа! Раз уж вы нас все-таки мобилизовали, так дайте задание.
Советник поглядел на военного:
— Задание простое — войти внутрь и вывести оттуда всех живых, кого обнаружите.
Лейтенант побледнел, а Варра сказала:
— Внутри Нэйл и Атрелла.
— Я так и думал, — пробормотал советник. — Атрелла не успокоится. Он же сказал ей… Господа, наш удел — молиться и ждать.
— Хоть бы Ори оказался жив! — вздохнула Варра. — Трельку жалко.
— Рэнд сказал, что он может быть жив до затмения, — сообщил советник. — Атрелла обладает могучей магией… — Варра удивленно уставилась на него. — Да, да! Ее слуга — Баррг! Я не знаю, чем это ей поможет, но… я видел ее возможности.
— Погодите, так это она пожгла наемников?
— Не она, а Баррг.
— О, Господи! — Варра во все глаза уставилась на советника, а лейтенат прислушался к разговору.
— Простите, господа жрецы, — обратился он ко всем сразу. — Так это ваша девчонка уничтожила лидийцев?
— Наша, — хором ответили Варра и советник.
— А мы искали!.. — лейтенант отошел на шаг: — И она сейчас внутри?
— Да, — ответила Варра, — может, спуститесь, поможете ей?
— Вы в своем уме? Чем я ей помогу? Дровишек подкинуть?..
Лейтенант направился к храму, зашел за линию столбов и двинулся вокруг здания.
Советник стоял напротив Варры.
— Я многое могу понять. Кроме одного: как Орингаста угораздило попасться? Он же опытный парень!
— Он влюблен, господин епископ, а влюбленные слепы.
Отец Индрэ только развел руками и беспомощно улыбнулся.
В Управлении безопасности полковника Зориана встретили без оваций. Его выслушали. Пожали плечами. Сказали спасибо за анализ магии амулета. Когда он заикнулся насчет обыска дома на набережной Пры, ответили, что есть приказ, согласно которому обход по домам начнется через сутки, если Рэнда не поймают на выходе из города.
Хим разозлился. Начальник Управления, нэреит, говорил спокойно и без эмоций.
— Да поймите вы, — бушевал маг, — он сейчас затаился, пока день, а его время — темнота, ночью он уйдет, и вы его не поймаете!
Визави Хима, тоже полковник, парировал:
— Господин маг, вы, пожалуйста, командуйте у себя в Четвертом управлении. Кто вас уполномочивал заниматься розысками преступника?
Хим ядовито улыбнулся.
— Как раз уполномочивали, господин полковник безопасности, — сказал он, — государственный советник Анколимэ приказал мне заняться Рэндом, что я и выполняю. Окажите мне посильную помощь.
— Да что вы говорите?! — язвительно засомневался нэреит. — И кто-нибудь может подтвердить это?
— Конечно, — не менее язвительно ответил Хим, — ваш сержант. — Он указал на пришедшего вместе с ним курьера. — Да поймите вы, мы ж заняты одним делом, дайте мне людей хотя бы! Я сам пройду по дому!
— Нет у меня людей, полковник! — заорал разозленный нэреит: что будешь делать — шпионы в сыщики рвутся, а лекари командуют военными! — Давайте каждый будет заниматься своим делом?!
Хим утомленно потер лоб.
— Мы уже потеряли много времени, — он подошел к окну и посмотрел на темнеющее небо: — Начинается день Нэре. Господа сыщики… вы пособничаете орию. — Начальник Управления молча смотрел на Хима. — Это чудовище. Вы же читали показания свидетелей побега?!
— Я им не верю. Это какой-то бред. Ваш преступник навел морок на всех, чтобы сбить следствие.
— А что не бред? Я-то видел амулет у него на шее. Это магия, да, морок. Но мы ее вычислили. Если не дадите людей, я пойду один. И, вероятнее всего, преступник меня убьет.
— Ну хорошо, берите, вон, сержанта, больше у меня людей нет. Если найдете Рэнда, сами не берите, сообщите нам. Мы придем.
Хим скрипнул зубами, сказал:
— Спасибо, — и вышел, добавив: — Сержант, за мной!
— Куда мы? — спросил тот, когда они вышли из управления на улицу.
— Пойдем, перекусим, — сказал Хим, — мне должно хватить сил на двоих.
Глава 27
Как он мог попасться? Этот вопрос мучил и изводил Орингаста. Получив удар в лицо в кромешной темноте, охранник потерял сознание. Пришел в себя он от тяжести в голове и от ощущения какой-то неестественности. Долгое время никак не мог понять, что с глазами: их нет, или это вокруг так темно? Поискал руки и попытался сориентироваться в пространстве. Что-то мотнуло Орингаста, и он почувствовал, что висит. Пленник ощупал себя и понял: руки на месте, но он голый. И сразу стало холодно. Что-то держало его поперек живота. Стоило вытянуть руки вперед, это что-то переворачивало его вниз головой. Орингаст прижимал ладони к бедрам, вытягивая руки по швам, но никак не мог поднять голову вверх, лишь возвращался в горизонтальное положение. Он ощупал себя дальше, там, где держало, и пальцы почувствовали цепь. Крупные стальные звенья. Любопытный способ пленения…
Поняв, что встать не получится, охранник решил определиться с пространством. Где он? Что вокруг? Он покашлял, потом крикнул:
— Эй!
Эхо пропало, увязнув, будто в вате.
— Пришел ф сепя? — донеслось из темноты чье-то шипение.
— Кто ты? — спросил Орингаст.
— Тепе лущше не снать.
— Чего ты хочешь? — Орингаст попытался ухватиться за цепь руками и подтянуться… от удара головой обо что-то твердокаменное из глаз брызнули искры, но светлее не стало.
— Щто хотел, уше стелал, — прошипел голос.
— Зачем ты меня раздел?
— Прет ощи Песутешной мы фсе претстанем наки и посы, — философски ответил шепелявый собеседник.
— Хоть бы трусы оставил.
— Та? Не потумал, — хмыкнул тюремщик.
— Почему здесь так темно? — Орингаст снова повис на цепи.
— Потому щто я не хощу, щтопы ты меня фител.
— Зачем я тебе? — Орингасту этот вопрос не понравился, но уже после того, как был задан. Он снова ухватился руками за цепь и начал осторожно ощупывать пространство над собой.
— Хороший фопрос, — голос не согласился с мнением Орингаста, а тот отметил, что звук сместился в сторону. — Мне нушно спешить. Я тепе скашу кое-щто, щтопы ты пошил потольше. И помущился. Ты — шертфа Песутешной, и шить тепе осталось щуть польше суток. Потрыкайся, мошет пыть, тотянешь до прихота Нэре. Я тумаю, она тепе понрафится, — голос опять сдвинулся. — Кокта я уйту, тут станет сфетлее, смошешь осмотреться. Софетую поспать, потому щто нощью тепе путет не то сна.
Орингаст почувствовал, что говорящий злорадно улыбается.
Порыв ветра коснулся голого тела, и Орингаст понял, что его собеседник пропал. В помещении действительно сделалось светлее. Бледно-зеленый свет исходил от стен, пола и потолка. Под собой телохранитель разглядел большую черную запятую. Ему не приходилось бывать в храмах Безутешной, и он не понял, что это.
Какое сейчас время суток?.. Что этот тип шипел о неминуемой смерти через сутки? Он вроде говорил о ночи?.. Значит, еще день?
Подтянувшись на цепи, Орингаст обшарил потолок, из которого спускалась цепь, и нащупал отверстие в полированном камне. Оттуда тек лютый холод.
Чтобы согреться, пленник начал подтягиваться, дрыгать ногами, раскачиваться. Это немного помогло. Обхватив себя руками за плечи, он попытался с закрытыми глазами представить, что он в бане, в парилке. Вспомнилось, как солдат-наставник впервые повел его париться. Они вдвоем строили дом по найму. В дороге ветеран сказал:
— Я тебя буду звать просто Ори! Забудь, что ты князь, и фамилию не говори никому. Сейчас ты подмастерье плотника.
Юный наследник рода Браго, тащивший на спине ящик с инструментами, криво улыбнулся.
Когда они дошли до постоялого двора, Ори спустил инструмент на землю и упал замертво. Ветеран нашел его во дворе спящим. Он поднял мальчишку, встряхнул, словно старый плащ, выбивая пыль, и, держа, как щенка, за шкирку, отнес в бревенчатый дом. Сквозь потную пелену в глазах Ори увидел черный дым, валивший из трубы.
Ветеран раздел его, потому что парень уже ничего не мог сделать сам, нахлобучил на голову войлочную шапку и за руки втащил в парилку. Через пять минут наставнику пришлось ловить вздумавшего было уползти Орингаста за ноги.
Он крепко держал юнца и охаживал его тощее бледное тело веником из душистых веток, распаренным в бадье с кипятком. У Орингаста не было сил кричать, он стонал и пытался выползти наружу — но, вконец обессилев, отключился. Пришел в себя в приятной прохладе. Он лежал на широкой лавке, все тело наполняла блаженная истома.
Ветеран поднес ему ковш с брагой и сказал:
— Выпей, силы восстановятся. Ох, и много ж в тебе дури, парень…
Орингаст двумя руками принял ковш и пил, ощущая, как возвращаются силы в мышцы и ясность в мозг.
— Какой дури? — спросил он, отдавая пустую посуду.
— Лени, немочи, спеси… — сказал ветеран. — Помнишь, что орал в бане? — Орингаст отрицательно помотал головой. — Это хорошо, а то бы со стыда сгорел, а стыд у тебя вроде б есть, не безнадежен.
— Я вас обидел?
— Пустое, — махнул рукой наставник. — На первый раз прощаю.
Затем Орингаст уже сам шагнул в парную. Он смело полез на полку, а ветеран устроился на нижней ступеньке, обмахиваясь веничком.
— Есть хочешь?
Ори помотал головой:
— Нет, ни есть, ни пить пока не хочется.
— Ну, грейся…
Греться было очень приятно — если бы не пот. Он струился по лицу, щекотал нос, пощипывал глаза…
…Орингаст приоткрыл веки. У него получилось! Он согрелся. По разгоряченному телу бежал пот. Капли срывались с кончика носа, летели вниз и с глухим стуком разбрызгивались по каменной запятой.