— Вперед!
Мы переглянулись. Все-таки женщины — загадочные существа. Попадают в, кажется, совсем уж безвыходные ситуации и тем не менее оптимизма не теряют. Едва гроза миновала — все, перышки распустили и щебечут. Мужикам сложнее…
Ехать решили пока не особенно скрываясь. Все равно здесь никуда не денешься, обязательно выйдешь на переход границы. Или в Гёрлице, или в Форсте, выше подниматься смысла нет. Поэтому мы вырулили на шикарную автостраду и припустили по ней.
За рулем сидел я, а Сашка сверялся с картой и прокладывал наш маршрут по Польше. Это неправда, что на немецких автострадах нет ограничений скорости. Кое-где, конечно, не ограничивают, жми на всю катушку. Но дело в том, что после объединения Германий западные немцы решили, что состояние восточных автобанов их не устраивает, и деятельно взялись улучшать и расширять их, тем самым отчасти решив проблему занятости населения. Так что особенно разогнаться не удавалось. Только придавишь педаль как следует, чтобы проверить нашу «лошадку» на выносливость, как впереди появляются предупреждающие сигналы «Ведутся дорожные работы!». И все, сбрасывай скорость.
Тем не менее мы продвигались вперед без осложнений. Никто на манер наших «гиббонов» не сидел в кустах и не прятался за поворотом с радаром, не стремился «срубить капусту по-легкому». Но мы не обольщались. Впереди было несколько границ и стран, только отчасти похожих на европейские…
За Дрезденом остановились перекусить. День близился к вечеру, и стоило подумать: необходимо нам сегодня пересекать границу или лучше подождать утра. На площадке для отдыха имелось небольшое кафе, в котором кормили недорого и вкусно. Относительно, конечно, недорого. Но деньги у нас пока еще были. Это, не считая картышевских евро и долларов, которые я нашел в книгах.
Вдруг вспомнилось, что подарок Рите я так и не купил. Вот же черт! Придется что-то в Москве искать и врать потом, что из Германии привез. Не проблема, конечно, но тут важен факт подлинности…
Пока мы ели, Сашка несколько раз выскакивал из-за стола, бегал на улицу. Объяснял тем, что волнуется за машину. Потом попросил у меня ключ.
— Сигареты забыл, — объяснил он, увидев мое удивленное лицо.
— Возьми мои.
— Да ладно!
Что-то тут было нечисто, но приставать я к приятелю не стал. Авось ничего плохого он не задумал. Вернулся довольный, с аппетитом доел все, что было на тарелке, и почти расстроился, что нельзя выпить пива. Пришлось его успокоить, заявив, что когда станем на ночной отдых, баночку употребить вполне будет позволительно.
Посовещавшись, мы все же решили продолжать движение и границу с Польшей пересекать ночью. Авось охрана будет порассеянней.
Аппарат, завернутый в тряпки и грязные рубашки, лежал в глубине багажника. А вот «Хеклер и Кох» пришлось выбросить. Сашка узнал, что я забрал его и разозлился. Заявил, что в случае чего, его пистолета вполне хватит отбиться. Заявление было весьма спорным, но, зная скрытность и хитроумие приятеля, я спорить не стал. Не мог он обойтись одним стволом на всю нашу компанию, не такой человек (как потом оказалось, думал я в верном направлении). Маленький симпатичный автоматик, с тщательно затертыми отпечатками пальцев, скрылся в водах какой-то речушки.
Перед самым Гёрлицем наш фордик нырнул в длиннющий тоннель. Глядя на чистенькие съезды для аварийных остановок, телефоны через каждые пятьдесят метров, я невольно вспомнил тоннели на Транскаме — транскавказской магистрали, по которой ездил, когда нужно было побывать в Цхинвали. Казалось, что их своды вот-вот обрушатся и погребут под собой автомобили и людей, такими старыми они выглядели. Тоннели, к счастью, пока не рушились, но в последнее время все чаще сообщалось о сходах на магистраль лавин и о засыпанных снегом автобусах. Да и сама магистраль только так называлась, а в действительности была обычной, уже сильно разбитой дорогой с асфальтовым покрытием. Никогда нам, наверное, не дожить до таких автострад, по которым ездят цивилизованные люди…
До границы мы добрались около полуночи. Хорошо бы, конечно, пересекать ее позже, но что-то гнало нас вперед и вперед. Ну не ностальгия же в самом-то деле! Хотелось ехать и ехать, побыстрее найти этого парня, Андрея Картышева, доставить контейнер в Москву и расплеваться со всем делом. Конечно, мы могли спать по очереди, сменяя друг друга за рулем. Что и делали, миновав границу. К нашему удивлению, проблем не было никаких. Немецкие и польские пограничники даже в багажник не удосужились заглянуть, проверили документы, поставили штампы и пожелали счастливого пути.
Сашка сел за руль, я немного откинул сиденье и задремал. Елена на заднем сиденье свернулась калачиком и тоже заснула почти мгновенно.
Терпения Загайнова хватило всего на пару часов. Да и то сказать, дороги в Польше весьма походили на российские: такие же выщербленные и разбитые. Я так и не смог как следует погрузиться в сон — машину ощутимо трясло. Кроме того, дорожные указатели были сплошь только на польском языке, и читать их удавалось с превеликими трудами. Наконец, не выдержав тряски, а также Сашкиного шипения, когда он, ломая себе язык, пытался прочесть совершенно непроизносимые названия, я открыл глаза и предложил:
— Все, бросаем это занятие. Давай искать съезд куда-нибудь в лес. Поужинаем и отдохнем немного. А часиков в пять утра дальше двинемся.
Приятель облегченно вздохнул. Ему явно не нравилась ночная езда. И, кроме того, у нас был слишком долгий и насыщенный событиями день…
Леса здесь стояли густые и красивые. Буквально через пять минут представилась возможность свернуть на узкую просеку, и метрах в ста обнаружилась уютная небольшая полянка, на которой мы, наконец, остановились.
Конечно, можно было подождать до первого попавшегося придорожного кафе, чтобы на стоянке рядом с ним расположиться с большими удобствами. Но мы не забывали о том, что неведомые нам покупатели секретного инкубатора могут следовать за нами и совсем не хотелось облегчать им задачу. Ну и погода была отличной, такая тихая ночь в лесу. Еще небольшой костерок сюда — и получился бы настоящий пикник. Но огонь разводить не стоило. Еще какой-нибудь лесник набредет. Поэтому мы ограничились бутербродами и пивом при свете карманного фонарика.
Загайнов шутил, рассказывал какие-то байки в явном стремлении расшевелить Елену. Но девушка улыбалась неохотно, чувствовалось, что через силу и, съев только один бутерброд, опять забралась на заднее сиденье фордика и затихла там. А мы, выкурив по сигарете, решили, что действительно, завтра рано вставать, пора и на боковую.
Поспать как следует, нам, однако, не дали. Я проснулся от легкого толчка в бок. Хорошо, что не имею привычки, неожиданно разбуженный, подскакивать с криками: «А?! Что?! Кто?!» — и долго разбираться, где же пробудился на этот раз. Поэтому я только спросил шепотом: «Гости появились?» — «Похоже, — так же шепотом ответил Сашка. — Бродит кто-то вокруг машины». — «Может быть, медведь?» — предположил я. «Нет, шумно слишком». Приятель достал пистолет, снял его с предохранителя. «Ну, давай посмотрим», — сказал я и щелкнул кнопкой фонарика. В окно автомобиля к нам заглядывали две усатые рожи. Потом раздался стук в стекло костяшками пальцев. «Пан! — позвали снаружи. — Пан!»
— Ну вот, — уже громко, не таясь, сказал Загайнов. — Гости пожаловали. Будем встречать?
— Или какие-нибудь хозяева, — сказал я, прикидывая, что в случае недоразумения хорошо бы обойтись без стрельбы. Страна все-таки чужая, может, они здесь уже и леса приватизировали. А мы, понимаешь, вперлись на частную территорию и нахально дрыхнем.
— Хозяев нам только не хватает, — проворчал Сашка. — Ну, на счет три?
И мы одновременно выскочили из машины. Предосторожность оказалась не лишней, потому что это только к машине двое подошли, а еще парочка стояла подальше, почти не видимая в темноте. То, что нас двое, стало для ночных посетителей явным сюрпризом. Из темноты послышался голос человека, привыкшего командовать. Не нужно было в совершенстве знать польский язык, чтобы понять, что тех, кто нас разбудил, предупреждали, чтобы были осторожны. Но ведь мы пока ничего угрожающего не предпринимали!
— Так что надо? — спросил Сашка. Свой пистолет он пока не демонстрировал, держал за спиной.
Решив, что мы обычные российские перегонщики, гости-хозяева осмелели и на сильно ломаном русском сообщили, что те, кто останавливается на ночевку в этом лесу, обязаны платить налог.
— Это за что же? — удивился я.
— За экологию, — объяснил тот, что был покрупнее и стоял ближе к нам. Далее выяснилось, что за экологию мы должны были платить не государству, а некоему Яцеку. И платить ни много ни мало, а двести евро. «Или столько же долларов», — любезно пояснили «экологические инспекторы». Нам уже все было ясно. Никакой защитой окружающей среды, да еще среди ночи, здесь и не пахло. Обычный бандитский наезд. Ходят и побираются, шакалы придорожные. Драться не хотелось, но и деньги отдавать было жалко. С какой это стати?! Мы уж лучше ночную разминку устроим. Да заодно и на будущее урок этим лунатикам будет: не шляйтесь по лесу, не приставайте к добрым людям, Видите ведь, отдыхают! Ну и идите своей дорогой, если уж самим не спится.
— Нет, ребята, денег мы вам не дадим, — сказал наконец Сашка. Ему, как и мне, вымогатели наконец надоели. — А то потом потребуете вас еще и пивом угостить. Давайте, двигайтесь дальше, в другом месте дураков поищите.
Я заметил, что пистолет он бросил на сиденье. Рассчитывал просто голыми руками разобраться. А, казалось бы, чего проще — показал им ствол и попрощался. Как миленькие отстали бы. Нет, ему эффекты нужны. Один из них он и продемонстрировал. Когда те двое двинулись к нам с явным намерением отобрать названную сумму, Загайнов негромко скомандовал:
— Диня, зажмурься! — И взмахнул рукой.
Я послушно сделал, как ему хотелось. Но даже через плотно закрытые веки, вспышка, сверкнувшая на поляне, нанесла некоторый ущерб моему зрению. Черт, надо было еще рукавом глаза прикрыть!