Я как-то спросил, вождя, почему такая разница.
— Появление мальчика, будущего воина — радость для племени, поэтому мужчины и выражают свою радость боевым кличем. Женщины, нежные создания, и потому у нас не принято пугать их.
Разговор, состоявшийся тем вечером, после того, как племя оказалось в водах величайшей реки, касался именно меня, и моего пребывания здесь. И честно говоря с первых слов сильно огорошил меня, тем, что моего появления, ждали вот уже больше пары веков.
— Именно моего? Вы не ошиблись во времени?
— Нет, не ошиблись.
И то, что я услышал дальше, заставил меня вначале, едва сдержать свой смех, а затем пробрало до самых костей ужасом, который мне предстоял в будущем. При этом моего согласия, никто и не спрашивал. Тебя вернули к жизни, кормили, поили, исполняли любую прихоть. Будь добр вернуть то что задолжал. Прямо это не говорилось, но явно подразумевалось.
Оказалось, что когда-то очень давно, на Амазонке, точнее на нескольких ее притоках, жило довольно могущественное племя Майоруна ведущее свое начало от еще более древнего племени Ольмеков, Племя было далеко не мирным, и держало в страхе все окрестности верхней Амазонки и ее притоком. Но в один «прекрасный» момент, в племени появились разногласии и оно, разделившись на две части, устроило братоубийственную войну, в результате которой могущественное племя сильно сократилось в своем числе, распалось на два отдельных племени.
Пиранайя — Дети Реки, пришлось срочно откочевать на северо-запад, к истокам Мараньона, а Матисс — Дети Ягуара, остались на месте. При этом, в самый разгар битвы, когда казалось еще немного и от племени Майоруна, не останется даже воспоминаний, откуда-то с неба спустилось божество, остановившее кровопролитие. И разделив племя на две части, объявило о том, что когда-нибудь, в одном из племен, появится человек, Слышащий Сайя, который сможет обратиться к праматери племени, или же к его праотцу, и встав перед ним на колени, испросить прощение за своих нерадивых детей, тем самым внеся примирение в их души. И с этого момента, племя может или объединиться в одно.
— И я значит должен просить прощение за ваши грехи?
Глава 19
— Да. — Спокойно ответил мне вождь племени. — Для таких как ты, подобное деяние ничего не стоит. Любой другой, просто лишится жизни.
— И кто же в таком случае — Праматерь Детей Ягуара?
— Праотец — Ягуар. Праматерь племени — Пиранья. Ты же видел тотем нашего племени, вполне мог бы догадаться и раньше. Если бы такой человек как ты, обнаружился у Матисс, ему пришлось бы просить прощение у нее.
Хорошо хоть не придется нырять в Амазонку, разыскивая большую пиранью, подумал я. Боюсь в этом случае, мой дар бы мне не помог, или сожрали бы меня, или захлеюнулся, гораздо раньше, чем добрался бы до Большой Зубастой Рыбы. Впрочем, отправляться в пасть пантере, тоже мало надежды на выживание, но здесь я хотя бы буду находиться на твердой земле. В общем, как там говорил, друг детей и спортсменов: «Жить становится все лучше, все веселее».
— И когда, все это произойдет?
— Десять-пятнадцать дней.
— Я могу взять с собой хоть какое-то оружие.
— Какое оружие⁈ — Вскричали тут же оба. — Ты отправишься в нашему Праотцу, как ты можешь такое говорить. Ты должен просить у него прощение за своих детей, а не пытаться его убить!
Похоже я несколько переборщил подумалось мне, как бы мои слова не стали причиной мести, и я тут же возразил.
— Я не собираюсь его убивать. Родители всегда святы. Но ведь по пути к нему всякое может случиться?
— Не беспокойся, тебя проводят до стен города Пайтити — Отца Ягуара, а за ними, все делается по слову его. И все будет зависеть только от него, и тебя самого.
Одним словом, меня отправляют на съедение к какому-то древнему облезлому кошаку. Вдобавок ко всему обитающему в развалинах какого-то города. С каждым часом «Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее!» — как говорила Алиса. Осталось только найти «кота без улыбки, или улыбку без кота». Интересно, что окажется страшнее⁈
— А, что это за город? — Спросил я на всякий случай. Мало ли вдруг удастся затеряться в толпе и сбежать.
— Пайтити — это древний город нашего народа. Точнее его развалины. Когда-то, еще до войны в этом городе находились храмы, посвященные нашему отцу, и жили люди. После войны, когда племя распалось на три части, город пришел в запустение, и там, никто не живет, кроме праотца нашего народа. Дорогу туда, знают только высшие жрецы нашего народа, и несколько воинов, которые сопровождают их во время жертвоприношения.
— Три? Вы же говорили о двух племенах.
— Третье племя изгои, и тебе лучше не спрашивать об этом, и как можно быстрее забыть.
Спустившись по Амазонке, свернули на один из ее правых притоков, и около трех дней поднимались по течению реки, название которой мне ничего не сказало. Хотя возможно мне назвали местным словом, принятым среди индейских племен. Поэтому не сейчас, ни много позже, я так и не нашел на карте того места, где в итоге я оказался, хотя примерную область, где находился этот город, я указать все-таки смог бы. Спустя три дня, все племя, за исключением шамана, военного вождя, и двух десятков воинов, остановилось возле одного из притоков, состыковав все плоты в единое целое и организовав плавучее поселение, в то время, как один из плотов, был разобран, и на двух освободившихся пирогах, я в сопровождении вышеуказанных людей отправился дальше, выше по течению этой безымянной реки.
Лодки, управляемые опытными кормчими, и десятком умелых гребцов, неслись вверх по течению реки, с такой скоростью, что порой я не успевал разглядеть что находится на берегах реки, по которой мы плыли. После примерно часа, усиленной гребли, гребцы менялись местами со своими напарниками сидящими с другой стороны бортов, и вновь брались за весла. Честно говоря, меня очень сильно удивила выносливость этих людей. Ну что такое пятиминутная остановка, предназначавшаяся скорее для того, чтобы сменить руки, после которой вновь начиналась многочасовая гонка.
Ближе к полудню, лодки приставали к берегу, часть воинов уходила на охоту, остальные отдыхали на берегу, занимаясь охраной имущества, приготовлением пищи, и прочими делами. После обеда, вновь начиналась гонка, до самой темноты. Таким образом, за десять дней, мы по моим прикидкам прошли довольно большое расстояние, как минимум около тысячи километров, добравшись почти до самых истоков этой реки. Последний день, мы поднимались куда-то в гору, по узеньким, заросшим травой тропинкам, которые можно было разглядеть, наверное, только тому, кто знал эту дорогу наизусть.
Где именно мы находились в это время, боюсь даже предполагать. Вначале пути судя по подслушанным разговорам, мы свернули на приток Жавари, по которому проложена граница между Бразилией и Перу. Куда плыли, а последние дни шли, поднимаясь в горы, известно только проводнику, который хоть и называл какими-то словами эти места, но без проводника, выбраться отсюда, будет практически невозможно, во всяком случае тем же путем что мы попали сюда.
На вопрос, почему именно я? Ответ был однозначным.
— Мы вернули тебя к жизни, следовательно, эта жизнь принадлежит племени.
— А если я не хочу?
— Это не имеет значения. То, что ты слышишь сайя, сможет понять любой шаман. Следовательно, так или иначе, тебя доставят к праотцу. Хочешь ты этого или нет. Но в первом случае, если ты сможешь уговорить праотца, и он примет твои извинения, то есть шанс, что ты останешься в живых. В противном случае, ягуар просто разорвет тебя на куски.
— То есть, если я смогу договориться с ним, вы меня отпустите на свободу?
— Ты и так свободен, в своем выборе, но с того момента, как тебя вернули к жизни, твоя жизнь принадлежит племени, а в будущем, возможно союзу племен. Если все разрешится ко всеобщему удовольствию, то ты станешь одним из нас.
— А если я не хочу этого?
— Другого пути нет. Хочешь жить проси о примирении праотца ягуара, и живи среди Матисса и Пиранайя. Нет — прими смерть как мужчина.
Стойбище племени Матисса было расположено вдоль небольшого ручья, посреди леса. Здесь постоянно царил полумрак, из-за того, что кроны деревьев закрывали все небо. Если где-то и прорывался луч солнца, то это было, наверное, за радость. Во всяком случае, я часто наблюдал такую картину, когда в таких местах, сидели старики, безостановочно куря свои длинные трубки, о чем-то мирно беседуя, и время от времени, пересаживаясь с одного места на другое вслед за солнечным пятном. В общем-то их можно было понять, хотя бы потому, что к старости хочется больше тепла, а здесь в предгорьях его было не так уж и много за счет высоты гор, высокой влажности дождевых лесов, и постоянной тени, из-за которой здесь хоть и дышалось вполне нормально, но все-таки было несколько холодновато, особенно ближе к вечеру.
О том, что местное племя поклоняется ягуару, было заметно на каждом шагу. Люди племени, наносили на свои тела татуировки в виде коричневых пятен или коротких полос, подражая окрасу хищника. Воины племени, носили головные уборы похожие на голову ягуара, местные красавицы, прокалывали крылья ноздрей колючками от акации, и вставляли туда тонкие длинные соломинки, подражая кошачьим усам. Как я понял, из разговоров, в этом случае, ягуар, встретив такую красотку в джунглях, поймет, что она своя и не станет нападать.
Жрецы Матисса, как оказалось не ставили цель скормить мою тушку ягуару. Наоборот. С нашим появлением, отряд воинов тут же отправился на охоту, и в последующие несколько дней, того самого ягуара, который считался праотцом племен, всячески закармливали свежим мясом, добавляя в него какие-то травы и специи, чтобы тот насытился до отвала. Во всяком случае, мне было сказано именно так. А в один из вечеров, ко мне подсел один из местных жрецов и вполголоса произнес.
— Матисса, не хотят примирения. Если ты сделаешь так, чтобы праотец не принял твои мольбы о соединении двух племен, то воины Матисса выведут тебя за пределы леса, после того, как Пиранайя покинут наши земли.