Когда солнце вошло в зенит, мы выехали на торговый тракт. На пересечении дороги от болот и большого караванного пути, стоял постоялый двор.
Выглядел он довольно прилично. Опрятный немалых размеров двор, заставленный телегами из проходящего как раз в это время каравана с товарами с юга, судя по запахам пряностей от них. Повозки, расписанные серебром, и заставленными сундуками из красного дерева. Вилент сказал, что там скорей всего драгоценности и ткани. И я кивнула. Ужасно захотелось посмотреть. Хоть краем глаза.
Когда в нашей деревне проходил караван, все жители селения сбегались посмотреть на их товары. Такое случалось не часто, разве когда основную дорогу размывало и приходилось давать крюк. Такие дни становились для местных женщин праздником. А торговцы ломили такую цену за свой скарб, что у мужчин зубы сводило, но отказать женщине, которая влюбилась в вон то колечко, или вот тот кусок шелка, которого отродясь в деревне никто не видел, не смог даже стойкий к бабским причудам староста Басько. Денег, как таких у деревенских не было и торговцы нехотя соглашались на мен. Часто за три локтя шелковой ткани они увозили с собой десяток куньих шкурок, выделанных и высушенных. Мать фыркала и называла это обдираловкой. Я не спорила. Ей лучше знать истинную цену их товарам.
И сейчас я молча поедала глазами повозки.
Конюхи впрягали лошадей и торговцы влезали в повозки. Онри перекинулся парой слов с каким-то мелким мальчишкой и вернулся к нам.
— Неплохо будет их нагнать. Они идут в столицу, но полпути мы сможем пройти вместе. Так безопасней. Большие тракты кишат разбойниками, как этот трактир тараканами.
Вилент кивнул, соглашаясь. Я молчала. Откуда мне знать, сколько тут тараканов и тем более, о разбойниках на дороге.
Караван медленно потянулся к воротам под зычные голоса погонщиков и шум переговаривающихся наемников. Кто-то кивал Онри, скользя по нагрудной нашивке на форменной куртке Имперерского мага, которую Онри надел утром. Я не понимала к чему перемены, но не спрашивала. Надо будет, сам расскажет.
Мы выехали в ворота, едва последняя повозка покинула двор. Я насчитала их полтора десятка. Караван был откровенно большой. К нам в деревню заезжал самое большее из шести.
Мальчишка, с которым разговаривал Онри, подхватил под уздцы наших лошадей, брезгливо скривившись окинув взглядом мою Песчинку. Ну и пусть, зато она хорошая.
Пересекли стоптанный большим количеством постояльцев двор и поднялись на крыльцо. Онри распахнул дверь и вошел первым. Мы с Вилентом следом, а за нами Дрог. Пес выглядел отдохнувшим и таким же бодрым как всегда. Живучи с любителями путешествий, пес, наверное, был привычен ко всему. И что для него такая мелочь, как переход через болота. Я представила, как он поднимается, вслед за хозяином, по скалам и хихикнула.
Трактир оказался довольно просторным, но это скрадывалось сумраком, царившим здесь даже солнечным днем. Большие столы пусты. Только за двумя возле дальней стены сидела группа мужчин, от одного вида которых неприятно скребло внутри. В глубине души зародилось что-то вроде дурного предчувствия. Но я мотнула головой и догнала своих спутников, которые уже заняли стол под стеной напротив.
Я окинула взглядом помещение. Массивные деревянные столы, кажется дубовые, длинные лавки, маленькие окна, завешенные старыми, но чистенькими занавесками. От потолка свисали длинные вязанки лука, чеснока и жгучего перца, а на маленьких полках стояли бутли с солеными огурцами, заткнутыми початками кукурузы. Не будь тут этой неприятной компании, мне бы, наверное, понравилось. А так не давало покоя чувство тревоги. И я то и дело возвращала взгляд, мужикам, которые не сводили с нас глаз и вполголоса что-то обсуждали.
Трактирщик, мужичок с виду лет сорока пяти — пятидесяти, с торчащей в разные стороны жидкими волосами, вокруг блестевшей лысины, коротко остриженной бородой, круглым животиком и не спокойными глазами, встретил нас за стойкой с таким видом, словно мы его любимые родственники. Маленькая тощая девушка, непонятного возраста и очень похожая на трактирщика, подбежала к нам, и Онри коротко спросил, что сегодня на обед. Оказалось, свинина запеченная, телятина тушенная, гречневая каша и картошка. Онри кивнул, велел принести свинину и картошку, овощей, ему и Виленту пива, а мне квас. Девочка кивнула и умчалась на кухню.
— Не глазей на них так, — шепнул мне Вилент в самое ухо.
Я дернулась и поджала губы.
— Неужели так заметно?
— Не то слово.
— Мне кажется…
— Мне тоже.
Я снова поджала губы. Значит, не мне одной кажутся странными эти люди. А еще на них все время косился хозяин, и это мне не нравилось совсем.
Наконец, нам принесли квас и пиво. Я ткнулась носом в кружку и застыла. Едва уловимый, но все же запах сонного зелья. Я подняла глаза на мужчин, которые не спешили притрагиваться к напиткам и едва заметно мотнула головой. Сидела я лицом к мужикам и выдавать, что унюхала отраву не собиралась. Правда, не такую уж и отраву. Судя по запаху сонного зелья в кружке не много, но хватило бы на то, чтобы усыпить нас дня на два и никто бы и не шелохнулся, когда нам перерезали бы глотки.
От этой мысли стало страшно и жутко одновременно.
Я не шевелилась, делая вид, что раздумываю с какого края бы мне приложиться к питью.
Похоже, ждать нашего усыпления до второго прихода Отца Богов на землю, мужики не собирались. Их было восемь и еще трактирщик, нас двое, пес и я, от которой проблем больше чем помощи.
В доказательство моим мыслям пальцы затряслись от пробегающим по ним разрядам. И на миг показалось, что земля под трактиром вздрогнула. Выдохнула, как живое существо.
Я нащупала в кармане лунный камень и сжала его в кулаке. Магия тут же залегла в ожидании. Может, ничего он не усиливает, а наоборот? Но сейчас не время. Мужики уже поднялись из-за стола и направились к стойке. Один вытащил пару монет и бросил перед трактирщиком, который ловко их подхватил. Я наблюдала за ними, не отрываясь.
— Прячься под стол, — шепнул Вилент.
Прятаться я, конечно, и не подумала. Под столом уже вовсю рычал Дрог, тоже чувствуя назревающую потасовку.
Все случилось мгновенно. Один из мужиков прыгнул на Онри со спины и я с ужасом заметила в его руке клинок. Но дядя увернулся, обнажая свой меч.
Демоны дери.
Я вскочила и отпрыгнула в сторону, чтобы не мешать.
Дрог черной молнией метнулся к другому и вцепился в горло, еще до того, как тот успел хоть как-то на него отреагировать. В стороны разлетелись кровавые капли и даже сквозь звон стали и рычание пса, я слышала предсмертный хрип разбойника. Дрог с остервенением терзал его горло, пока тот не перестал биться в конвульсиях.
Вилент и Онри сцепились с остальными. Двое уже лежали на полу. Один с перерезанным горлом и остекленевшим взглядом уставился в потолок, второй еще пытался собрать на полу синие колбасы собственных кишок.
Меня затошнило, и я сильнее сжала камень в кулаке.
Еще одному Вилент вогнал в грудь меч, двое рухнули под ноги Онри. Осталось трое. Двое наседали на дядю один на Охотника. Я закусила губу. Меч Вилента намертво застрял в теле мужика с пробитой насквозь грудью.
Как в страшном сне я смотрела, как охотник уворачивается от удара топором. Раз. Второй. Как ржавое лезвие чертит кровавый след на его груди. Как он пошатнулся. Как снова поднимается топор, чтобы стать его смертью. Кажется, я что-то вскрикнула. Магия откликнулась, как натренированный пес. Я еще сжимала в левой руке камень, в правой мгновенно появился сгусток чистого пламени и я с размаху бросила его в спину разбойника, молясь всем богам чтобы не промахнуться. Хоть отвлечь. Немного обжечь, чтобы Вилент мог увернуться, найти оружие, отбиться. И чуть не рухнула, когда воздух наполнился диким воплем. Завоняло жженными перьями, потом горелым мясом.
Я смотрела на мужика, объятого пламенем и уже хрипящего. Как он упал. Как качался по полу. Как начал биться в конвульсиях.
— Туши!!! — донесся до меня голос Онри.
Хорошо. А как?
Я попробовала потянуться к магии моего огня и призвать ее назад. Она охотно поддалась и огонь погас, как и не было. На полу осталось только тело. Обугленная, дурно пахнущая куча, которая еще минуту назад была человеком. Я не заметила, как выбежали двое, которые остались в живых. Как Онри, перемахнул через стойку и выволок в зал трактирщика, как шатаясь поднялся Вилент. Я видела только эту кучу. Я убила. Это я его убила. Это…
По телу прочла волна дрожи. Ужас сковал тело и стало сложно дышать. Сознание заволокло серым туманом и осталось только черное пятно обугленных останков. Я дернула за воротник, чтобы вдохнуть. Не помогло, только стукнула отлетевшая пуговица о пол. Этот звук отдался в ушах громовым раскатом.
И в то же время голоса, которые звали меня по имени были так далеки и тихи, что я не могла даже понять, кому они принадлежат. Во рту собралась горечь. По телу прошла магия. Онри старался меня успокоить, но не помогло, ко всему прочему меня начало трясти так, что клацали зубы.
Щеку обожгло. Но мне было все равно. А потом. В мой рот впились чьи — то губы. Кто-то целовал меня. Нежно и настойчиво одновременно. Он пах осенним лесом. Тело само по себе расслабилось, потянулось к нему на встречу, а руки сами по себе вцепились в него. Казалось, стоит разжать пальцы и меня унесет во мрак, из которого не смогу больше найти пути назад.
— Ну все. Все. Пришла уже в себя, — голос Онри развеял нахлынувшие чувства. — Нарри, девочка моя, как ты нас напугала.
Кажется, он не злился. Я смотрела на него, как впервые увидела. Беспокойство, боль, отчаянье смешались в его взгляде. И, Боги, мне стало так хорошо, так тепло под этим взглядом, что слезы сами по себе покатились из глаз и я всхлипнула. Вилент потянул меня на грудь. Я не сопротивлялась, прижавшись к нему всем телом. И сообразила, что он ранен только когда по моему животу потекло, что-то теплое и липкое.
Я дернулась, как ужаленная, уставившись на огромное кровавое пятно на груди. Демоны, что же делать? Спокойно. Я вздохнула и уложила Вилента на спину просто на пол.