- Вот почему ты их выбрал. - Кевин выскользнул из плаща и швырнул его на ближайший стул.
Он ждал этого, но...
Академия. Снова Раскер:
- Всегда должны быть мужчины, которые умеют сражаться и умеют сражаться хорошо! Но не дай бог, парни, вам это придется слишком по вкусу, иначе вы сами превратитесь в то, против чего сражаетесь.
У вас, парни, есть немаловажная обязанность, долг перед товарищами и перед самим собой. Вы не должны причинять никому вреда просто потому, что вы это можете и умеете. Нападать на беззащитного, нападать на человека, который владеет оружием хуже тебя - это оскорбление вашей собственной чести и позор для академии. Это низко и недостойно вас...
Очень хорошо, Раскер... но я могу преподать урок этому надутому и наглому отродью уличной проститутки.
- Ваше... "оружие", сэр. - Лестер насмешливо протянул ему шест. Кевин быстро осмотрел его: дубовый и довольно толстый. Отлично! И он отвесил в сторону Лестера насмешливый поклон.
- Мне следует предупредить благородного Лестера из Милфорда, что в результате нашего небольшого поединка он будет вынужден всю оставшуюся жизнь ходить весьма странной походкой.
Лестер презрительно улыбнулся и, быстро размахнувшись, направил оружие по дуге, словно намереваясь снести Кевину голову с плеч, но Кевин нырнул, и шест только безопасно просвистел в воздухе, сбив Лестера с позиции. Кевин ответил увесистым ударом между лопаток противника, который он нанес концом своего шеста.
- Очко! - сказал он.
Лестер развернулся и снова взмахнул шестом. Кевин легко отбил и ударил в грудь.
- Два очка.
Следующую яростную атаку Кевин встретил прямым блоком. Раздался громкий треск столкнувшихся шестов. Кевин ловко повернул свое оружие вокруг шеста противника и коснулся его головы.
- Три очка.
Легкий вздох одобрения пронесся по притихшей в испуге публике. Лестер ждал, тяжело дыша. Затем он выбрал более подходящее положение и начал атаку более продуманно. Шесты сталкивались с сухим треском в фейерверке ударов и контрударов со стороны Кевина.
- Четыре очка.
- Пять очков.
- Шесть. Ты что, не умеешь считать?
В этот раз приветственные крики прозвучали громче, призывая Кевин атаковать самому.
- Врежь ему, парень!
- Пусть у него глаза на переносицу вылезут!!
- Пошли его домой без кой-чего!!!
Остальные жители Верхнего Вейла за столом Лестера собрались в кучу, и выражения их лиц постоянно изменялись от простой озабоченности до ненависти. Лестер с хрипом дышал, воздух словно застревал у него в глотке. Но и Кевин начинал задыхаться, несмотря на то, что в драке он прилагал гораздо меньше усилий, чем его противник. Тем не менее он пока не нанес ни одного атакующего удара.
- Семь очков.
- Восемь.
Лестер издал отчаянный, хнычущий звук и сделал выпад в живот Кевина, действуя своей палкой, словно копьем. Кевин отбил выпад в сторону. Бросив свой шест, он перехватил руками шест Лестера, повернул в руках и вырвал его у врага. Его концом он поразил Лестера в пах.
- Девять. Достаточно!
В зале раздался гром приветствий, быстро сменившийся угрозами и оскорблениями в адрес верхневейльцев, угрюмой группой стоящих в окружении остальных посетителей. Лестер стоял согнувшись и, скаля зубы, с ненавистью смотрел на Кевина.
- Грязное волчье отродье! - выругался он и, конвульсивным движением выхватив свой меч, бросился на Кевина.
В тот же миг Кевин пригнулся, крепко схватил шест обеими руками и хмуро уставился сопернику в центр грудной клетки. Меч опустился и встретился с деревом. Меч при этом дрогнул и зазвенел, а вокруг полетели щепки. Лестер задыхался от недостатка воздуха, и каждое его усилие сопровождалось звериным рычанием. Удары его становились тише и неуверенней, очевидно, он был в отчаянье.
В тот момент, когда Лестер замахивался, чтобы нанести еще один яростный удар с размаха, держа меч обеими руками, Кевин внезапно выгнулся, словно кот, и встретил удар на полдороги, вложив в контрудар немалую силу. Клинок зазвенел как колокол, отломанный конец его отлетел на пол, ударившись о железную решетку камина. В тот же миг Кевин ударил его под вздох концом иссеченного шеста.
- Десять! Слышишь, скудоумный ублюдок, навозная муха! Больше не получишь!
А затем, словно вдруг увидав в Лестере воплощение всех своих разочарований, сосредоточие всех причин, которые когда-то вызывали его гнев и бессильную ярость, Кевин с силой ударил его шестом по правой стороне головы. Это вышло у него так удачно, что он немедленно повторил удар с другой стороны, и Лестер рухнул как тряпичная кукла. Кевин смотрел на него сверху вниз и пытался подавить в себе яростное желание ударить его еще и еще, втоптать его в пол, а потом пинком ноги выбросить за порог расквашенное месиво. Прежде чем это желание успело овладеть им, он швырнул шест в угол и протиснулся через толпу приветствовавших его людей к выходу на улицу.
Кевин шагал по темным сырым улицам, плотно завернувшись в собственные мысли. Он не захотел принять участия в шумном празднике, который начался в "Голубом Кабане" в честь его победы. Они настаивали на том, что он совершил героический поступок, тем более, что Лестер довольно долгое время был чумой и язвой упомянутой таверны, но сам Кевин не знал, кто он такой. Кем бы он ни был - это ему не нравилось. Ему хотелось бы поговорить сейчас с Раскером и Сэнтоном, а не слушать их лекции, которые подсовывала ему услужливая память. Он было пытался отыскать ответ внутри себя, но в голове у него вертелись обрывки уроков, лекций и фраз, когда-то произнесенных обоими преподавателями. Кевин пытался задавать им вопросы, и все трое так шумели, перебивая один другого, что Кевин пришел в себя только тогда, когда двое запоздалых прохожих бросились от него прочь, и Кевин понял, что громко разговаривает сам с собой.
Что же, ради всех адов, с ним случилось?
Кевин не был уверен, что он такое и кто он такой. Он вообще ни в чем не был уверен. Он был побежден соперниками, имен которых он не мог назвать.
Академия. Сэнтон:
- Не важно, в какой схватке ты участвуешь, битва это или просто соревнование, но ты всегда оказываешься в меньшинстве. Кроме противника, с которым ты бьешься, всегда находится один из двух врагов, который сражается не на твоей стороне. Эти двое врагов - фантомы Поражения и Самоуверенности.
Призрак Поражения делает твоего противника больше, чем он есть н самом деле, чем больше ты боишься его, тем больше он становится. Если ты страшишься возможности поражения, то оно станет следить за каждым твоим движением и ждать, пока в конце концов твое самосознание невольно не поможет ему, и ты совершишь ошибку именно потому, что ты так ее боялся.
Призрак Самоуверенности делает тебя слепым, он выставляет тебе твоего соперника меньшим, чем он есть. Самоуверенность - могучая волшебница. Он может заставить исчезнуть очевидное и показать тебе вместо очевидного нечто несуществующее. Самоуверенность настолько преуспела в обмане, что часто выступает под другим именем: Я-знаю-все-ответы.
- Нет, Сэнтон, - сказал Кевин в темноту. - У меня нет больше ответов, они все куда-то пропали.
Снова Сэнтон:
- Ты, Кевин, дерешься с яростью, стиснув зубы, с усердием, которое часто бывает излишним. Почему?
Кевин сощурился и пожал плечами:
- Чтобы победить.
- Тогда победа - это единственная цель?
Пауза, морщина пересекла нахмуренный лоб:
- Разве это не так?
- Мне бы хотелось, Кевин, чтобы ты сумел сломать жесткие рамки твоих представлений о том, что в битве всегда есть победитель и побежденный. Сейчас ты подходишь к схваткам в полном вооружении с твердой уверенностью, что это - вопрос жизни и смерти...
Кевин коротко и цинично усмехнулся над его уверенностью:
- Так ведь оно и есть. Меч убивает, стрела убивает, копья, пики, палицы, секиры - все это не плотницкий инструмент!
- Но мечи также разоружают, стрелы предупреждают, копья, пики и топоры угрожают. Оружие, если применять его с умом, поможет сохранить не только твою жизнь, но и жизнь достойного противника. - Он наклонился вперед и пристально поглядел Кевину прямо в глаза: - Если ребенок ударит тебя палкой - разве ты убьешь его?
- Конечно же, нет!
- А если грабитель станет угрожать тебе острием меча? Станешь ли ты убивать его?
- Я... я не знаю. Это будет зависеть...
- Тогда ты должен больше размышлять о разнице между тем, как одерживать победу, и тем, как остаться непобежденным. Если ты убьешь грабителя, то не одержишь победы. И, безусловно, если ты убьешь бедного, необученного человека, которого жизнь загнала в угол, просто потому что ты можешь это, то ты уронишь свою честь. У меча есть лезвие и есть плоская сторона, Кевин.
- Но он же нарушает закон...
- В этом случае будет достаточно просто разоружить его, испугать или пригрозить. Для того, чтобы определить меру справедливости и наказания, человек должен полностью отказаться от вынесения приговора. Твое занятие заключается в том, чтобы в бою убивать и калечить людей просто потому, что ты на это способен в большей степени, чем остальные. И если ты начнешь применять свои способности против всех, кто в чем-то с тобой не согласен, то ты превратишься в нечто, немногим лучшее, чем твои противники. Ты должен научиться самоконтролю, Кевин. У тебя внутри идет невидимая битва, и ты должен суметь выиграть ее прежде, чем ты начнешь оценивать других.
- Я победил самого себя, - сообщил Кевин случайному прохожему и горько улыбнулся. - Против самого себя у меня нет защиты.
Затем ему вспомнилось, как в академии они отрабатывали технику перевоплощения, когда курсанты должны были бродить по городу, переодевшись сумасшедшими или дурачками.
Сэнтон сказал ему:
- Я шел за тобой, Кевин, на некотором расстоянии и должен сказать, что это была отличная работа. Ты - прекрасный лицедей, Кевин, и мог бы стать выдающимся актером, если бы тебе вдруг пришло в голову переменить профессию. Твоя походка была совершенной, твои позы, речь, внезапные переходы от замешательства к целеустремленности... И когда эти три молодых человека принялись насмехаться над тобой, ты выдержал характер, ты остался верен ему. Даже потом, когда они перешли от насмешек к оскорблениям, ты повел себя правильно.