чно рассыпалась мне в благодарностях.
Вот уже три дня подряд я каждое утро вставала ни свет ни заря, чтобы помочь Магдалене с выпечкой, а потом до вечера пропадала в ее магазине. И все эти три дня я почти не виделась с Ильей и с Карлом Генриховичем, встречаясь с ними лишь перед самым сном. Еще в воскресенье Магдалене удалось найти для них у мэра города временную работу, которая была связана с предстоящими празднествами. По местной традиции торжество по поводу Дня Города устраивалось на небольшой площади у особняка мэра, и именно он руководил всей подготовкой к нему: от установки шатров с едой и напитками до сборки сцены и ограждения для танцплощадки. Именно туда миссис Флинн и пристроила моих спутников в качестве разнорабочих. Возвращались они оттуда уставшими и замотанными и едва могли дойти до постели, не говоря уже о том, чтобы вести какие-то беседы. Поэтому за все это время мне не удалось перекинуться с Ильей даже парой слов, чтобы понять, обижен он на меня еще или нет. Сама я уже давно остыла и в глубине души жалела, что тогда вела себя не совсем разумно, тем самым вновь углубив пропасть между нами. Но он приходил с работы, быстро заглатывал ужин, предложенный Магдаленой, пять минут посвящал банным процедурам, после чего падал на кровать и почти мгновенно засыпал. Иногда, правда, успевал пробормотать: «Спокойной ночи». И теперь я уже тайно наблюдала за ним спящим, борясь с желанием притронуться к нему или поцеловать.
Утром, в день праздника, я уже по привычке просунулась на рассвете и только потом вспомнила, что сегодня мне никуда не нужно идти, даже в булочную. Я повернулась набок, чтобы попробовать еще немного подремать, но тут мой взгляд зацепился за спящего рядом Илью, и сон как рукой сняло. Я вновь принялась его разглядывать, замирая от каждого его вздоха или движения. Но убедившись, что он спит крепко, набралась смелости и протянула руку к его лицу. Одними кончиками пальцев погладила заросшую щетиной щеку, хотела дотронуться до губ, но потом передумала, переключив внимание на мерно вздымающуюся грудь. Так же невесомо прошлась пальцами по ключицам и, совсем расхрабрившись, начала спускаться ниже… Как вдруг почувствовала на себе его внимательный взгляд. Застигнутая врасплох, я тут же стушевалась и хотела было одернуть руку, но Илья не дал мне этого сделать, накрыв ее своей.
– Не останавливайся, – с усмешкой протянул он. – Я только начал наслаждаться моментом…
– И давно ты не спишь? – я закусила губу, пытаясь не рассмеяться.
Он переместил мою ладонь к впадине между ключицами:
– Вот отсюда…
– Боже… – Я, сгорая от стыда, уткнулась лицом в подушку.
Илья тихо засмеялся, а потом поднес мою руку к губам и поцеловал в запястье.
– И часто ты за мной наблюдаешь, пока я сплю? – спросил он, тоже поворачиваясь набок, так что наши лица оказались совсем близко.
– Не чаще, чем это делаешь ты, когда думаешь, что сплю я, – отозвалась тихо.
– Значит, шпион из меня тоже никудышный, – весело заключил Илья.
Потом его взгляд красноречиво остановился на моих губах, и у меня все внутри сладко заныло в предвкушении долгожданного поцелуя. Я уже было потянулась ему навстречу, как вдруг с соседней кровати донесся скрип и кряхтение Карла Генриховича. А мы ведь чуть не забыли, что в комнате не одни!
– Вот черт! – со смехом прошептал Илья мне прямо в губы. – Придется нам подождать более походящего момента…
Хоть и с сожалением, но должна была с этим согласиться, поскольку сама не могла ручаться, что у нас получится ограничиться беглым поцелуем. А оказаться застуканными Карлом Генриховичем было бы ужасно стыдно.
– Раз нам больше ничего нельзя делать, предлагаю еще немного поспать, – Илья все-таки быстро поцеловал меня, легонько укусив за нижнюю губу, после чего натянул на нас обоих одеяло и уже привычно обнял меня за талию, притянув к себе поближе.
Немного поспать? В его объятиях это будет не так уж просто, но попробовать стоит… Тем более, впереди ожидается долгий и, скорее всего, насыщенный день.
На праздник я вновь была вынуждена надеть свой «маковый» сарафан. Во-первых, ничего более приличного и соответствующего случаю у меня не нашлось, а, во-вторых, его опять принялась расхваливать миссис Флинн, утверждая, что я в нем просто красавица, и мне пришлось сдаться. Прическу сделала высокую, заколов волосы на макушке и украсив их красной лентой, что дала мне та же Магдалена.
У Ильи с Карлом Генриховичем выбор одежды был еще скуднее, чем у меня, поэтому единственной нарядной деталью в их облике стали белые рубашки, перешедшие им по наследству от покойного мужа миссис Флинн.
К тому времени, как мы дошли до праздничной площади, там уже было не протолкнуться. Все вокруг шумело и смеялось, откуда-то неслась веселая музыка, разукрашенные клоуны развлекали детишек и их родителей, недалеко от входа примостился фотограф со старомодным аппаратом на треножнике, а с другой стороны стояла девушка с корзиной цветов, предлагая мужчинам купить их своим спутницам. Илья, как настоящий джентльмен, уже готов был воспользоваться ее предложением, но я увела его в другую сторону. Мне, конечно, был приятен его порыв, но я все же не могла не думать о том, что в нашем положении тратить деньги на подобные покупки было неосмотрительно. Даст Бог, еще получу от него цветы, и, надеюсь, не один раз.
Однако у лотков со сладостями вся моя практичность куда-то улетучилась, стоило мне увидеть горячие вафли, политые растопленным шоколадом.
– Ну хоть этим разрешишь тебя угостить? – спросил Илья немного обиженным тоном. Похоже, он до сих пор не мог мне простить, что не позволила ему купить тот цветок.
– Разрешу! – благоговейно глядя на сладость, вздохнула я. – К тому же ты мне и так должен пирожное. Помнишь, обещал еще в больнице?
– Помню, – усмехнулся Илья. – Только думал, что это произойдет при других обстоятельствах…
Вафлю я практически проглотила, такой она оказалась вкусной. Хотелось бы повторить, но тут, к счастью, вновь включился мой антитранжирный предохранитель, и я отошла от этого лотка подальше. В конце концов, еще и о фигуре стоит вспомнить.
– Куда идем дальше? – спросил Карл Генрихович, отщипывая по кусочку от огромного шара сладкой ваты на палочке и причмокивая от удовольствия, когда та оказывалась во рту.
– Предлагаю сходить…– начала говорить Магдалена, но ее прервал внезапно возникший шум недалеко от входа.
Там явно кто-то ругался и кричал. Почему-то у меня сразу всплыл в памяти тот случай у булочной, уж очень похожие слова доносились до нас:
– Прочь отсюда…
– Дьявольские отродья…
– Вас сюда никто не звал…
Именно поэтому я сразу устремилась туда, а за мной последовали уже все остальные.
На этот раз непонятному бичеванию подверглись двое подростков, парень и девушка. По-видимому, они хотели пройти на праздник, но их не пускали, отгоняя чуть ли не палками.
– Что происходит? – спросила я у миссис Флинн.
– Эти люди отмечены дьяволом! – жестко отозвалась та.
– Каким образом? – но ответ мне уже не понадобился: мой взгляд упал на руки юноши, сплошь усыпанные красными пятнами и гнойниками. Тело девушки тоже было покрыто подобными болячками.
– Что с ними? – прошептала я, не в силах оторвать взгляд от этой неприглядной картины.
– По-моему, обыкновенная чесотка, только запущенная форма, – раздался рядом голос Ильи. – Надо посмотреть поближе, тогда я скажу точно…
Он уже собрался двинуться в сторону подростков, но Магдалена схватила его за рукав, останавливая:
– Нет, не подходите к ним! Эта зараза может перейти и на вас!
– Не волнуйтесь, миссис Флинн, я просто посмотрю… Возможно, я смогу им помочь, – Илья пытался вырваться из цепких пальчиков женщины, но тщетно: та держала слишком крепко и смотрела глазами, полными испуга и мольбы.
– Им уже ничем не поможешь, ничем, понимаете? – с жаром шептала она.
Пока Илья препирался с Магдаленой, парня с девушкой уже успели отогнать, и теперь они, поникшие и уничтоженные морально, смотрели на праздничную площадь с дальней стороны улицы.
– Почему они не идут к врачу? – возмущенно спросил Илья.
– Потому что болезни, насылаемые дьяволом, не лечатся! – отрезала миссис Флинн.
– Но чесотку можно легко вылечить, – не унимался Илья. – Например, той же серной мазью.
– Сера? – голос Магдалены сорвался, и она быстро перекрестилась. – Молодой человек, больше никогда не произносите этого слова! Иначе не ровен час, сюда заявятся демоны…
Илья снова захотел что-то возразить, но на этот раз его остановил Карл Генрихович:
– Успокойтесь, Илья… Помните пословицу: в чужой монастырь со своим уставом не ходят…
– Но это же абсурд!
– Я понимаю ваше негодование, Илюша, но всем, к сожалению, не поможешь… А особенно тем, кто этого не хочет. Пойдемте-ка лучше к сцене! Кажется, там началось какое-то представление… Магдалена, прошу, – Карл Генрихович улыбнулся, предлагая женщине взять его под руку, и та, конечно же, не стала отказываться, счастливо зардевшись.
– Идем? – спросила я Илью, который до сих смотрел на ребят-изгоев, ютившихся в узком проходе между домами и взирающие на торжество оттуда.
Он со вздохом кивнул и позволил мне себя увести с места неприятных событий.
На праздничной сцене действительно шел концерт, а ближе к вечеру рядом с ней начались танцы. Незадолго до этого вся наша компания умудрилась в нескольких местах «продегустировать» пунш в различных вариациях, и теперь наши головы окутывал легкий хмель, а душа была не прочь и потанцевать. Особенно залихватски отплясывал Карл Генрихович, чего я от него никак не могла ожидать. Магдалена тоже не отставала от него, уже без всякого смущения кокетливо стреляя в своего кавалера глазками. Вскоре мы с Ильей почувствовали себя лишними и потихоньку улизнули с танцплощадки.
Илья предложил прогуляться по скверу, который раскинулся прямо рядом с площадью. В этот час здесь было почти безлюдно, лишь изредка нам на пути попадались одинокие прохожие. Решив сойти с главной аллеи на менее приметную тропинку, мы нечаянно спугнули парочку юных влюбленных, которые прятались от посторонних глаз в высоких зарослях орешника.