— Эвглин, — произнес он. — Эвглин, пожалуйста. Если бы с вами что-то случилось, я бы не смог жить дальше.
Девушка вхлипнула, и Харвис уловил едва слышное:
— Это был мой мир. Это был мой дом.
— Вы вернетесь, — запах ландыша, легко поднимавшийся от бледной кожи Эвглин, заставлял что-то звенеть в груди Харвиса. — Вы обязательно вернетесь, Эвглин, обещаю. Я сделаю все…
Он умолк. Конечно, она и не представляет, насколько ему больно говорить об этом. Харвис не хотел, чтоб она исчезла.
За шатрами послышался топот и крики, и Харвис узнал зычный голос полковника. Конечно, Эвглин вопила так, словно ее убивают, и все обитатели поселения наверняка решили, что прекрасную даму надо спасать. Харвис бросил заклинание, и кусок мыла взорвался в бассейне настоящей пенной бомбой.
Не хватало еще, чтоб полковник с принцем рассматривали обнаженную девичью натуру. «Убью, — подумал Харвис, ощущая прикосновение давно забытого чувства. — Возьму и убью».
Конечно, слишком многих придется убивать — но его это не остановило. Потом можно будет податься в харвадза.
Первым к бассейну вылетел принц Альден с саблей наголо. Вид у его высочества был лихой и придурковатый, и было ясно: Альден готов немедленно пустить в ход свое оружие, защищая честь дамы. Полковник мчался следом, компанию им вполне предсказуемо составляли адьютанты, Михаль и Борх.
— Что..! — выдохнул принц. — Эвглин, что с вами?
— Это вы кричали? — спросил Матиаш, и они с Альденом вдруг умолкли, как-то сообразив, что ворвались в самый разгар интимной сцены, и прекрасная дама, судя по всему, обнажена.
Матиаш и Альден посмотрели на Харвиса, и на их лицах появилось одинаковое выражение: все-таки заломал барышню, скотина ты этакая. Впрочем, его высочество почти сразу же справился с разочарованием — все-таки дворцовое воспитание обязывает держать лицо в любой, даже самой неприятной ситуации — и с самой искренней тревогой произнес:
— Эвглин, дорогая, с вами все в порядке?
«Неудивительно, что он испуган, — подумал Харвис. — Прекрасная дама так кричала, что птицы с неба падали».
— Ничего особенного, ваше высочество, — ответила Эвглин, на всякий случай отплыв к дальней стенке бассейна. Харвис со злостью отметил, что все вновь прибывшие смотрят на девушку и едва слюну не роняют. — Мы наблюдали редчайший магический феномен во время бури, и он меня напугал.
Принц неприятно прищурился и посмотрел на Харвиса. Пожалуй, те, кто считает Альдена разленившимся простаком, совершают самую серьезную ошибку в своей жизни. Сейчас на колдуна смотрел самый настоящий хищник.
— Дорогая моя, если этот магический феномен вас пугает, — произнес Альден, — или приносит вам даже малейшие неудобства, то я предлагаю вам свою защиту.
Он бесшумно задвинул саблю в ножны и протянул Эвглин руку. Харвис смотрел на пальцы принца, в огромном количестве украшенные золотыми перстнями, и думал: «Вот возьму и вырву».
Эвглин поплыла к лесенке, ведущей из бассейна, и с достоинством вышла из воды, не оперевшись на руку его высочества. Густые хлопья белой пены, пронзительно пахнущие клубникой, скрывали ее фигуру именно так, чтоб оставлять простор для фантазии и окончательно срывать головы поклонникам. «Дурочка, — с грустью подумал Харвис. — Их нельзя так дразнить».
Но Эвглин об этом не думала. Она сейчас хотела побольнее задеть человека, который не позволил ей отправиться домой. Правда, Харвис спасал ее жизнь, не позволяя прыгнуть в бушующее море, но Эвглин, видимо, считала это незначительными пустяками.
Протянутая рука принца дрогнула.
Полковник открыл рот.
Невозмутимый Борх поперхнулся воздухом.
Тишина стояла такая, что было слышно легчайшее шипение пены на девичьем теле. «Неужели она и в самом деле считает, что ей позволят просто так взять и уйти? — растерянно подумал Харвис. — Неужели…»
— Все в порядке, ваше высочество, — ответила Эвглин, глядя поверх головы принца. — Здесь мне нечего бояться.
И Эвглин ушла в шатер, слегка покачивая бедрами. Ей смотрели вслед так, как если бы эта девушка была богиней. Харвис подумал, что именно в этом и секрет. Она уверенно ведет себя так, словно ей решать и выбирать, кто с ней будет, словно это ее право — и никто не посмеет сопротивляться. Будь на ее месте другая девушка, не настолько дерзкая и самоуверенная, ее давно пользовали бы в шатре принца, а Матиаш ждал бы своей очереди.
Но все они сейчас смотрели вслед Эвглин и не могли произнести ни слова от восторга.
Первым опомнился принц. Он все-таки опустил руку и произнес:
— Клянусь святыми ранами Господними, она нас просто дразнит, господа, — он резко выдохнул и добавил: — И не будь мы благородными людьми, все это плохо кончилось бы!
— Вы-то тут при чем? — усмехнулся Харвис. Он выбрался из бассейна и теперь насмешливо смотрел на всю честную компанию. — Это пьеса по мою честь. Мы повздорили, и теперь моя студентка делает все, чтобы мне досадить.
Принц обернулся и посмотрел на Харвиса так, словно пытался понять: колдун лишился последнего ума или попросту издевается над товарищами? Остальные глядели на Харвиса с общим выражением лиц, так и кричавшим, что колдун — сволочь. Огулял барышню, теперь еще и издевается.
— Ну, знаете ли..! — воскликнул принц. — Имейте совесть, друг мой, или наши добрые отношения закончатся серьезной ссорой!
Харвис прикрыл глаза. Ссора неминуема, если среди изголодавшихся мужиков появляется девушка, которая ведет себя настолько решительно и дерзко. Ссора тут — только вопрос времени, и хорошо, если все закончится без кровопролития.
— Именно об этом я и хотел бы поговорить, — серьезно произнес Харвис. Еще один бросок заклинания — и одежда на нем сухая, а тело чистое. Можно снова заниматься серьезными вопросами. — Если ваше высочество не против, то предлагаю пройти в ваш шатер. Всем нам.
Теперь все снова смотрели с растерянным удивлением — но уже на Харвиса.
— Я серьезно, господа! — сказал он уже громче. — Забудьте о своих притязаниях на даму. Мы все в опасности!
Борх понимающе прикрыл глаза.
— Господин колдун прав, — произнес он. — Пожалуй, мне тоже есть, что всем вам сообщить.
— Это все-таки невыносимо, господа, — признался Альден и практически рухнул в креслице. Один слуга тотчас же принялся обмахивать принца пушистым белоснежным опахалом, а второй поднес бокал с ледяным соком.
Все, собравшиеся в шатре, дружно разделяли его мнение.
— Хорошо, что я полковник, боевой офицер и имею представления о чести, — Матиаш приложил руку к груди и обвел собравшихся усталым взглядом. — Дама решительная и дерзкая, и ей очень повезло, что попала она в компанию людей благородных, для которых порядочность — не пустой звук, а норма жизни.
Харвис понимающе кивнул. Эвглин действительно повезло: дворяне Эльсингфосса разделяли старинный постулат о том, что на людях с голубой кровью лежит высочайшая ответственность не только за себя, но и за всех остальных. Поэтому ни принц, ни полковник не могли позволить себе какой-то разнузданности вне приватного круга. Мало ли, насмотрятся простолюдины да мещане, что его высочество девиц насильничает — и решат, что им тоже позволено.
— Были бы на нашем месте какие-нибудь скобари — уже драли бы дерзкую в пять смычков, — вздохнул Альден. — Нет, господа, это действительно невыносимо. Харвис! — принц обернулся к колдуну. — Раз ваша студентка под вашим началом, сделайте ей строжайшее внушение! Пусть будет наука на тот случай, если она окажется в обществе, что будет грубее нашего!
Харвис вновь понимающе кивнул. Михаль мечтательно улыбнулся и вдруг заявил:
— Господа, я нашел сюжет для полотна! Богиня Аурвита, выходящая из пены морской! Сюжет античный, благородный, ни капли пошлости.
Полковник Матиаш тотчас же заулыбался и крутанул ус. Похоже, он стал поклонником классической живописи.
— Не в это дело, господа, — подал голос Борх. Он по привычке расположился в отдалении и сейчас просматривал бумаги в небольшой темно-красной папке. — Я хотел бы поговорить с вами о чрезвычайно важном событии, которое, возможно, определит судьбу государства.
Харвис напрягся. Он всегда воспринимал Борха максимально серьезно, и если тот говорил о важном событии, то можно было не сомневаться — дело действительно обстоит крайне серьезно. Впрочем, остальные господа разделили его мнение, и на Борха устремились крайне внимательные взгляды.
— Начну с того, что сегодня после бури произошло еще одно событие, — начал Борх. Он говорил не слишком уверенно, словно опасался, что его слова могут неправильно истолковать. — Я лично видел, как воздух возле скал вскипел и треснул, и в прорыве было бушующее море и скалы. Вы можете не поверить мне, господа, но наш многоуважаемый колдун и его ученица тоже видели это тревожное явление. Более того, прекрасная госпожа Эвглин, столь смутившая наше общество, всеми силами стремилась броситься в этот прорыв.
Он сделал паузу, и Харвис вдруг обнаружил, что все, собравшиеся в шатре, теперь смотрят на него с одинаково оторопелыми лицами. Слуга даже перестал размахивать опахалом над принцевой головой.
— Да, господин Борх говорит правду, — неохотно произнес Харвис. — Это действительно был прорыв между мирами, который, кстати, полностью подтверждает мою теорию.
Некоторое время в шатре царила напряженная тишина, а затем принц негромко поинтересовался:
— Но почему же она хотела туда броситься?
И полковник сразу же произнес:
— Потому так и кричала, что ты не пускал?
Борх предупреждающим жестом вскинул руку.
— Позвольте ответить мне, господин Харвис, — взгляд блеклых глаз скользнул по нему, и Харвис почувствовал острое облегчение, когда Борх стал смотреть в другую сторону. — Все дело в том, что госпожа Эвглин… прошу отнестись к моим словам как можно серьезнее, я сейчас говорю правду. Так вот, госпожа Эвглин — иномирянка. Море, открывшееся в провале, было из ее мира, и она хотела вернуться домой.