– Не доверять ему – глупо, – страстно продолжила Юля, так, словно собралась отстаивать свою правоту, хоть с ней никто и не спорил. – И скрывать ничего нельзя. А то всем будет плохо. Да-да.
В глазах Юли дрожали слезы, но она говорила и говорила, убежденно, но все более бессвязно чередуя «нельзя» и «будет плохо».
Линда скривилась и выразительно потерла пальцем висок. Маргарита вздохнула. Недурно, похоже, промыли девочке мозги. Уж не этим ли занимался маг той ночью?
Мимо тенью скользнула Мия. Взяла Юлю за руку, сказала тихо:
– Ты, кажется, спать хотела.
Юля замолкла на полуслове, как завороженная уставилась в огромные голубые глаза. Кивнула и принялась укладываться, словно и не говорила только что о том, как следует вести себя с греном Лусаром.
– И вы ложитесь, – велела Мия. – И спите.
Странно, но никто спорить не стал. Рита поймала взгляд девочки и разом почувствовала всю усталость, что накопилась за долгий, почти бесконечный день.
Рыжая тряхнула головой.
– Ты что это делаешь? – спросила она, зевнув.
– Так надо, Лин. Спи. Завтра будет лучший день.
– Но…
– Пожалуйста, спи, – с нажимом и внезапной силой в голосе сказала Мия.
– Хорошо, – пробормотала Линда и полезла наверх.
Марго зевнула. Сон – лучшее, что сейчас можно придумать. И как она могла сомневаться?
Девушки, позабыв про недавнюю стычку, укладывались в постели и закрывали глаза, а светловолосая девочка, похожая на растрепанного воробья, стояла, цепляясь за деревянную опору кроватей, и смотрела на них.
А потом она опустилась на пол и заплакала. Но этого уже никто на женской половине не увидел.
Лишь Тимур, глухой к внушениям, сел рядом и осторожно погладил ее по спине.
Глава 11
Утро выдалось душным. Ночью прошел дождь, но прохлада держалась недолго. Вышло солнце, и все высохло, а воздух стал тяжелым и влажным. Хотелось хоть чего-то: очередного дождя или ветра, но только не этой томности ожидания.
Грен Лусар в сарай-лабораторию ушел рано, туда же после завтрака пригласили ребят – тех, кого готовили в маги. Бойцов же погнали на тренировку. Тимур улизнул чудом: вызвался помочь Юле по дому. Девочка удивилась, но отказываться не стала. Отправила за водой, за дровами и отпустила. Он и пошел – дальними сараями, в обход, стараясь не попадаться на глаза ни своим, ни чужим.
Высунулся из-за угла и скривился. Перед домом главного мага сидел один из людей тэна Снура и уходить, похоже, не собирался. Такого мальчишка не ждал, хотя и следовало бы. В домике должно быть полно секретов и вещей не для лишних глаз. Значит, и охрана пригодится.
Куда податься теперь, Тимур придумать не успел. За спиной раздался звонкий голос:
– А что ты тут делаешь?
Он вздрогнул и развернулся, глянул строго на Лизку. Та и бровью не повела, лишь улыбнулась хитро. Намотала каштановую прядь волос на палец, дернула. Не дождалась реакции, спросила:
– От Витьки с Рейнаром прячешься, да? Нехорошо тренировки прогуливать.
Тимур продолжал молчать.
– А если я им расскажу?
Пожал плечами и отвернулся, пытаясь скрыть досаду.
– Или ты следишь за кем-то? – допытывалась девочка, делая шаг в сторону и заглядывая ему в лицо. – Точно, следишь! Я угадала!
Она подпрыгнула на месте, потерла ладошки и наклонила голову набок.
– А за кем?
Тим замер, не зная, то ли соврать ей, то ли просто послать. С назойливыми малолетками общаться не привык, обычно они никак не пересекались. Но тринадцатилетняя Лиза, казалось, была повсюду. Лезла куда не надо, ныла, ябедничала, доносила. В чем здесь выгода или кайф, Тимур не понимал и Лизку недолюбливал, как и многие другие. Хорошо относилась к ней разве что сестра Марина, Юркина ровесница. Девушка спокойная и рассудительная, она со всеми была добра. Они казались такими разными, что, если бы не внешнее сходство: невысокий рост, тоненькие фигурки, темные волосы, острые личики, светло-карие глаза, – никто б не поверил в родство.
Девочка меж тем высунулась за угол, лицо ее просияло.
– А я все знаю, – едва не пропела она.
Тимур схватил ее за плечи и прижал к стене, так резко, что она лишь ахнуть успела.
– Ай, больно же!
– Молчи.
– Еще чего! Не отпустишь – я заору.
– Ты никому ничего не скажешь.
Девочка задрала нос.
– А то что?
Тимур, хмурый донельзя, одарил ее тяжелым взглядом.
– Прибью, – выдохнул он, понимая, что ничего ей не сделает.
Знала это и Лиза. Она лишь фыркнула в ответ на угрозу. Тимур медленно убрал ладони, она передернула плечами и скользнула мимо. Отбежала подальше и, прежде чем скрыться за углом, бросила:
– И все равно я не забуду, как ты за Сонечкой наблюдал.
Тим с полминуты смотрел на то место, где только что была Лиза, пытаясь понять, о чем она говорила. Обернулся.
Точно, она. Соня. Подоткнув платье, ползает по земле, чертит что-то. Коротенькая коса распушилась, темные кудри падают на лицо, девушка убирает их за уши.
И Лиза решила, что он за Сонькой следил?! Не, ну бред же… Она и старше, и комплекцией крупновата, и вообще не в его вкусе! Но пусть лучше так думает, чем…
– Тренировку прогуливаешь? – промурлыкали за спиной.
Тимур, шипя, выдохнул сквозь сжатые зубы:
– Линда!
– Да-да?
Она улыбалась, задорно и чуточку насмешливо.
– Лизка сказала, где я, да? Эта маленькая…
– Тим! Не говори того, о чем пожалеешь. Девочек ругать неприлично и вредно для кармы.
– Но если она дура!
– И что? Это не повод обзываться, – сказала Линда строго и глянула с укоризной.
– Значит, Рите можно, а мне нет? И не смотри на меня как училка.
Она рассмеялась.
– Ладно уже, пойдем. А то Рейнар нас прибьет.
Мальчишка скривился и первым двинулся к дому эрла. Ребята давно были на месте и, разбитые на пары, отрабатывали какие-то связки. Сам гьярвен сидел, привалившись к стене, и, казалось, спал. Но стоило подойти ближе, пронзил взглядом льдисто-голубых глаз, обронил:
– Тридцать. Оба.
Тим открыл рот, чтобы возразить, но Линда дернула за рубаху, и он рот закрыл. Со вздохом опустился на землю, принял упор лежа и начал считать про себя. Идея с отжиманиями была Витькиной, но Рейнару так понравилось, что он наказывал ребят по поводу и без.
– Тридцать, – выдохнул мальчишка и прыжком встал.
Девушка уже отряхивала ладони. Голос ее звучал ровно, когда спросила у наставника:
– Фей тха варен кун Тимур, тэн Рейнар?
– Йо.
По губам ее скользнула улыбка, а Тим невольно нахмурился. С джерром у Линды было неплохо, лучше, чем у него самого, но хуже, чем у новоявленных магов. Малышня болтала легко, даже считалочки придумали «рыкающие», Пашка с Ритой тоже сошли бы за местных, если б не внешность. Еще Лера была хороша, эта высокая худая блондинка и выглядела, и говорила как северянка.
Способности к языкам оказались сильно завязаны на магический потенциал. Чем сильнее дар, тем легче давалось новое. Многое, как и прежде, зависело от мозгов и упорства, но все же им, «отряду Рейнара», приходилось сложнее, чем остальным. Еще одна монета в копилку несправедливостей.
И Витька, раз уж путь магов оказался для них закрыт, особо напирал на военное обучение.
Виктор. С ним у Тимура всегда были сложные отношения. Умный, сильный, увлеченный и увлекающий, правильный, но без перегибов. Идеальный «старший брат», пример для подражания. Их нет-нет, да и сравнивали, и сравнение это всегда выходило не в пользу Тимура. Бабушка и дедушка, родители Витьки, Тима любили, и он отвечал им тем же, благодарный за все. Но в редкие моменты он их сторонился и, кажется, почти ненавидел – всех скопом. И за сравнение это, и за любовь, такую привычную, теплую, и за семью, в которой, несмотря на все старания, чувствовал себя чужим.
С сестрой, матерью Тима, у Виктора было одиннадцать лет разницы, с самим Тимуром – шесть. Мать родила его рано, едва закончив школу, и отец мог присесть за совращение, он-то был сильно старше. Не бросил их, хоть на него и давили. Родители позже даже поженились, но вместе прожили совсем мало.
Отца Тимур помнил смутно, больше по фотографиям. Невысокий татарин с темными глазами и приятной улыбкой. Говорили, что Тим на него очень похож, но сам парень сходство замечать не хотел. Иногда он думал, что было бы проще, если б отец умер – у него, как у военного, прошедшего горячие точки, были все шансы. Но он был жив, алименты платил исправно. Просто не хотел общаться с семьей. Ни с женой, с которой по юности «не сошлись характерами», ни с сыном, который… оказался лишним.
Лишним он был и для матери. Он жил то с ней, то, в периоды очередной ее страстной влюбленности, бывал отправлен к бабушке с дедушкой, чтоб не мешал личную жизнь устраивать. Те вздыхали, называли дочь непутевой и принимали внука на месяц-другой, а то и на полгода.
Личная жизнь у матери никак не хотела устраиваться, и Тимур возвращался к ней, усталой и разочарованной.
А потом, года полтора назад, она нашла свой идеал – американца Роберта, большого и шумного, лет на пятнадцать ее старше, и укатила к нему в Штаты. Жена его то ли померла, то ли еще куда испарилась, оставив на мужика двоих мальчишек десяти и пятнадцати лет. Новую «маму» дети приняли, хоть и называли ее по-простому – Ларой. А Тимур не прижился. Будь он чуть более контактным, все могло сложиться иначе, но… языковой барьер, мерзкие дети с их глупыми шутками, громкий Роберт с его отеческим похлопыванием по плечу, знойная Аризона, похожая на раскаленную печку. И мать, как-то по-дурацки счастливая в этом сумасшедшем доме.
А Тим опять оказался лишним.
Он прожил там пять долгих месяцев, а потом вернулся обратно. К Виктору, такому идеальному, и его не менее идеальной семье.
Завидовал ли он? Да, конечно. И все же был благодарен за многое.
В том числе и за совместные походы в клуб исторической реконструкции и фехтования. Но у Витьки было мало времени, а у Тима еще меньше желания, потому походы эти были больше похожи на редкие набеги. Но свою пользу они принесли.