Генералу Голубеву отдан приказ сделать то, что он не мог выполнить за два месяца напряженнейших боев, когда его армия имела резервы, танки, артиллерию и поддержку авиации фронта.
Такое же невыполнимое приказание получает и командарм 49 генерал Захаркин.
Единственное, быть может, что могли сделать войска двух армий, так это создать единую группировку, слив в нее все, что имели для энергичных наступательных действий на небольшую глубину, выбрать маршрут наступления и ударить навстречу в момент прорыва с той стороны. Но обстоятельства сложились так, что согласованного встречного удара не получилось. Некоторые исследователи обвиняют в этом штаб Ефремова: мол, потеряли рации, и отсюда все беды. Но Ефремов с основной группой все же пришел к Угре, и пришел именно в те заданные районы, которые должны были к тому времени контролироваться войсками 43-й армии. И что его солдаты там встретили? Огонь немецких пулеметов!
Давайте теперь внимательно почитаем приказания, отданные генералу Ефремову.
Что означает, к примеру, такая формулировка: «…скрытно прорваться через завесу противника, нанести удар в направлении Родня, Мал. Бославка, Нов. Михайловка, Мосеенки, где и соединиться с частями 43-й и 49-й армий». Как можно скрытно прорваться и при этом нанести удар! Второе: генералу Ефремову отдается приказ на усиление авангардов и боковых отрядов охранения артиллерией, орудиями ПТО и т. д. Чем стрелять? К тому же в штабе фронта хорошо знали, что артиллерия западной группировки 33-й армии уже давно фактически бездействует из-за нехватки снарядов и мин, что перед выходом орудия приведены в негодность и закопаны в землю, чтобы не достались врагу. Невольно приходишь к выводу, что этот приказ писан не для генерала Ефремова и последующего исполнения, а для тех, кто вскоре будет эти документы читать и анализировать на предмет поиска виновных в трагедии, сюжет которой уже развивался, а исход был предопределен.
О трагедии западной группировки 33-й армии и гибели генерала Ефремова долгие годы не говорили еще и потому, что у многих болела совесть. Как болят старые раны. И это можно понять.Что ж, дорогой читатель, пора завершать и эту книгу.
В заключение несколько документов в дополнение к портрету генерала Голубева.
29 апреля 1943 года генерал А.И. Еременко подписал рапорт о принятии Калининского фронта от генерала армии М.А. Пуркаева. Андрей Иванович сразу же поехал по армиям, изучал состояние и оперативное положение войск, знакомился с командным составом. И вот запись в дневнике за 7 мая 1943 года: «Командарм Кузьма Галицкий и его армия (3-я ударная. – С. М.) произвели хорошее впечатление. Командарм Константин Голубев, старый знакомый по Брянскому фронту, был снят мной с 13-й армии. Доклад о состоянии войск очень сумбурный и нелогичный, трудно понять состояние дел. Товарищ Голубев заметно волновался, с него градом лился пот».
24 июня, вновь объехав позиционный район 43-й армии, командующий фронтом возвращается к этой теме:
«КП Голубева, как трусливого человека, размещен в 25–30 км от переднего края и представляет собой укрепленный узел площадью 1–2 гектара, обнесенный в два ряда колючей проволокой. Посредине – новенький рубленый, с русской резьбой пятистенок, прямо-таки боярский теремок. В доме четыре комнаты, отделанные по последней моде, и подземелье из двух комнат, так что хватает помещений и для адъютантов, и для обслуживающих командующего лиц. Кроме того, построен домик для связных, ординарцев, кухни и охраны. Подземелье и ход в него отделаны лучше, чем московское метро. Построен маленький коптильный завод. Голубев очень любит копчености: колбасы, окорока, а в особенности рыбу, держит для этого человека, хорошо знающего ремесло копчения. Член военного совета армии Шабалов не отставал от командующего.
На это строительство затрачено много сил и средств, два инженерных батальона почти месяц трудились, чтобы возвести такой КП. Это делалось в то время, когда чувствовалась острая нехватка саперных частей для производства инженерных работ на переднем крае. Штрих ярко характеризует этих горе-руководителей. Шабалов по приказу должен заниматься тылами, но ему некогда, и тылы запущены, особо плохо выглядят дороги… В этой армии… от командарма до командиров частей каждый имеет свою личную кухню и большое количество людей, прикомандированных для обслуживания… Много семей комсостава приехало к офицерам – народ начал перестраиваться на мирный лад. Это очень плохо влияло на боеспособность войск, пришлось принимать меры по удалению непрошеных гостей… Я там, конечно, навел порядок и приказал командующему и члену военного совета, чтобы все мои замечания, которые сделал, были немедленно учтены, в противном случае будут приняты очень строгие меры».Свое мнение о Константине Голубеве Еременко не переменил и в последующем. В 1944 году Константин Дмитриевич расстался с войсками, стал первым заместителем уполномоченного СНК по делам репатриации советских граждан, в 1949–1953 годах преподавал в Военной академии Генерального штаба.
А вот что говорится в записи за 23 мая о другом командарме: «При проверке 39-й армии обнаружено, что ее командарм генерал Алексей Зыгин страшно растранжиривал продовольствие. Просто диву даешься, как люди теряют честь командирскую и совесть партийную. Зыгин перебрал одной водки 310 литров (по литру в день выпивать – и то на год хватит), а таких продуктов, как колбаса, масло, сыр, сахар… брал без счета. Все это делалось в условиях, когда и в стране трудновато с продовольствием, и в войсках не налажено снабжение».
Андрей Иванович делает обобщение: «Такие люди, как Голубев и Зыгин, в делах ничтожны, это обжоры и обыватели, они случайно попадают на высокие должности и бесславно с них уходят».
Новая запись генерала Еременко:
«4 августа 1943 г.
3.8.43 побывал в 43 армии, заслушал решения командарма и командиров 306 и 179 сд. Решения соответствовали моему замыслу. Решения с небольшими поправками утвердил и дал ряд указаний практического порядка по разведке, артподготовке и атаке.
Я еще раз убедился, что тов. Голубьев большой формалист. Всякую работу он выполнял формально, без души, без задора и огонька, а главное, без уверенности в успех.
Этого человека нужно держать в ежовых рукавицах и постоянно нажимать на него, иначе провалит дело. Голубьев очень плохой командующий. При первой возможности нужно избавиться от него. Несчастные люди, которыми командует Голубьев.
Есть такие люди, что своим поведением, своей скользкостью, своей грубостью, своей трусостью и жадностью в еде и во всем вызывают к себе отвращение и со стороны начальства, и со стороны подчиненных. Вот к такой категории неприятных людей относится и тов. Голубьев.
О нем такие разговоры идут: он ехидный, жадный, хитрый, плут большой, страшный барин. Сам не любит работать, даже то, что сам должен делать, перекладывает на других. Вот так примерно говорит о нем народ, а народ всегда нам судья».
Читая эти характеристики и допуская некоторую долю их субъективности, все же невольно задумаешься и еще раз с горечью вспомнишь о трагической судьбе 33-й армии и ее командующего. А ведь на генерала Голубева Ефремов надеялся больше, чем на кого бы то ни было. Всего два километра отделяли передовые батальоны 43-й армии от окруженных. По рации Ефремов получил информацию о том, что на западном берегу Угры в районе Жаров и Тарасовки частями 43-й армии будут захвачены плацдармы. И именно сюда устремился основной поток выходящих из окружения. Но здесь ефремовцев встретили немецкие пулеметы. И войск-то, судя по воспоминаниям выживших и прошедших плен, у немцев там было немного, всего несколько пулеметов и курсирующий танк с ротой пехоты. И приказ Жукова об отсечном огне тяжелой артиллерии, по всей вероятности, не был выполнен в полном объеме. Что снаряды жечь, если все равно окруженные обречены…
Как известно, 1 сентября 1942 года 43-я армия была выведена с рубежа Угры и Вори в резерв Ставки. В октябре она вошла в состав Калининского фронта и вступила в дело в районе северо-восточнее города Демидова. В 1943 году участвовала в Смоленском сражении. В октябре 43-го вошла в состав 1-го Прибалтийского фронта. В мае 1944 г. генерала Голубева на командной должности сменил генерал А.П. Белобородов. С Афанасием Павлантьевичем Белобородовым 43-я пройдет славный путь армии-освободительницы: Витебск, Лепель, Глубокое, Швенченис, Утена, Либау, Тильзит, Кенигсберг, Хайнрихсвальде…
История, согласитесь, дорогой читатель, причудливый лабиринт. Люди, находившиеся рядом и имевшие одинаковые звания и полномочия, одинаковые шансы перед судьбой и судом потомков, вошли в историю абсолютно разными людьми и военачальниками: один – героем, которого возвысила смерть, другой, как видите, любителем копченостей, обжорой, да еще с подозрением на труса, хотя таковым, по всей вероятности, все же не был. Можно предположить, что тут в свои фронтовые записи будущий маршал А.И. Еременко подмутил публицистики. Писатель-то он действительно был талантливый.
От судьбы не уйдешь. В 44-м генерал Голубев был тяжело ранен под Витебском. Ничего не помогло, ни подземелье, ни удаленность КП от передовой. После излечения в действующую армию уже не вернулся.
А 43-я пошла вперед. С новым командармом, славным сибиряком генералом Белобородовым. Вперед и вперед!
Сентябрь 2012 г.
г. Таруса
Приложения
№ 1
КОМАНДУЮЩЕМУ ВОЙСКАМИ ЗАПАДНОГО ФРОНТА О ВКЛЮЧЕНИИ В ЕГО СОСТАВ И ЗАДАЧАХ 109-й ТАНКОВОЙ ДИВИЗИИ
Копия: командующему войсками Резервного фронта
3 августа 1941 г.
Решением Наркома в Ваше распоряжение передается 109 тд. Дивизия перебрасывается в район Суборовка, Мокрое (15 км южн. Спас-Деменска). Колесные машины – своим ходом, танки – по жел. дороге до ст. Бетлица. Прикажите организовать выгрузку и сбор дивизии.
Дивизия назначается для действий в районе Рославля. Сообщите, кому будет подчинена.