Вечер уныло катился по отработанному за много лет сценарию: ужин, душ, обязательный звонок Эмме…
Стелла представила, как Эмма возмущалась бы, если бы узнала, что двоюродная сестричка выдала ее за свою любовницу! Наверное, весь Лондон на уши подняла бы, вопила так, что стаканы в буфете полопались. Когда сестра взбудоражена, она просто не в состоянии говорить спокойно. А вопрос неустроенности, отсутствия личной жизни Стеллы выводил ее из себя особенно сильно.
«Все прынца ждешь? Мужики вокруг косяками ходят – выбирай любого! Какого рожна тебе надо? Пробросаешься!» – и так далее, и тому подобное, с различными вариациями.
Эмма давно жила в Лондоне – вышла замуж за британца русского происхождения, родила двоих сыновей, Дэвида и Майкла. Ее жизнь была упорядоченной и спокойной, иногда Стелла удивлялась, что сестра, с детства отличавшаяся непоседливым и независимым нравом, нашла счастье в этой размеренности и предсказуемости.
От сорванца-Эммы, которая вечно шокировала всех то выкрашенными в синий цвет волосами, то пирсингом, то побегом в Питер на рок-фестиваль вместо того, чтобы корпеть над учебниками, готовясь к сессии, тихоня-Стелла всегда ждала чего угодно. Только не того, что та станет образцовой женой и фанатично преданной детям матерью, научится готовить и начнет получать удовольствие от ведения домашнего хозяйства. Но, наверное, это был еще один Эммин финт. А может, она просто искала себя – и неожиданно нашла там, где до этого искать не пробовала.
Они с детства были очень близки, скучали друг без друга, и теперь Эмма постоянно уговаривала сестру переехать к ней. Ее собственные родители несколько лет назад перебрались к дочери за границу. Мать Стеллы умерла, у отца была другая семья, он теперь жил в Ульяновске.
– Что тебя там держит? Чемодан собрала, дверь заперла – и вперед! Язык ты знаешь отлично, работу найдем на раз-два, жить есть где! – уговаривала Эмма.
Занудствовала, горячилась, рыдала, шантажировала, обещала помочь всем, чем может и не может, подключала родителей, потом на некоторое время успокаивалась, понимая, что без толку. Но после краткой передышки принималась по новой.
Стелла прекрасно понимала, что сестра права. Она с ней даже и не спорила, особенно в такие вечера, как этот, когда одиночество делалось совсем уж невыносимым. Но все равно не могла переломить себя, заставить отказаться от надежды (несбыточной, но все же…) и переехать.
Сегодня разговора толком не получилось: трехлетний Майк температурил, не слезал с материнских рук, вертелся и хныкал. Измученная, вымотавшаяся за день Эмма вскоре сдалась, и они повесили трубки.
Это было к лучшему: поговори они подольше, сестра непременно догадалась бы, что у Стеллы не все ладно, что она просто распадается на части. Помочь бы все равно ничем не смогла, только расстроилась понапрасну. А ей и своих забот хватает. И потом, скажешь одно, придется рассказывать и другое, и предысторию – в двух словах все объяснить не получится. Так что не стоило и начинать.
Даже ей, своей Эмс, как она с детства звала любимую старшую сестру, Стелла не могла открыть главного секрета. Если бы они увиделись живьем – тогда да, а так, через экран…
Девушка вздохнула, выключила компьютер, включила телевизор и улеглась с книжкой на диван. Сосредоточиться на чтении или сериале не удавалось, снова захотелось плакать. «Нюня», – обозвала себя она и сделала глубокий вдох, стараясь подавить слезы. Сколько можно рыдать, оплакивать свою несчастную жизнь?
Несмотря на красоту, мужчин у Стеллы к ее двадцати восьми годам было мало. Мелкие романчики – ничего серьезного. Толком и вспомнить нечего. Сказать, что яркая внешность мешала ей в жизни, было бы враньем. Красивым людям живется проще – ими очаровываются, делают поблажки и прощают некоторые проступки. Но девушка не собиралась всю жизнь эксплуатировать свой киношный образ, который, к тому же, с годами однозначно потускнеет, поэтому сделала ставку на ум и профессионализм.
Работая в налоговой, получила второе образование, выучила английский и испанский. Перспективы открывались самые радужные, и несколько лет назад она решала, как поступить: перебраться в Москву или махнуть к Эмме в Лондон.
Но потом появился Митя…
Вот тогда она и выкинула из головы мысль о переезде. Конечно, Стелла ни на что не надеялась. Разве что в самый первый миг знакомства, пока не заметила у него на пальце обручального кольца и не узнала, что свою фирму он собирается назвать «Мителиной», соединив свое имя с именем жены.
Даже не просто в честь жены Ангелиной назвал, а спаял имена воедино.
Вместе с тем, отчетливо понимая, что рассчитывать ей не на что, Стелла ничего не могла поделать со своими чувствами. Ведь невозможно запретить себе их испытывать.
Разрушить Митин брак Стелла не пыталась – это она могла сказать как на духу. Заглядывая в собственную душу, пытаясь быть максимально честной перед собой, она сознавала, что хочет попробовать изменить ситуацию. Она любила этого мужчину, как никого и никогда прежде, и знала, что из них получилась бы отличная пара. Наверное, в конечном итоге не удержалась бы и дала себе волю…
Если бы не понимала совершенно отчетливо: все бесполезно. У Шалимовых не было детей, и неизвестно, появятся ли они в будущем, но их брак крепче крепкого держал тот факт, что Митя боготворил жену, считал неземным существом, которое Бог поцеловал в темечко. Он оберегал Ангелинин редкий дар от сложностей жизни, заботился о ней и старался ограждать от бед. Он ни за что не причинил бы жене боли своим уходом или банальной изменой, поскольку знал: это Ангелину убьет.
Была и еще одна причина, по которой Стелла даже не пробовала приблизиться к Мите, вывести их отношения за рамки дружеских, но об этом она сейчас вспоминать не хотела.
Стрелки часов подползали к двенадцати. Она лежала с открытыми глазами, уставившись в темноту. Спать не хотелось, но пора было ложиться, все-таки завтра на работу. Стелла представила, как завтра она откроет дверь, зайдет в их с Митей офис, и будет сидеть там одна, заниматься делами, которые внезапно стали казаться скучными и абсолютно не нужными. И так день за днем – две недели…
А Митя в это время и думать о ней забудет. Перелет, новое, незнакомое место, дивная южная природа и горячее солнце. А рядом – прелестная хрупкая Ангелина. Хрустальный ангел во плоти.
«Ты не нужна ему. У него все хорошо, у него своя, прекрасная, полная жизнь. Пора это принять. Для него ты просто рабочая лошадка, всего лишь партнер. Да что там, какой партнер – подчиненная, наемный работник!» – безжалостно сказала себе Стелла. Ведь от того, что она будет сидеть и жалеть себя, ничего не изменится.
Единственное, что можно и нужно сделать в этой ситуации – перестать мучить себя, тешить иллюзиями, взращивать бесплодные надежды. Ничего не может быть хуже, чем ждать и догонять, а она только тем и занимается.
Пора наконец решиться и сделать то, что давно следовало бы сделать. Она дождется, когда Митя вернется из отпуска, и напишет заявление об уходе. Переедет к Эмме, начнет новую жизнь. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Со временем Стелла, возможно, сумеет забыть Митю, встретит кого-нибудь и, может, выйдет замуж. Как знать.
Сердце заныло при мысли о том, что она может навсегда расстаться с Митей, но вместе с тем, призналась себе девушка, стало как будто немного легче. Видимо, это правильное решение, хотя и трудное. Нужно только свыкнуться с ним, принять, поверить, что нельзя иначе.
Глава вторая
Следующие несколько дней Стелла трудилась без продыху, вертелась с утра до вечера: дел было много, и все безотлагательные. Но она от души радовалась своей занятости, потому что это отвлекало от неспокойных, грустных мыслей. Постепенно девушка укреплялась в своем решении и даже в разговоре с Эммой однажды намекнула, что готова всерьез подумать о переезде.
Старшая сестра – ну просто сама деликатность и такт! – изо всех сил старалась сохранять рассудительный и спокойный тон, не выказывая радости, которую на самом деле чувствовала. Боялась, видно, что если отреагирует слишком бурно, то может пошатнуть неокрепшую решимость Стеллы.
Время от времени Стелла набирала Митин номер. Однажды действительно возник безотлагательный повод, и она решила нарушить свое слово не беспокоить шефа в отпуске. Но телефон оказался, как сообщил холодный женский голос, «вне зоны действия сети», так что срочный вопрос пришлось разруливать самой.
После этого неотложных проблем не возникало, но Стелла уже не могла заставить себя прекратить попытки дозвониться. Если бы Митя ответил, она произнесла бы дежурное: как долетели? хорошо ли отдыхаете? Но телефон молчал.
Тревога постепенно нарастала: Митя говорил, что отключать телефон не собирается, он позвонил перед вылетом, так в чем же дело? Видимо, связь в городке была никудышная, такое случается. Однако и в тех соцсетях, где Митя был зарегистрирован, он тоже не появлялся. Особо активным пользователем он никогда не был, однако время от времени ставил «лайки» и делал перепосты, что-то читал. Теперь же просто пропал – исчез в этом своем… как, бишь, его? Название какое-то кофейное, похожее на «Мокко»… Да, точно – Локко!
Что же это за дыра такая? Ни сотовой связи, ни Интернета.
Хотя, скорее всего, одергивала себя Стелла, дело обстоит куда проще: Митя просто наслаждается чудесным отдыхом у моря в обществе любимой женщины. И нечего огород городить, выдумывать невесть что на пустом месте!
Она нарочно ковыряла свою рану, чтобы укрепить решимость поступить так, как задумала. Чем больше будет уверенности в том, что ей нужно выкинуть Митю из своего сердца, головы и жизни, тем легче окажется это сделать. По крайней мере, она очень старалась себя в этом убедить.
И все же беспокойство не отпускало. Мысль о том, что с Митей могло что-то случиться – что-то плохое, – прочно укоренилась в голове. И даже когда Стелла была занята чем-то важным, неясная тревога все равно скребла острым коготком где-то на краешке сознания. Чтобы навязчивая мысль ушла и оставила ее в покое, ей нужно было услышать Митин голос, узнать, что с ним все в порядке. Наверное, все это и вызвало жуткий сон, который Стелла увидела вскоре после отъезда Мити.